Николай Свечин - Московский апокалипсис

Московский апокалипсис
Название: Московский апокалипсис
Автор:
Жанр: Исторические приключения
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Московский апокалипсис"

Действие книги происходит осенью 1812 года в оккупированной французами Москве. Бывший дворянин Пётр Ахлестышев осуждён по ложному обвинению. Он дожидается в Бутырской тюрьме отправки на каторгу. Петра засадил соперник, князь Шехонский, чтобы жениться на его невесте и завладеть её капиталами. Приход армии Наполеона путает все карты. Ахлестышев бежит с этапа и оказывается в захваченной противником Москве. В городе разгул насилия, мародёрство и грабежи. Ахлестышев с помощью друга-уголовника спасает свою бывшую невесту, а ныне княгиню Шехонскую. Муж сбежал, бросив её на произвол судьбы. Восемь дней они скитаются по горящей Москве, наблюдая все ужасы пожара. Сначала Ахлестышева интересует лишь судьба любимой женщины, он не собирается воевать. Однако бесчинства оккупантов заставляют его взяться за оружие. Пётр участвует в ночной партизанской войне, становится помощником резидента русской военной разведки, занимается дезинформацией Наполеона относительно планов Кутузова. Наконец, французы покидают Москву, но минируют Кремль и пытаются его взорвать. Партизаны спасают русские святыни. Первопрестольная освобождена. Государь за заслуги Ахлестышева отменил приговор и вернул ему дворянство. Теперь он может жениться на любимой женщине. Однако война продолжается. Пётр произведён в офицеры с причислением к секретной службе, и отбывает в действующую армию.

Бесплатно читать онлайн Московский апокалипсис


Глава 1 «Побег».

2 сентября 1812 года[1] арестант Пётр Ахлестышев проснулся рано. Свет в зарешёченном окне едва брезжил. Остальные узники ещё спали. В камеру, рассчитанную на двенадцать человек, набили почти тридцать. Люди лежали под нарами, на полу в проходе и даже возле порога. Вчера прошёл слух, что армия отступает, и Наполеон вот-вот придёт в Москву. Губернский тюремный замок – известная Бутырка – был переполнен. В замок свозили арестантов из других городских тюрем, а также из западных губерний, захваченных уже неприятелем. Опытные колодники разнюхали, что всех сидельцев Бутырки пешим ходом отправят не то в Рязань, не то в Нижний Новгород. Люди были возбуждены этими слухами; камера едва уснула под утро.

Ахлестышев тоже переживал. Неделя, как ему зачитали приговор и заковали в ножные кандалы. Столбовой дворянин, бывший геттингёнский студент, небогатый помещик и сибарит – теперь каторжник. Отверженный, вышвырнутый из общества и помещённый к отбросам. Шпагу над головой в суматохе сломать ещё не успели[2], не обрили голову и не наложили на лицо клейм – ну, так сделают это в Нижнем. Неужели всё? Так и помереть на этом зловонном дне? Или война вдруг перепишет судебные приговоры? Есть над чем подумать пропадающему человеку…

Арестант был молод – двадцати пяти лет от роду. Темноволосый, с короткой, начинающей отрастать бородой, он ничем не выделялся бы из толпы. Тонкое сложение при высоком росте выдавало бывшего барина. Глубокая складка между бровей указывала, что человек хлебнул лиха. Во всём остальном наружность Ахлестышева представлялась самой обыкновенной. Некогда холёное лицо выглядело сейчас вполне заурядно. Вот глаза были особенные: умные и сосредоточенные. Такие глаза встречаются у людей думающих и сильно чувствующих. И ещё виделась в этих глазах потаённая, ставшая уже привычной, тоска.

Неожиданно Пётр поймал на себе чей-то взгляд. От порога на него смотрел вчерашний новенький. Под вечер в камеру привели ещё двоих: его и неприятного надутого поляка. Рослый, русоволосый, с трёхдневной щетиной на чистом лице, этот человек назвался камере Василием Ивановым, клинским мещанином. Понимающие люди только хмыкнули. И манеры, и осанка выказывали в новичке бывшего офицера. Но если хочется его благородию называться мещанином – так и пусть. Видать, причины на то имеет… Однако уголовным новенькие – материал для жестоких забав, и Василия Иванова тут же взяли в оборот. Стёпка Дырявый, вор из свиты Лешака, не прождал и минуты. Подошёл к «мещанину», дёрнул его не авантажно за рукав и потребовал:

– Ну-кось, покажи, что у тебя в карманах-то. И кафтан сымай, не по чину он тебе.

– Зачем ещё? – нахмурился новенький.

– А обычай таков. По всем тюрьмам эдак, и все подчиняются, никто не ропщет. Потому, начнёшь роптать – хужее станет.

– Какой ещё обычай? Пошёл к чертям, дрянь-человек!

