Владимир Гиляровский - Мои скитания

© Оформление А. О. Муравенко, 2024

© Издательство «Художественная литература», 2024

Кто в Москве конца XIX – начала XX века не знал знаменитого дядю Гиляя, хранителя истории Москвы Владимира Гиляровского – легендарного репортера, журналиста, писателя, поэта, актера. Его называли знатоком московских трущоб и злачных мест, театров и трактиров, свидетелем жизни нищих и отверженных, а также великосветских аристократов.

Современники отзывались о Владимире Гиляровском как о человеке неукротимой энергии, деятельном, очень обаятельном и общительном. Он был несказанно хорош собой – атлетического телосложения, с милой улыбкой, с усами, как у Тараса Бульбы. Рассказывают, что в молодости он запросто мог свернуть железную кочергу в узел. Будучи уже пожилым человеком, он гнул двугривенные, закручивал серебряные ложки штопором, любил поиграть своими мускулами. В нем кипела непреодолимая сила, которую, казалось, ему некуда было деть. Кстати, с Гиляровского создавал Тараса Бульбу в барельефе на памятнике Гоголю знаменитый скульптор Андреев. И. Репин писал с него одного из своих персонажей в знаменитой картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» – столь колоритной внешностью обладал самый популярный криминальный корреспондент Москвы.

Восемнадцати лет от роду вологодский гимназист Владимир Гиляровский сбежал из-под отцовской опеки на Волгу и подался в бурлаки. Бурлацкая «аравушка» с радостью приняла его. Назвался он именем и отчеством своего отца – Алексеем Ивановичем, а прозвище ему дали бурлаки «Бешеный» за то, что к концу работы «совершенно пришел в силу и на отдыхе то на какую-нибудь сосну влезу, то вскарабкаюсь на обрыв, то за Волгу сплаваю, на руках пройду или тешу ватагу, откалывая сальто-мортале…»

Бродяжничество стало только началом скитальческой жизни Гиляровского. Кем он только не был! Где только не носило его по российским неоглядным просторам! Был вольноопределяющимся Нежинского пехотного полка, был юнкером в Москве, потом ушел со службы и подался в Астрахань, опять без паспорта, и быстро докатился до зимогора. Так в верхневолжских городах звали золоторотцев – опустившихся, обнищавших людей.

Обгорал на пожарах, замерзал до полусмерти на дальних проселках, объезжал лошадей в калмыцких степях, работал на белильном заводе, где люди гибли от свинцовой отравы, работал в цирке – всё хотел узнать, никто не толкал его на этот тяжкий путь, сам шел, своей волей брал у жизни суровые уроки, которые потом пригодились писателю, журналисту Владимиру Гиляровскому.

В 1875 году 22-летний Гиляровский стал актером. На сцене он звался сперва Луганским, а потом для большего щегольства стал именоваться Сологубом.

Талантливый человек во всем талантлив. По свидетельству товарищей по сцене, Владимир Сологуб, он же Владимир Гиляровский, был хорошим, разносторонним актером и имел немалый успех у публики.

В разгар актерской деятельности пришлось побывать ему на Турецкой войне, куда он отправился добровольцем и, благодаря беспокойному и авантюрному характеру, оказался на Кавказе среди охотников-пластунов (подразделения в Русской императорской армии для выполнения отдельных поручений, соединенных с опасностью и требующих личной находчивости), был во многих отчаянных переделках, за что и получил Георгиевский крест.

Навестив после окончания военных действий отца, 25-летний Гиляровский снова вернулся на сцену, на этот раз в Пензу, по приглашению самого Далматова, известнейшего в ту пору актера и антрепренера.

1881 год положил конец бродяжнической жизни Владимира Гиляровского. Он приехал в Москву для ангажемента, бродил по ее улицам, любовался Кремлем, получил службу в театре Бренко и решил, как отрезал, что Москва – лучшее место на земле.

Гиляровский обладал превосходным свойством быстро сходиться с самыми разнообразными людьми. Всюду у него были приятели и друзья. По свидетельству А. Куприна, он со всей Москвой общался на «ты». Был своим человеком среди обитателей знаменитого Хитрова рынка, которые видели в нем защитника и покровителя. Он запросто являлся в самые зловещие притоны, и никто не смел тронуть его пальцем. Он был желанным гостем в рабочих казармах, где его встречали как верного друга. Среди пожарных Гиляровский слыл первым храбрецом, ибо принимал деятельное участие в тушении пожаров. Про него говорили, что о происшествиях он знает раньше, чем они произойдут, и это было почти правдой, ибо личная агентура у него была огромная. Все помогали дяде Гиляю, и он помогал всем – сильный, радушный, добрый человек, у которого, как говорят, душа нараспашку.

Десятилетняя бродяжническая жизнь многое дала Гиляровскому. Как и Горький, он с полным правом мог сказать: вот мои университеты. Он увидел жизнь во всех ее проявлениях, познакомился со множеством людей во всех слоях общества, постиг душу народа. На самом дне он находил замечательные характеры, сильных умом и духом людей, из которых вышли бы прекрасные деятели в разных областях жизни, живи они в других социальных и общественных условиях.

Гиляровский В. А. начал печататься еще во время своих скитаний, но профессиональным литератором стал, поселившись в Москве. Около года писал статьи для различных периодических изданий. Гиляровский стал одним из лучших репортеров столичной прессы, его «коньком» были уголовная хроника и репортажи, он писал о самых заметных и нашумевших событиях, по праву заслужив звание «короля репортеров». Вершиной его журналистской деятельности стал очерк о Ходынской катастрофе 1896 г, где во время коронации Николая II в давке погибло множество людей.

О своей журналистской работе Гиляровский писал так: «Излюбленному газетному делу я отдал лучшие свои силы, лучшую часть своей жизни и самую длительную. Я увлекался работой живой, интересной, требующей сметки, смелости и неутомимости. Эта работа была как раз по мне. Бродячая жизнь, полная приключений, выработала во мне все необходимые качества для репортера. Я не знал страха, опасности, усталости. На мой взгляд, для такой работы у человека должно быть особенное призвание».

Ушкуйник и запорожец. Мать и бабушка. Азбука. В лесах дремучих. Вологда в 60-х годах. Политическая ссылка. Нигилисты и народники. Губернские власти. Аристократическое воспитание. Охота на медведя. Матрос Китаев. Гимназия. Цирк и театр. «Идиот». Учителя и сальто-мортале.

Бесконечные дремучие, девственные леса вологодские сливаются на севере с тундрой, берегом Ледовитого океана, на востоке, через Уральский хребет, с сибирской тайгой, которой, кажется, и конца-края нет, а на западе до моря тянутся леса да болота, болота да леса.