Зинаида Миркина - Мои затишья

Мои затишья
Название: Мои затишья
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2012
О чем книга "Мои затишья"

«Истинная поэзия, вдохновленная Богом, заставляющая трепетать всю душу – благодатна». Эти слова из эссе Зинаиды Миркиной – ее кредо; они вполне могут стать характеристикой ее новой книги. Стихи писала с юности. После отмены атеистической цензуры опубликовала 3 сборника стихов: «Потеря потери», «Зерно покоя», «Дослушанный звук», роман «Озеро Сариклен», сборник сказок «Три огня», книгу эссе «Истина и ее двойники» (о Пушкине и Достоевском), книгу о Цветаевой «Огонь и пепел». Переводила Тагора, Рильке, суфийских поэтов.

Бесплатно читать онлайн Мои затишья


© Зинаида Миркина, 2012

© Владимир Ефимов, макет и оформление, 1999

От автора

Книга эта была в первый раз издана в 1999 году и давно распродана. Макет, оформление и верстка Владимира Ефимова. Его же фотографии. Он же дизайнер шрифта книги. Он был очень близкий мне человек, которого я знала со дня его рождения. Он умер 23 февраля 2012 года и его смерть была одним из самых тяжелых ударов в моей жизни. Его уже давно и хорошо знают в России, как «шрифтовых дел мастера». Но я хочу сказать о работе Володи с этой книгой, в оформление которой он вложил душу, как вкладывал ее с самого детства в мои елки и сказки. До сих пор живут фигуры сказочных персонажей, сделанные им. «Мои затишья»… Мы давно бродил вместе с ним по тем местам, фотографии которых остались в этой книге. А главное, что осталось от Володи в моей душе – это его тишина и благородство. Это был по настоящему благородный человек и я хочу, чтобы это новое издание книги хранило память о нем.

З. Миркина.

Эти стихи дают вертикальное измерение каждому мигу, они открывают возможность поворота всегда и везде и каждому. При этом они чисто русское явление. В них синтез мировой культуры органичен, как живое дерево, а не как агрегат. В них – отражение всей мировой культуры, особенно духовной, но для восприятия они этой культуры предварительно не требуют, ибо отражают не культуру, а источник, которым она светится. Каждым стихотворением можно воспользоваться, как воздушным шариком, чтобы полететь в нужную сторону; можно ими воспользоваться, как гигантскими шагами, чтобы вознестись на столько секунд, сколько хватит духу. При этом они негромки, как Дух. Есть люди, любители поэзии, которым они ничего не говорят и даже раздражают. Такие любят «новое». Есть поэзия, которая хочет по-новому сказать о старом и всем известном. А тут поэзия другого измерения: она говорит о почти неизвестном – в этом ее новизна.

Александр Хабинский

I. Есть сила молчанья

«Мои великие затишья…»

Мои великие затишья —
Сиденье у незримых ног,
Когда неслышимое слышно, —
Продли их Бог… продли их Бог…
Мои глубокие безмолвья
У моря на краю земли,
Когда почти не плещут волны, —
Продли их, Господи, продли…
Мое блаженное успенье —
Успенье мук, успенье вин,
Когда меня все мене, мене
И, наконец, есть Ты один…
1994

«Запрятаться в келью, зарыться…»

Запрятаться в келью, зарыться в берлогу,
Спуститься к вселенскому дну,
Быть самою маленькой ра́кушкой Бога,
Вобравшей Его тишину.
Когда-нибудь кто-нибудь, близкий по духу
Подымет с иссохшего дна
Раку́шку, приложит нечаянно к уху,
И в нем зашумит тишина.
1994

«Успокой меня, успокой…»

Успокой меня, успокой,
Несмолкающий плеск морской,
Звоном пены и раз и сто
Повтори мне, что я – никто
Иль что центр Вселенной всей
Уместился в груди моей.
Мне откроется лишь одно, —
Что тебе это все равно
И что наши земные сны
Навсегда для тебя равны.
Но бессменная песнь твоя
Скажет снова, что ты есть я,
И не нужно мне ничего,
Кроме голоса твоего.
1994

«Море! Море! Мы все из него…»

Море! Море! Мы все из него.
Мировая единая матерь.
Нескончаемых сил торжество,
Бесконечный приток благодати.
Не измерена щедрость твоя,
Ты себя в каждой капле повторишь.
И в громовых речах соловья,
И в любви – то же самое море!
1994

«Каждый день умирают предметы…»