– Обычай знатный, – усмехнулся Стёпка беззубым ртом (выбили в драках). – Мы, фартовые, завсегда вас, чухлому, доить должны. На вроде как коров али коз. Так что зенками мне тута не крути, и шифтан[3] без разговоров скидавай, если бока твои тебе дороги. Говорю: обычай, по всем тюрьмам один. Попала собака в колесо: визжи, а бежи!

– По какому праву обычай? Ты сам его придумал, что ли?

– Э-э-х… Талдычишь тебе, талдычишь, а не в прок. Последний раз разъясняю, потому вижу, что неучёный. Слушай и запоминай. Мы – каторжная соль. А вы, которые сюда попали от сохи на время, у нас заместо прислуги. Захочу я тебя в порошок стереть, и не будет мне в том препятствий. Так, брат, тюрьма устроена. Вот. Сперва ты меня повози, а потом я на тебе поезжу. Выворачивай карманы, покудова моё величество не осерчало…

– Это я сейчас осерчаю, – ответил «мещанин», нимало не тушуясь. – Отец мой не кланялся и мне не велел. Пошёл отсель, пёсья лодыга, со своими обычаями!

– Ба, да мы гордые! – спрыгнул с нары военный дезертир Точилов. – И видать, в карманах чего есть, раз отдавать не хочет. Подержи-ка его, Стёпка, а я обыщу.

Дырявый схватил упирающегося новичка за плечи, а Точилов достал маленький арестантский нож – жулик. Однако «мещанин» оказался не из пугливых. Ударом сапога в причинное место он опрокинул дезертира на пол, а Стёпку, изловчившись, сильно хватил спиной об печь. Озадаченные отпором, уголовные побежали в соседнюю камеру за подмогой и вскоре вернулись уже вчетвером.

– Вот, ребята, энтот вельзевул добро не даёт, – указал на смельчака Дырявый. – Тих, да лих! Надо его на куски порвать. Наука чтоб.

Положение новичка сделалось безвыходным. Он прижался к стене, выставил кулаки, но с четверыми как совладать? И Ахлестышев, которому понравилась храбрость незнакомца, скомандовал из своего угла:

– Отошли от человека!

Уголовные недовольно оглянулись: откуда там защитник выискался? Только-только веселье начинается…

– Слышь, барин, – оскалил гнилые зубы один из жиганов, – ты бы не лез в чужую похмель. Неровён час, что случится.

– А он не барин, его лишили! – радостно пояснил Точилов. – Теперя такой же каторжный, как и мы.

– Ну, – рассудительно пробурчал второй жиган, – значит, и спрос, как со всех. Бери его в оборот, ребята!

Саша-Батырь за спиной Ахлестышева приподнялся и тихо спросил:

– Пора?

Пётр молча кивнул. Огромный детина спрыгнул с нары и подошёл к уголовным. В камере сразу стало темно и тесно. Казалось, гигантская фигура Саши заполнила собой всё свободное пространство. Драчуны тут же притихли… Батырь взял двух пришлых за грудки и просто выкинул наружу, словно котят. Потом ухватил зачинщиков, посмотрел на Ахлестышева:

– Петь, а с этими что делать? В парашку макнуть стервецов?

– Не надо; всю камеру завоняют. Поучи дураков, как на чужие карманы зариться. Только не калечь…

Получив по паре увесистых затрещин, вор с дезертиром убежали от греха подальше в коридор. А новенький поклонился своим заступникам и каждому церемонно сказал:

– Благодарю!

– Старайтесь не отходить от нас далеко, – посоветовал ему Пётр и отвернулся к стене. После приговора он почти не разговаривал, и уж точно не хотел ни с кем заводить знакомств.

Вечер завершился без происшествий. Фартовые, получив трёпку, вернулись лишь перед отбоем. Напуганные, они не стали трогать и поляка. Тот держался особняком, не представился соседям и вообще глядел волком. На ночь староста камеры велел ему располагаться возле параши, а смелого мещанина положил к порогу. Согласно арестантским законам, вновь прибывшие получают самые плохие места. Потом, по мере выслуги превращаясь в старожилов, они станут передвигаться с пола на нару и от двери к окну. Лучшие места в камере – у окна возле печи, сейчас их как раз занимали Ахлестышев и Саша-Батырь. Василий Иванов, или как его там, безропотно положил голову на порог и скоро уснул. Вот молодец, подумал Пётр: и храбр, и нервы в полном порядке, а тут…


