Николай Орлов - Мои журналы. 1—8

Мои журналы. 1—8
Название: Мои журналы. 1—8
Автор:
Жанр: Современная проза
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Мои журналы. 1—8"

Выпуски 1—8 Журнала Николая Орлова, куда вошли стихотворения и рассказы, написанные в 2012—2013 г.

Бесплатно читать онлайн Мои журналы. 1—8


© Николай Сергеевич Орлов, 2015


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Журнал №1

Магия футбола

Это вечно зеленое поле.
Эти белые скобы ворот.
Собрались мужики на футболе;
Кто-то черный отмашку дает.
Как волшебною палочкой, мячик
Он чужими ногами гоняет,
А в большом чемодане скрывает
Странных фантиков несколько пачек.
Темной ночью он их перевяжет.
Днем по полю гоняет несчастных.
Он сегодня им много покажет
Новых карточек желтых и красных.

Белая шляпа

Прочитал мне в газете папа,
Не скрывая радостный смех,
Что гроссмейстер Белая Шляпа
Победил абсолютно всех.
Помню я: отплывал за море
Пароход большой по весне;
Я сидел у окна в конторе,
Хорошо было видно мне
Поднимающихся по трапу
Незнакомых милых людей
И Рауля Белую Шляпу
В черной шляпе вечной своей.
Я смотрел на синее море
Сквозь распахнутое окно,
Колыхался узор на шторе…
Это было не так давно…
Нынче в моде белые шляпы,
Так сказать, «а ля чемпион»,
И одна такая у папы —
Ну, мой папа, ты и пижон!

12 июля 1980 года

Мы пили сок на стадионе,
Смотрел я в первый раз футбол,
Шел дождь, обычный в том сезоне…
Нас папин друг сюда привел.
Играли Дания и наши,
Матч поначалу скучный был,
Потом все стало ярче, краше —
Тогда Газзаев гол забил.
И мне, и папе с дядей Толей,
И тысячам других людей
Не стыдно было на футболе
За сборную страны своей.

Весенние воспоминания

Я иду пешком
И гляжу кругом.
Солнышко сияет,
На мозги влияет.
Выпали осадки —
Бедный двор в упадке.
Жигули датошины
Снегом запорошены.
(Датоша – сосед Чистякова,
Он в пятиэтажке живет.
Я вижу, как снова и снова
Он к белой машине идет.)

Кошеверов в гостях у Ловцова

Со старым Домом пионеров
Ловцов Серега рядом жил,
К нему Серега Кошеверов
Раз в месяц в гости заходил.
Он приносил с собой тетрадку,
В которой повесть сочинял,
Читал ее и шоколадку
Попутно с чаем уминал.
Ловцов его серьезно слушал
И замечания вставлял,
Сам ничего не пил, не кушал,
Был зелен, худ и ростом мал.

Кубок Ланглии

На дне рождения Ловцова
В настольный бились мы хоккей
За честь великой, образцовой,
Придуманной страны своей.
У каждого из нас свой город,
Своя провинция была —
Но лишь один светился гордо,
Когда баталия прошла.
То был Серега Кошеверов,
Он выиграл Кубок навсегда…
Взошла над Домом пионеров
Его счастливая звезда.

Иван Бек

Я никогда не думал, что этот человек может быть гроссмейстером. Даже его внук Славик, с которым мы целыми днями играли в шахматы, не знал об этом. Дед иногда подходил к нашей доске, качал головой и подсказывал странные ходы.


Скажу как эксперт: ходы эти были далеко не такие сильные! Иногда же он волнуясь садился к нам за доску и в недолгих муках проигрывал Славику или мне партию-другую.


Наш тренер по шахматам как-то пошутил над Славиком: ты, мол, однофамилец известного в прошлом гроссмейстера Ивана Бека, претендента на мировое первенство, но до него тебе как до луны далеко, в общем надо тренироваться.


А дед Славика никогда не заходил в шахматный клуб. И никто в его семье даже не догадывался, что этот человек такой хороший гроссмейстер. И бабушка Славика тоже об этом ничего не знала.


Ему было тогда лет под восемьдесят, а он подолгу и очень быстро ходил пешком, смотрелся бодро и подтянуто, чувствовалась выправка, скорее всего (как мы думали) военная.


А узнал я его случайно по старой фотографии в энциклопедическом словаре «Шахматы». Фотография была почти полувековой давности, но внешне дед не очень-то поменялся. Правда, я тогда даже не понял, что это он и есть. «Наверное, у этих двух Беков такая редкая фамилия, что просто у них были одни и те же общие предки», – так я тогда подумал.


И все-таки сомнения в душу или куда там ко мне закрались, ими я поделился с моим другом Славиком. Началось нудное многомесячное расследование. И в конце концов мы деда изобличили!


– Я бы правда стал чемпионом мира, если бы меня не погубили женщины, – объяснял он впоследствии Славику… Ах! женщины – это иногда бывает куда интереснее, чем шахматы!


