Алексей Брусилов - Мои воспоминания. Из царской армии в Красную

Мои воспоминания. Из царской армии в Красную
Название: Мои воспоминания. Из царской армии в Красную
Автор:
Жанры: История России | Военное дело / спецслужбы | Биографии и мемуары
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2023
О чем книга "Мои воспоминания. Из царской армии в Красную"

Генерал от кавалерии А.А. Брусилов был одним из самых талантливых генералов Русской императорской армии и вскоре после Февральской революции стал Верховным главнокомандующим Русской армии. В годы Гражданской войны он поддержал молодую советскую власть и содействовал военному строительству Советской России.

Военную службу Брусилов начал в годы Русско-турецкой войны 1877—1878 гг„ затем преподавал в Офицерской кавалерийской школе, был одним из лучших наездников в Русской императорской армии, а на Первую мировую войну вышел командующим 8-й армией. В годы войны армия сражалась на Юго-Западном фронте в Галиции и показала блестящие результаты, асам Брусилов в 1916 г. стал главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта. К Февральской революции генерал отнесся положительно и принял деятельное участие в демократизации армии и стал Верховным. В Красной армии Брусилов занимался вопросами подготовки кавалерии, в 1920 г. он подписал обращение к военнослужащим армии Врангеля с призывом закончить борьбу, в 1923—1924 гг. являлся инспектором кавалерии РККА, а затем состоял при Реввоенсовете.

Среди русской эмиграции отношение к Брусилову было далеко не однозначным, его обвиняли в феврализме, лицемерии и предательстве. Былые заслуги генерала канули в лето… А в Советской России он до самого последнего дня был окружен почетом.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Бесплатно читать онлайн Мои воспоминания. Из царской армии в Красную




Эпохальные мемуары



© Издательство «Эксмо», 2023

© Издательство «Яуза», 2023

От автора

Я никогда не вел дневника и сохранил лишь кое-какие записки, массу телеграмм и отметки на картах с обозначением положения своих и неприятельских войск в каждой операции, которую совершал. Великие события, участником которых я был, легли неизгладимыми чертами в моей памяти. Я не имею намерения писать связанных между собой подробных исторических воспоминаний о мировой войне, и тем более не в моих намерениях подробно описывать боевые действия тех армий, которыми мне пришлось командовать во время этой войны. Цель моих воспоминаний – более скромная. Она состоит в том, чтобы описать мои личные впечатления и переживания в тех великих событиях, в которых я был или действующим лицом, или свидетелем.

Думаю, что эти страницы будут полезны для будущей истории, они помогут многое правильно осветить, охарактеризовать только что пережитую эпоху, нравы и психологию ныне уже исчезнувшей, а в то время жившей вовсю русской армии и многих ее вождей. Надеюсь, читатель не посетует, что на этих страницах он не найдет ничего стройного, цельного, а лишь прочтет то, что меня наиболее мучило или радовало, то, что захватывало меня полностью, да еще несколько картинок, почему-либо ярко сохранившихся в моей памяти.

С детских лет до войны 1877–1878 гг

Я родился в 1853 году 19 (31) августа в Тифлисе. Мой отец был генерал-лейтенант и состоял в последнее время председателем полевого аудиториата Кавказской армии. Он происходил из дворян Орловской губернии. Когда я родился, ему было 66 лет, матери же моей – всего лет 27–28. Я был старшим из детей. После меня родился мой брат Борис, вслед за ним Александр, который вскоре умер, и последним брат Лев. Отец мой умер в 1859 году от крупозного воспаления легких. Мне в то время было шесть лет, Борису четыре года и Льву два года. Вслед за отцом через несколько месяцев умерла от чахотки и мать, и нас, всех трех братьев, взяла на воспитание наша тетка, Генриетта Антоновна Гагемейстер, у которой не было детей. Ее муж, Карл Максимович, очень нас любил, и они оба заменили нам отца и мать в полном смысле этого слова.

