Я видел, что Стен задыхался: его губы посинели, из разбитого рта стекали бордовые струйки, лицо покрывали глубокие царапины и синяки. Он еле дышал, скорее ― хрипел. Принесший его домой растерянный Бобби смотрел на меня с испугом. Взглянув на его испачканные кровью руки, я заорал:
– Доктора, живо! Сам, что ли, не догадался или мобильный потерял?
Но мой подручный не сдвинулся с места, брезгливо вытирая ладони о грязные джинсы:
– Трой, знаешь же, что твой отец запретил пускать его на порог, я и так нарушил запрет, притащив его к тебе. Мне не поздоровится. Сам выкручивайся, не хочу быть втянутым в ваши семейные разборки…
Я скрипнул зубами и, набрав трясущимися руками знакомый номер, вызвал семейного доктора, а когда тот попытался что-то возразить, жёстко добавил:
– Поспешите, или хотите закончить как Ваш предшественник? Мой друг должен жить.
Сбросив звонок, не глядя, рыкнул на Бобби:
– Ты где его нашёл?
Тот погладил толстой ладонью свой бычий затылок и замялся:
– Не злись, Трой, я всего лишь охранник. Кажется, Стен свалился с крыши вашего дома. Сам видел, как он падал ― жуткое зрелище…
У меня брови полезли на лоб:
– Хочешь, чтобы я поверил, будто мой друг, до смерти боявшийся высоты, полез к нам на крышу, за идиота принимаешь? Да его на пригорок-то в детстве невозможно было затащить. Кто там был ещё? Его ведь скинули, да? Не молчи, Бобби, я начинаю выходить из себя…