Каждый день умирают предметы.
Каждый день наступает пора,
И – в лучах заходящего света
Растекается, тает гора.
Тихий ангел прозрачною дланью
Незаметно касается нас.
И таинственный час умиранья
Есть молитвы торжественный час.
1994

«День уходил. И то, что четким было…»

День уходил. И то, что четким было,
Покрылось дымкой цвета янтаря.
Страсть остывала. Нежность восходила.
И воцарилась на небе заря.
И оказалось, Боже, оказалось,
Что свет не гаснет, а рождает свет,
И что вся жизнь есть только лишь начало
Той нежности, которой края нет…
1994

«И вновь блестит морская гладь…»

И вновь блестит морская гладь,
Как глаз провидца.
Прийти и снова увидать
И удивиться
Тому мгновенному чутью
И глазомеру,
Измерившему глубь мою
И силу веры.
1994

«Ширь родная, ветер встречный…»

Ширь родная, ветер встречный,
Запах моря. Дух знакомый.
Я ведь только в бесконечном
Обретаю чувство дома.
Только в этой всеединой
Дали – сил моих запасы.
Не ссылайте на чужбину—
В царство множеств, в чувство часа!
1994

«Такое истонченье ткани…»

Такое истонченье ткани!
Мне видно то, что за стеной.
Есть тайный опыт умиранья—
Проникновенье в мир иной.
Склонялось солнце низко, низко—
И вот уж вовсе нет огня.
Но мир иной от нас так близко!
Здесь, рядом – в сердце у меня.
1994

«Как оно глядит далёко…»

Как оно глядит далёко.
Солнце на закате!
Чтоб идти за этим Оком,
Сотни лет не хватит.
Через море, через сушу
И еще далече…—
Прямо в сердце, прямо в душу,
Прямо – в бесконечность.
1994

«Как сказать, как узнать, что такое крыло…»

I
Как сказать, как узнать, что такое крыло?
Это то, что внезапно из сердца взошло —
Узнавание единоверца —
Луч души, излучение сердца.
Это – так переполнено все существо —
Преизбыток его, просветленье его.
Через край перелитая сила
И – внезапным пучком – шестикрылость.
II
А может быть крыло иное—
Крыло с огромный мир длиною,
Крыло, которое готово
Стать для Вселенной всей покровом.
Всем, всем, – как в мире нас ни много,—
Просторно под крылом у Бога.
1994

«Не надо молний громовержца…»

Не надо молний громовержца,
Не надо крыльев райской птицы.
Дойди до собственного сердца
И в нем сумей остановиться.
Дойди до той последней глуби,
Куда влилось, как в чашу, время,
И где с такою силой любят,
Что все встречаются со всеми.
1994

«Переливы, переходы…»

Переливы, переходы,
Пересветы, перекаты
В тихом небе,
В тихих водах,
В приближении заката.
Переплески, пересветы,
Перелады, перегуды
В растворенной дали этой
Перед близящимся чудом.
Скоро все слова потонут
В этой бездне молчаливой,
Нам оставив только звоны—
Пере-звоны, пере-ливы.
Потеряется граница,
Чувство часа нас покинет—
В мире музыка родится
Первозданною богиней.
1994

«Во все горло без утайки…»

Во все горло без утайки
Льются птиц рулады.
Соловьи да, может, чайки
Так живут, как надо.
Может, в мире только птицы
В самом деле знают,
Что у сердца нет границы
И у жизни края.
Им одним на свете слышно
Божье благовестье.
И за это им Всевышний
Дал крыла и песни.
1994

«Явь так тиха!.. Крикливы только сны…»

Явь так тиха!.. Крикливы только сны.
Чем эфемерней, тем они капризней.
А жизнь есть накопленье тишины,
Как тишина – переполненье жизнью.
1994

«Постепенно, постепенно…»

Постепенно, постепенно
Гаснет свет на небосводе.
Это значит, Царь Вселенной
Незаметно к нам подходит.
Обвевая краски дымом,
Приглушив дневные шумы,
Царь кротчайший, Царь незримый
Входит в сердце, входит в думы.
Чуть бледнее голубое,
Чуть нежней и мягче воздух…
Наполняет мир собою
Тот, который мир наш создал.
1994

«Все дело в полнозвучьи тишины…»

Все дело в полнозвучьи тишины.