Дядя и тетка не жалели средств, чтобы нас воспитывать. Вначале их главное внимание было обращено на обучение нас различным иностранным языкам. У нас были сначала гувернантки, а потом, когда мы подросли, гувернеры. Последний из них, некто Бекман, имел громадное влияние на нас. Это был человек с хорошим образованием, кончивший университет; Бекман отлично знал французский, немецкий и английский языки и был великолепным пианистом. К сожалению, мы все трое не обнаруживали способностей к музыке и его музыкальными уроками воспользовались мало. Но французский язык был нам как родной; немецким языком я владел также достаточно твердо, английский же язык вскоре, с молодых лет, забыл вследствие отсутствия практики.

Моя тетка сама была также выдающаяся музыкантша и славилась в то время своей игрой на рояле. Все приезжие артисты обязательно приглашались к нам, и у нас часто бывали музыкальные вечера. Да и вообще общество того времени на Кавказе отличалось множеством интересных людей, впоследствии прославившихся и в литературе, и в живописи, и в музыке. И все они бывали у нас. Но самым ярким впечатлением моей юности были, несомненно, рассказы о героях Кавказской войны. Многие из них в то время еще жили и бывали у моих родных. В довершение всего роскошная южная природа, горы, полутропический климат скрашивали наше детство и оставляли много неизгладимых впечатлений.

До четырнадцати лет я жил в Кутаисе, а затем дядя отвез меня в Петербург и определил в Пажеский корпус, куда еще мой отец зачислил меня кандидатом. Поступил я по экзамену в четвертый класс и быстро вошел в жизнь корпуса. В отпуск я ходил к двоюродному брату моего названого дяди, графу Юлию Ивановичу Стембоку. Он занимал большое по тому времени место – директора департамента уделов. Видел я там по воскресным дням разных видных беллетристов: Григоровича, Достоевского и многих других корифеев литературы и науки, которые не могли не запечатлеться в моей душе. Учился я странно: те науки, которые мне нравились, я усваивал очень быстро и хорошо, некоторые же, которые были мне чужды, я изучал неохотно и только-только подучивал, чтобы перейти в следующий класс: самолюбие не позволяло застрять на второй год. И когда в пятом классе я экзамена не выдержал и должен был остаться на второй год, я предпочел взять годовой отпуск и уехать на Кавказ к дяде и тетке.

Вернувшись в корпус через год, я, минуя шестой класс, выдержал экзамен прямо в специальный, и мне удалось в него поступить. В специальных классах было гораздо интереснее. Преподавались военные науки, к которым я имел большую склонность. Пажи специальных классов помимо воскресенья отпускались два раза в неделю в отпуск. Они считались уже на действительной службе. Наконец, в специальных классах пажи носили кепи с султанами и холодное оружие, чем мы, мальчишки, несколько гордились. В летнее время пажи специальных классов направлялись в лагерь в Красное Село, где в составе учебного батальона участвовали в маневрах и различных военных упражнениях. Те же пажи, которые выходили в кавалерию, прикомандировывались на летнее время к Николаевскому кавалерийскому училищу, чтобы приготовиться к езде. Зимою пажи, выходившие в кавалерию, ездили в придворный манеж. Там на свитских лошадях, под управлением одного из царских берейторов, мы изучали искусство езды и управления лошадью. В то время при Пажеском корпусе еще не было ни своего манежа, ни лошадей.

В 1872 году войска Красносельского лагеря закончили свое полевое обучение очень рано – 17 июля, тогда как обыкновенно лагерь кончался в августе месяце. В этот знаменательный для нас день всех выпускных пажей и юнкеров собрали в одну деревню, лежавшую между Красным и Царским Селом (названия ее не помню), и император Александр II поздравил нас с производством в офицеры. Я вышел в 15-й драгунский Тверской полк, стоявший в то время в урочище Царские Колодцы в Закавказском крае. Пажи имели в то время право выбирать полк, в котором хотели служить, и мой выбор пал на Тверской полк вследствие того, что дядя и тетка рекомендовали мне именно этот полк, так как он ближе всех стоял к месту их жительства. В гвардию я не стремился выходить вследствие недостатка средств.

Вернувшись опять на Кавказ, уже молодым офицером, я был в упоении от своего звания и сообразно с этим делал много глупостей, вроде того, что сел играть в стуколку с незнакомыми людьми, не имея решительно никакого понятия об этой игре, и проигрался вдребезги, до последней копейки. Хорошо, что это было уже недалеко от родного дома и мне удалось занять денег благодаря престижу моего дяди. Я благополучно доехал до Кутаиса. Через некоторое время, направляясь в полк и проезжая через Тифлис, я узнал, что полк идет в лагерь под Тифлисом, и поэтому остался ждать его прибытия.