С этой книгой читают
Лето 1879 года. На знаменитую Нижегородскую ярмарку со всех концов Российской империи съезжаются не только купцы и промышленники, но и преступники всех мастей – богатейшая ярмарка как магнит притягивает аферистов, воров, убийц… Уже за день до ее открытия обнаружен первый труп. В каблуке неизвестного найдена страница из драгоценной рукописи протопопа Аввакума, за которой охотятся и раскольники, и террористы из «Народной воли», и грабители из шайки
Весной 1884 года темный, тяжелый лед сошел с Невы поздно. Промозглый сырой ветер начал прибивать к берегам и отмелям безобразные распухшие трупы. В этот раз их было просто чудовищно много. Однако полиция Санкт-Петербурга быстро и без тени сомнений находила причины: то утопление по неосторожности, то в алкогольном состоянии, то в беспамятстве. Несчастные случаи, что тут поделаешь…Вице-директор Департамента полиции Павел Афанасьевич Благово не согл
Его считают «восходящей звездой русского сыска». Несмотря на молодость, он опытен, наблюдателен и умен, способен согнуть в руках подкову и в одиночку обезоружить матерого преступника. В его послужном списке немало громких дел, успешных арестов не только воров и аферистов, но и отъявленных душегубов. Имя сыщика Алексея Лыкова известно даже в Петербурге, где ему поручено новое задание особой важности. Террористы из «Народной воли» объявили настоящу
Если вы думаете, что искусство эскорта – явление современности, то вы ошибаетесь. Им владели женщины еще во времена Империи, в которой даже Великий князь не был чужд плотских утех. Интрига, связанная с его любовницей, легла в основу повести. Как быть женщине, если у нее два любовника, а выбрать нужно одного? Возможно единственный выход – исчезнуть из числа живых…
Остросюжетная военно-приключенческая повесть Б.Н. Соколова «Мы еще встретимся, полковник Кребс!» повествует о трудной и опасной борьбе советских чекистов с иностранными разведслужбами в Грузии и Абхазии в начале тридцатых годов. Описанные в книге события основаны на реальных событиях и во многом автобиографичные.Б.Н.Соколов с 1924 года находился на оперативно-чекистской работе. При выполнении специального задания на черноморской границе в 1931 го
Рассказ о дружбе и отношениях автора с жеребцом по кличке Орлик.Вороной конь был красивым и высоким. Грива и хвост под солнечными лучами переливались перламутром. Прямо посередине лба вырисовывался узор из белой шерсти, напоминавший восьмиконечную звезду.Судьба Орлика, возможно, была решена на небесах, появившись и оставив неизгладимый след в жизни автора.
Байопик. Княгиня Евгения Шаховская одна из первых русских женщин-авиаторов, первая в мире женщина – военный лётчик. Увлекалась фехтованием, боксом, верховой ездой, стрельбой из огнестрельного оружия. Была страстной автомобилисткой, получила диплом пилота, на аэроплане принимала участие в Первой мировой войне. Чудом выжила в нескольких авиакатастрофах. Дружила с Распутиным, служила в ЧК, погибла при невыясненных обстоятельствах.
Велик и прекрасен Древний Вавилон. Роскошь пьянит. Богатства ослепляют. А заветы Хаммурапи дают надежду и защиту. Но что если это не так? Что если ширма процветания и закона скрывает настоящий лик столицы Междуречья – клубок со змеями. И не поздоровится тому, кто попадет в него по собственной наивности.Простой ремесленник угодил в коварные сети заговора. Рухнул привычный мир, погребая под обломками веру в честь и справедливость. Сможет ли он спас
Данная книга станет для вас незаменимой помощницей при отделке и ремонте своей квартиры или дома. Практические советы, готовые рецепты и четкие инструкции к ним помогут создать комфорт и уют в вашем жилище.Здесь вы найдете информацию об освещении, правильном цветовом сочетании, о значении и влиянии на человека с точки зрения древнего китайского учения фэн-шуй основных цветовых групп, иллюстрации интерьеров на примере реальных домов. Информативная
Книга представляет собой сборник произведений индийского мыслителя и демократа-просветителя Свами Вивекананды (1863–1902 гг.). В его работах представлено своего рода энциклопедическое изложение различных йог, которые являются эффективными методами приобщения к духовно-религиозному опыту, представляя собой конкретные методики психического и духовного самопознания, самосовершенствования и самореализации.«Бхакти-йога» составлена по записям лекций Ви
Как изменится твоя жизнь, если время ускорится и ты узнаешь, кто дал тебе дар летать как птица? Почему лес, в котором ты живёшь, всегда должен быть снежным? Что таит в себе сказка, которую мама всегда рассказывает перед сном? Повзрослевшей десятилетней девочке предстоит пройти через боль утраты, а затем возродить в себе силу чистой души. Она сможет найти равновесие между силами зла и добра, спасая землю-матушку. «Рождённая сказкой» – тёплая и све
Ж.-К. Гюисманс опубликовал роман «В пути» («На пути») в 1895 году, будучи уже всемирно известным писателем и художественным критиком. Это продолжение, вторая часть в «католической трилогии» о писателе и журналисте Дюртале, прототипом которого стал сам Гюисманс. «В пути» начинается со слов Святого Бонавентуры. Эпиграф дает понять, что Дюрталь будет искать истину не среди сатанистов (как в первой части – «Там, внизу, или Бездна»), а в монастыре: «Б