Но в шахматах он разбирался куда лучше чем в женщинах, решил все-таки Славик. А нам он почему-то проигрывал, хотя вроде бы и не поддавался.


С тех прошло довольно много лет, я по-прежнему интересуюсь шахматами, хотя играть в них вовсе не люблю. Я немного знаком с творчеством старых и новых гроссмейстеров, и особенно меня интересовала игра Ивана Бека, деда Славика.


Тут вот что получается. Сначала он играл по общепринятой теории, какой она была еще в те годы, быстро совершенствовался, побеждал Ботвинника, Лилиенталя и котировался все выше, но вскоре изобрел какую-то свою систему игры, начал проигрывать рядовым гроссмейстерам, потом и мастерам, и в пару лет исчез с небосклона.


Мне кажется, я расшифровал его действительные замыслы: они причудливы, но это здоровые и красивые замыслы, движения фигур и пешек словно изящные взмахи тонкой благородой шпаги, но куда ей драться против наших ужасных пушек и дубин!


Такие шахматы настоящая сказка.

Над поэтом все смеются

Над поэтом все смеются.
Он проходит от греха,
А ему вослед несутся
Всевозможные «ха-ха».

На экскурсии

Мы направляемся всем классом
В Политехнический музей.
Не видно Владика со Стасом —
Они отбились от друзей.
Без них нам лекцию расскажут,
Без них по залам проведут,
И экспонаты все покажут,
И сувениры раздадут.
А Влад и Стасик в Детском мире
Гуляют два часа подряд.
Глаза у них раскрыты шире
И ярче чем у нас горят!

Она упомянула Лермонтова

В разговоре она упомянула Лермонтова. Я знал эту женщину с детских лет моих, и помню, тогда как-то раз она очень его похвалила.


Теперь ее мнение было в том смысле, что содержание наивное, а стиль бедный, слова одни повторяются и те же, краски банальны и т. п.


Я сам уже в возрасте и лет пять не перечитывал «Героя нашего времени». Может быть, в мои нефутбольные, неромантические, бессильные годы и я уже буду черств к творениям лучшего поэта в мире.


Поэзия – спорт молодых, и Лермонтов для молодых.


На всякий случай я сказал приблизительно это:


– Люблю читать современные цветные глянцевые журналы. Авторы там прилично оплачиваются, их стиль великолепен, слова разнообразны, краски ярки, образы красочны и т. п.


А Лермонтов работал задаром, ради так сказать искусства, вот и получалось не очень.


– Ах вот оно что!

Зачем учить языки?

Зачем учить язык немецкий?
Романтиков давно уж нет,
А остальное – лепет детский —
Читать не станешь ты, поэт.
Зачем учить язык английский,
Спрягать неправильный глагол,
Когда всего уже Гилинский
Вудхауза нам перевел?
Зачем учу язык я шведский,
Теряю время (вот чудак!),
Когда литературы детской
Язык понятен всем и так?

День работников леса

Мы на работе целый день,
Мы трудимся всегда.
Клянусь, нам не бывает лень:
Такая там среда.
Для нас с тобою это спорт
С лопатой и метлой.
Доволен, счастлив я и горд
Работою такой.

С этой книгой читают
В книгу «Журнал Николая Орлова (выпуск №21)» вошли новые стихотворения автора.Николай Орлов – московский поэт, автор циклов стихотворений «Крепость из пластилина», «Пепси-кола», «Ошибки в мечтах» и др.
Эта книга - результат труда нескольких человек, посвятивших свою жизнь писательскому делу. Они откликнулись на мою идею о создании книги для молодых писателей, способной направить, мотивировать и поддержать тех, кто только взялся за перо и бумагу. Мы рады поделиться своим опытом с начинающими писателями на страницах единственной книги-руководства, созданной коллективом авторов.
Выпуски 9—16 Журнала Николая Орлова, куда вошли стихотворения и рассказы, написанные в 2014—2015 гг.
Повесть «Надежный сон» основана на старых дневниковых записях Александра Ковалева, а также на личных воспоминаниях автора, который взял на себя смелость…
«Недавно мне посчастливилось побывать на Кольском полуострове, где сам безрадостный пейзаж заставляет людей чаще смотреть внутрь себя, чем искать красивости во внешнем мире. Там я познакомился с Еленой Козловой, писательницей из Сыктывкара…»
«Когда-то, лет шесть-семь лет назад, я хотел было написать книжку про Юлию Тимошенко. Не документальную, а как бы роман под названием «Девчонка-нержавейка». Думал, да не написал. Другие сюжеты победили…»
Всем хорош просвещённый XVIII век, особенно в Шлезвиге. Живи да радуйся, пока датчане опять не напали. Но существование портного Варфоломея Крафта сводится к тоскливому пропитию редких заказов. Древний клад оказался бы ему очень кстати, даже если к золоту прилагаются проклятие и мертвецы. Собственно, если к золоту прилагаются проклятие и мертвецы, так даже веселее.
У одного гениального изобретения множество красивых женских имен. А что же сам изобретатель? Как сложится его судьба?