С этой книгой читают
Зинаида Александровна Миркина – известный поэт, переводчик, исследователь, эссеист. Творчество Зинаиды Миркиной не умещается ни в одну из жестко очерченных религиозных традиций, но не потому, что противоречит им, а потому, что создает опыт диалога различных традиций. Ее творчество не умещается и в жестко очерченные рамки литературных жанров, не потому, что противоречит им, а потому, что говорит больше, чем обычно говорят стихи или проза. Но если
Зинаида Александровна Миркина – известный поэт, переводчик, исследователь, эссеист. Сказки Зинаиды Миркиной написаны и для детей, и для взрослых. Некоторые понятны даже самым маленьким, но говорят что-то такое, о чем и взрослые не всегда задумывались. В этих сказках отразилась жизнь автора и жизнь ее друзей; но иногда новые слушатели вдруг находят в сказке свое собственное, о чем сказочница и не думала. Может быть, и вы найдете что-то свое.
Источник, из которого черпает Зинаида Миркина внутреннюю тишину и силу для своих стихов бездонен. Но что бы стоять рядом с ним, нужно умереть для самого себя, для всего неподлинного в самом себе. Если ты хоть что-то наносное, поверхностное в себе не изжил, то обязательно отбросишь тень на источник и замутишь его. До конца не преображенная душа должна вдохновляться чем-то внешним, чтобы сложить стихотворение, а преображенная стремится как можно по
Зинаида Миркина не пытается понравиться ни эпохе, ни самой себе. Она не драпирует своего лирического героя в одежды, по которым мы узнаем его в толпе других лирических героев. Ни ей, ни Богу не нужно выхлопотанного любой ценой внимания. Слова в ее стихах стремятся как бы сойти на нет, чтобы освободить место чему-то большему, чем любые слова. И мир, выступающий из них, проступающий сквозь них, прежде всего мир природы. Этот мир живет на глубине ее
В книге собраны стихи, написанные с 14 до 37 лет. Это память о самых важных, судьбоносных, золотых мгновениях жизни, дающая ключ ко всему остальному прозаическому корпусу творений автора.
Автор ОЛЬНОВ АНАТОЛИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.Год рождения – 1938, 27 февраля. Родина – с. Городище Череповецкого района Вологодской области. Кроме Череповца и Петрозаводска проживал в городах: Сортавала, Витебск, Усть-Каменогорск, Альметьевск.
Гражданин Советского Союза. Коммунист.Родился 22.12.1956 г.Родители – ветераны Великой Отечественной войны.Окончил ВВМУПП им. Ленинского комсомола в 1981 г.1981—1993 гг. – служил на дизельных подводных лодках 182-й Отдельной Бригады подводных лодок (б. Бечевинская), КВФ.После предательского развала Советского Союза подал рапорт об увольнении из ВС, заявив о несогласии с политикой нового руководства страны, армии и флота.Уволен в запас с должности
Мы любим. Если повезет, становимся счастливыми, и со временем у нас появляются прекрасные воспоминания.Если нет, нам остаются грусть и иногда стихи.
Книга известного литературоведа и культуролога, вышедшая впервые в 1988 году и ставшая уже малодоступной, давно пользуется заслуженным интересом читателей. Издание по-прежнему остается наиболее авторитетным исследованием литературного психологизма. Автор рассматривает вопрос о психологизме художественной литературы (прозы) как о высокой ступени ее развития. В русской литературе ученый находит психологизм в его развитом виде, начиная с прозы Лермо
В пособии рассмотрены ключевые произведения Джеймса, Элиота, Джойса, Пруста, Рильке, Кафки, Манна, Фолкнера, Беккета, Делана и других крупнейших новаторов мировой литературы XX века. Предложены материалы к практическим занятиям, задания для письменных работ, списки литературы для дальнейшего чтения по данному разделу курса зарубежной литературы.Для студентов, аспирантов и преподавателей филологических факультетов вузов, учителей-словесников.
Известный и уважаемый Архипастырь Русской Православной Церкви вспоминает о случаях помощи Свыше и чудесах, явленных по молитве Господу Богу и Спасителю нашему Иисусу Христу, и Пресвятой Богородице, свидетелем которым он был.
Ничего не подозревающая Камилла торопится в институт. Будильник не прозвонил, и она опаздывает на электричку. Ева проспала, и теперь ей надо максимально быстро собраться на работу. Девушки еще не знают, что привычного мира больше нет, а судьба давно переплела их дороги. Почему выжили избранные? Куда им идти? Какая тайна кроется за случившимся? А что если есть невидимый манипулятор, который привел мир к апокалипсису? И возможна ли любовь, когда кр