– Так ты хочешь узнать правду о своем истинном, Нереа? Он не так безгрешен, как ты себе придумала. У него уже есть жена, если ты не знала. И дети.
Мой жених Киран стоял напротив меня и скалился, надвигаясь и загоняя ближе к жертвенному камню. Мужчины вокруг хохотали, глядя на мое бледное лицо, полное паники, а я тяжело дышала, надеясь, что всё это глупая шутка с его стороны.
Я прикрывала почти обнаженный верх руками, чувствуя, как зябко становится с каждой пройденной секундой. Спасало лишь то, что я перед выходом перевязала грудь хлопковой тканью, так что полностью голой перед навязанным женихом стоять не пришлось.
Холодный ветер неприятно обдувал кожу, а платье ошметками болталось в районе моих бедер. Мне бы поднять хотя бы лоскуты, чтобы прикрыться, но я боялась сделать лишнее движение, чтобы не дразнить его сильнее. Зеленые глаза и без того горели яростным пламенем агрессии.
– Ты лжешь, – выдохнула я, когда до меня дошли слова Кирана.
Его лицо исказилось, он не любил, если ему перечили и подрывали его авторитет перед подчиненными самцами. Иерархия была превыше всего.
– Зачем же мне лгать? Разве ты сама не слышала, как твой отец сетовал, что Айвену с потомством повезло? Крепкие сыновья – вот о чем всю жизнь мечтал твой отец. А родилась ты, – выплюнул он, глядя на меня с презрением и даже какой-то брезгливостью. – Девчонка, так еще и неполноценная, без второй ипостаси.
– Так зачем ты за меня цепляешься? Не иди на поводу у наших отцов, откажись от меня! – крикнула я в отчаянии, надеясь воззвать к его благоразумию.
Я старалась отодвигать мысли об Айвене в сторону, чтобы не начать переживать из-за слов Кирана. Мы оба знали, что Айвен – мой второй истинный, с которым мне не суждено быть вместе. Враг моего отца. И пленник, которого он заточил в амбаре беты Свайна.
– Ты мой пропуск в высшие эшелоны власти, Нереа, так что сегодня же станешь моей женой, хочешь ты того или нет, – цокнул Киран, впервые говоря о своих намерениях.
Сейчас он даже не пытался скрыть то, что его не волновала ни наша истинность, ни я сама. За отсутствием посторонних он мог позволить себе открыть мне свое настоящее лицо.
Я отступала и отступала, пока не уткнулась бедром в капище – жертвенный алтарь кровавого бога всех оборотней – Полярного Волка. Место, где сегодня принесут жертву в его честь.
– Не подходи ко мне! – выставила вперед одну руку, но Киран лишь усмехнулся и преодолел разделявшее нас расстояние за одну секунду.
– Не глупи, Нери, мы помолвлены, а у твоего Айвена, как я уже сказал, есть жена и дети. Ты же не будешь унижаться перед ним, как собачонка, ты же умная девочка, правда? – зашептал Киран, а затем глумливо усмехнулся. – Хотя зачем я это говорю тебе, его ведь сегодня всё равно убьют. Каково это, любить почти мертвеца, Нереа, ответь мне, м?
Он говорил мерзкие вещи, а от него самого разило жженой смолой, запах которой я терпеть не могла. Меня мутило, но я держалась из последних сил, понимая, что потеря сознания – последнее, что мне сейчас нужно.
– Через час сюда придут остальные члены стаи, так что мы успеем консуммировать наш брак, Нереа.
Мое имя из уст Кирана резало слух, но еще больше я страшилась его угроз. Ведь если он осуществит их, это навсегда привяжет меня к нему, и я никогда не смогу от него сбежать. Вынуждена буду рожать ему детей и подчиняться. Терпеть многочисленные издевательства и измены, ведь он пошел весь в своего отца, который даже при наличии истинной пары умудрялся держать в стае любовницу, даже позволил той остаться главной альфа-самкой среди волчиц.
Так что я тряслась и со страхом в глазах озиралась по сторонам, ища пути выхода. Но мой друг Керук лежал неподалеку без сознания, его огрели по голове, когда он пытался мне помочь, и выхода, сколько бы я его не искала, я так и не нашла.
Всё, что мне оставалось делать – это тянуть время. И вдруг я вспомнила его самый первый вопрос. “Чем я сейчас для тебя пахну, Нереа? По-прежнему маками?”
Я хотела спросить его, что он имел в виду, ведь он и правда больше не пах маками, что подтверждало нашу истинность. Нет, теперь его запах изменился, стал неприятным до отвращения, словно передо мной стоял совсем другой волк.
Только я было открыла рот, как Киран резко прижал меня к алтарю, его ноздри затрепетали, словно он принюхивался, а затем его лицо исказилось страшной гримасой.
– Почему твой запах изменился?! – гневно зарычал он и схватил меня за волосы, с силой притягивая к себе.
Я захныкала, не в силах терпеть саднящую боль в затылке и подняла руки в попытке сбросить его хваткие кулачищи, в которых он держал мои волосы.
– Отпусти! Я не знаю! – закричала, когда из моих глаз полились слезы.
– От тебя пахнет духом волка, Нереа. Ты что, беременна от другого?!
Слова Кирана прозвучали настолько бредово, что на меня накатила истерика, и я расхохоталась в голос, пугаясь собственного смеха, который отдавался эхом от обрывистых и крутых скал долины.
– Закрой свой рот! – неожиданно вызверился Киран и полоснул меня по щеке выступившими когтями.
Я застонала и одной рукой схватилась за щеку. Оттуда хлынула кровь, но боль я ощущала не так остро, как обычно. Будто кто-то приглушил мои рецепторы.
– Ты перегибаешь, Киран, – выступил вперед черноволосый Халиф, который схватил меня при попытке освободить пленников.
– Не лезь не в свое дело! Это моя невеста, и делать с ней я буду всё, что захочу! – рявкнул Киран, но это было ошибкой.
Самцы вокруг зароптали, недовольные его самоуправством и гонором, и стали спорить, что делать дальше. Кто-то даже усомнился в правильности затеи, побоялся гнева моего отца и альфы стаи, отца Кирана.
И их опасения были не напрасны, несмотря на решительность Кирана. Мой отец Титус хоть и не любил меня, но был археем*, одним из тринадцати волков, которые испокон веков передают своим старшим сыновьям особую силу, дарованную им богиней Селеной. Так что не удивительно, что самцы вокруг переглянулись в страхе, что крайними в этой ситуации останутся они.
– Напугать полукровку было весело, Киран, но всё остальное – мы на такое не подписывались. Ты слышал архея, ритуал намечен ближе к полуночи.
До этого момента я не знала, что Халиф мог думать о подобных вещах. Но что-то мне подсказывало, что идти против Кирана при всех доставляло ему удовольствие, ведь он знал, что остальные поддержат его из-за страха перед вышестоящими волколаками. Это был акт мести за унижения, которым Киран подверг его вчера. Не спасение полукровки. Уверена, будь на моем месте другая, из менее родовитой семьи, они бы толпой гоготали и поддерживали агрессивного самца.
– Халиф прав, – поддакнул еще один самец, Ибир. И его голос стал спусковым крючком.
