Кириллу нравилось ощущать покалывание вожделения, но не спешить усмирять свой пыл. Аглая была в его руках, трепещущая, как голубка в объятиях дикой кошки. Он мог бы разом все кончить, выпить её до капли. Мог бы сделать пару глотков и, отвезти ещё живую жертву к своей семье, где уже Медея завершила бы обращение. Но он играл, упиваясь острыми ощущениями своего холодного, бескровного тела.
Только, поддавшись соблазну, Кирилл уже не смог запросто избавиться от него. Не в его силах было разжать руки, отпустить Аглаю и доставить её потом невредимой к Медее. Когда терпение окончательно иссякло, Кирилл, не колеблясь, с особым наслаждением вонзил в упругую шею девушки удлинившиеся от жажды клыки.
Аглая дёрнулась. Кровь мощной, тёплой струёй ударила в рот Кириллу. Он сделал два больших глотка перед тем, как оторваться. Ранки от укуса запекались на глазах. Чуть переведя дух, Кирилл снова припал губами к шее девушки, готовый испить ещё немного, перед тем, как отнести полумертвую Аглаю в припаркованную неподалёку машину. Но только он оголил клыки, как что-то чужое схватило его за плечо, рвануло с такой силой, что Кирилл не только выпустил Аглаю, но и отлетел на добрых два метра.
Между ним и Аглаей стоял человек. Острое зрение вампира разглядело лицо противника – застывшую маску ярости с горящими жёлтым пламенем глазами зверя. Человек – молодой, сильный мужчина оскалил зубы, не отличавшиеся крепостью и белизной от клыков вампира, глухо, по-волчьи зарычал.
Принимая вызов, Кирилл зашипел, сжался пружиной и, выпрыгнул вперёд, надеясь попасть на грудь своему врагу, раскроить ему шею, а потом насладиться победой досыта. Его соперник даже не защищался. Успех до последней капли был в руках Кирилла, но случилось непредсказуемое. Ему не хватило лишь четверти метра до цели – человек резко отшатнулся, увернулся и, вместе с тем, выбросил вперёд руку, схватил Кирилла на лету за горло. Кирилл разжал его пальцы, дёрнулся в сторону, освобождаясь, и не жалея сил, ударил ногой в живот. Человек отлетел, сильно ударился спиной о стену, замер на миг, восстанавливая сбитое дыхание. Кирилл снова прыгнул на врага и тут же получил ответный удар в грудь. Соперник не думал так легко сдаваться, если это вообще был человек. Скорость его движений мало уступала вампирской. Кирилл отлетел к противоположной стене, снова успел сгруппироваться, но потерявший бдительность, сосредоточившийся только на одном противнике, он не заметил второго. Едва он поднял голову, в лоб его уткнулось холодное кольцо, и одновременно с этим кто-то сказал громко, жёстко:
– Adieu.
И грохнул выстрел…
Убийца не спеша опустил руку с зажатым в ней обрезом, достал из кармана фонарик. Переключатель еле слышно щёлкнул, и яркий луч выхватил то, что осталось от головы Кирилла. Зрелище оказалось мало приятным, если не сказать большего. Выстрелом лицо размозжило, раздробило кости и разбросало клоки плоти в разные стороны. Вместо моря крови на земле и стене поблескивала прозрачная жижа. Случайного прохожего, попадись такой, непременно вывернуло бы от увиденного, но убийца лишь скучающе, с лёгкой гримасой отвращения присел, провёл пальцем, обтянутым чёрной кожей перчатки, по тому месту, где раньше у Кирилла был подбородок, задумался на секунду. На подушечках остался серый, похожий на золу налёт. Мужчина только вздохнул, поднялся, развернулся и быстро пошёл к тому месту, где осталась лежать несчастная жертва вампира.
Девушка была без сознания, стонала, мотала головой. Над ней склонился сообщник убийцы, тот самый неожиданный спаситель, который вступил в схватку с вампиром. Он держал Аглаю за плечи, заглядывал в её перекошенное от внутренних терзаний лицо, будто стараясь увидеть что-то обнадёживающее.
– Аглая! – позвал он с надеждой. – Аглая, очнись.
И, обернувшись на напарника, подошедшего со спины, промолвил обречённо:
– Мы опоздали.