С этой книгой читают
Среди военно-исторической и мемуарной литературы, посвященной Первой мировой войне и событиям в России в 1917—1922 гг., воспоминания Алексея Алексеевича Брусилова (1853—1926) занимают особое место. Брусилов – «автор» гениального с военно-стратегической точки зрения прорыва, названного его именем.…1916 год. Настроения, царящие в русской армии, можно охарактеризовать одним словом – уныние. Самое страшное: пассивность и нерешительность охватили преж
В своем новаторском исследовании автор показывает, что культ вождя народа, известный нам по фигурам Ленина и Сталина, зародился не в советское время, а весной и летом 1917 года. «Первая любовь революции» Александр Керенский стал первым носителем и отчасти изобретателем этого культа. Традиция монархической культуры не исчезла бесследно. Обогатившись традицией почитания партийных вождей, она возродилась в новом образе уникального вождя революционно
Мужская одежда XXI века проста и комфортна, но порой при взгляде на утилитарно одетых людей вокруг тоскуешь по элегантным образам конца позапрошлого столетия. Коллекционер старинной одежды Никита Оводков на примере самых ценных предметов своего собрания детально воссоздает костюм городского жителя Российской империи предреволюционных десятилетий.Что носили мужчины под своими черными сюртуками? Как справлялись с запонками и галстуками? Какой аксес
Романовы. История великой династииУдивительно, но тайна появления Рюрика на Руси до сих пор не разгадана. Поиски истины в этом вопросе нередко становятся предметом споров как историков, так и обычных россиян. Ведь великая династия правила этими землями на протяжении почти восьми веков. За это время наше государство развивалось, переживало территориальные, культурные и структурные изменения.Сценарист докудрамы "Рюриковичи. История первой династии"
Середина XVIII в. была в истории России расцветом эпохи авантюристов – бурной, безалаберной, бесшабашной. Эпохи заговоров, интриг, шпионажа, изощренных дипломатических поединков. Но и царица Елизавета Петровна вполне соответствовала своему времени. Кружилась в вихрях развлечений – и с горсткой солдат овладела троном. Упоенно танцевала, гонялась за модами – и в сложнейшей обстановке сумела удерживать страну от потрясений и катастроф. Строила дворц
Маленький хутор. Глубинка России. Кирилл далеко не ученый, но в его голове крутятся гениальный мысли, а пытливый ум готов к новым открытиям. Он увлечён идеями Теслы, Капицы и Резерфорда. Всё познает сам. Но осознание того, что его труды лишь бег на месте, почти убивает его. Сможет ли он выйти из тупика, в который сам себя загнал? Или образование в девять классов – приговор даже для гения.
Вторая книга состоит из 6-ти разделов о реальных людях, и 8-ми разделов о произведениях искусства (литература, театр, кино).Среди реальных лиц: Сабина Шпильрайн, Марго Фонтейн, Ханна Арендт, Элеонора Рузвельт, Гала Дали, Гамида Джаваншир, Ксюша (дорожная проститутка). Среди произведений искусства: «Анна Каренина» Льва Толстого, "Отелло" Уильяма Шекспира, «Гедда Габлер» Генрика Ибсена, "Фиеста" Эрнеста Хемингуэя, "Жюль и Джим" Франсуа Трюффо, «С ш
This book collects five essays that address tropical issues in the modern world, such as language in the modern age, social sites and cybersecurity, human-nature relations, and water crises.В этой книге собраны пять сочинений, посвященных тропическим проблемам современного мира, таким как язык в эпоху модерна, социальные сайты и кибербезопасность, отношения человека и природы и водные кризисы.
Никогда не спрашивай у женщины о её возрасте, у мужчины о его зарплате, а у россиянина – почему он не протестует? Эта книга – по-своему отвечает на последний вопрос. Это история моего одиночества и моей (выученной) беспомощности. Книга состоит из повестей «Терпильство», «Журнашлюшество», «П-п-привет» и «Русский пирог». Вы вместе со мной проследуете по пути становления в чем-то особенного, а в чём-то такого же как все россиянина, который просто хо