Пишет она от имени неудачницы, которой легко позавидовать.
Молодая журналистка, не поступившая на журфак МГУ, заместитель главного редактора экспериментальной площадки для независимых репортеров Rus2Web, закрывшейся в начале этого года, ведущая блога на «Эхе Москвы» и рубрики на Colta.ru, где исправно публикует свидетельства своей журналистской ловкости и житейской неуклюжести, Ольга Бешлей привлекает тем, что умеет себя показать.
Такой, как есть.
И бесхитростно возражает однажды наставнице по литературному мастерству: меня, мол, «и читают ведь потому, что это действительно происходило со мной. С живым человеком. Не выдумка».
Ее пытаются научить писать рассказы – но из «живого человека» персонажа не сделаешь.
Бешлей не лезет в сюжет – и ее истории обрываются то ли за шаг до, то ли на шаге после «настоящего» рассказа: постоянно сбиваясь с темы, заканчиваясь в растерянности, а главное, переливаясь и смешиваясь, как реальные жизненные воспоминания.
Вот почему эта книга – не коллекция баек, а сборный роман воспитания. В котором можно расти в обе стороны: вперед – обживать взрослость, или назад – разблокировать молодость.
Ольга Бешлей, какой мы ее застаем сейчас, находится между возрастами, между поколениями, каждое из которых в ее историях получает возможность взглянуть на себя со стороны уязвимости. Сверстники споткнутся о неопределенность жизненных приоритетов, а читатели старше натолкнутся на ситуации, в которых ни авторитет, ни опыт не выручают.
Она по-журналистски смело проверяет на прочность правила жизни, провозглашаемые людьми «красивыми, богатыми и умными», привитые семьей установки, советы друзей испытывает на себе. Ее открытость риску и неизвестности заставляют ревновать – пока не поймешь, что качество это не профессиональное, а поколенческое. И вынужденное. Молодая журналистка смела, поскольку беззащитна.
Ольга Бешлей оказывается чутким проводником в сегодняшний мир, где «никто не знает, как писать, никто не знает, что делать». Ее проза – тренинг по освоению зоны дискомфорта.
Главное удивление этой книги, вполне осознанное ее автором: почему так «тяжело живется молодой, симпатичной, здоровой девушке»?
Откуда в ней это переживание неудачи, неловкости жизни?
«Ваше поколение может жить легко. Я хочу, чтобы ты жила легко!» – кричит ей мать в телефон, но здесь случается провал контакта.
Дочь родителей, бросивших стылые институты ради топкого бизнеса, Бешлей нагружена «страшной тревогой», как баулом с барахлом, который ни бросить, ни продать.
Что бы ни говорили родители в телефон, передалось от них другое: расширенный горизонт отзывчивости «читающего, думающего, переживающего человека в России».
Жить легко значило бы для автора задержаться в детстве, с головой погрузиться в милые злоключения, которыми ее книга полнится, но не исчерпывается.
Роман воспитания Ольги Бешлей не о том, как трудно взрослеть.
А о том, как трудно реализовать свое право на взрослость.
И как низок сегодня в России запрос на социальную ответственность.
Вот почему так занятно раздвигается и сжимается кругозор в этой книге. И томным летом на Мальте разгорается спор о русском характере, и белый силуэт домашнего любимца застилает тень войны – зато антикоррупционное расследование обрывается захватывающим откровением о красоте обыденной жизни.
Ольга Бешлей то и дело переступает границу между журналистикой и прозой. Не поймешь, что тут первично: репортерская, вполне рациональная и практичная наблюдательность или писательский иррационализм восприятия? Журналистка Бешлей остро реагирует на смешное в людях и нелепое в системе общественных отношений и в возмущении ищет «слова, обладающие силой крушить безумие, глупость, ложь». Но проза ее сильнее всего там, где репортерская дерзость и трезвый ум автора пасуют перед несокрушимой сложностью жизненной правды. Писательнице Бешлей хватает духу задержаться в зоне удивления, согласиться на неудачу расследования.
Жизнь там, где щемит и гневит, жизнь в том, что тревожит сейчас. Книгой Ольги Бешлей открываем мы серию прозы писателей нового поколения, с каждым из которых можно острее прочувствовать наступивший день.
Это новая литература, готовая ловить уникальность момента. Это проза людей, рассказывающая о том, что еще не попадало в книги – потому что не бывало. Это портал в современность, в которой продуктивнее всего быть таким, какой ты есть.
Сейчашним, удивленным, чутким, не лезущим в сюжет, растерянным от себя.
Живым человеком, который интересен там, где не сочиняет.
Валерия Пустовая
I
И хотя история эта началась в Москве, я, пожалуй, начну ее с Мальты.
– Мальта – самое безопасное место в мире, – самым противным своим голосом зачитывала мать в телефонную трубку тете Тане. – По официальным данным, здесь нулевой уровень преступности.
– А на другом сайте написано – «почти нулевой», – встряла я.
Мать зашипела.
Мне только-только исполнилось девятнадцать, и родители впервые разрешили мне поехать отдыхать одной. Я нервничала. Мне очень хотелось отправиться к морю вместе с парнем, но мой бойфренд вел себя странно: незадолго до поездки он заявил, что ввязался в бандитские разборки в Белоруссии – речь шла о захвате какого-то… бетонного, что ли, завода, и его жизнь находилась в опасности. «Я не хочу подвергать опасности и твою жизнь. В деле ФСБ, – говорил он серьезно. – Нам нужно расстаться».
Но я горячо убеждала его, что готова ко всем трудностям, которые может повлечь за собой любовь к студенту третьего курса факультета бизнес-информатики Высшей школы экономики. Почему студент третьего курса факультета бизнес-информатики Высшей школы экономики воюет с мафией и ФСБ за бетонный завод в Беларуси, я не спрашивала ни его, ни себя.
Тем более что вскоре родители и мой мужественный возлюбленный усадили меня в самолет и отправили к морю. Мой дешевый, невзрачный отель был запрятан в глубине одной из бесчисленных узких улочек, каждая из которых выходила на набережную, протянувшуюся вдоль всего побережья – из одного крошечного городка в другой.
Комната, в которую меня поселили, вполне могла бы сойти за чулан Гарри Поттера: в ней едва помещалась кровать, а единственное окно выходило на глухую бетонную стену.
Закинув вещи, я отправилась к морю, где, искупавшись, с удовольствием растянулась на огромном булыжнике.
– Положи свою сумку под голову. Здесь полно пляжных воров.
Я открыла глаза. Надо мной, загородив солнце, стоял загорелый мужик лет сорока, с небольшим животом, в темных очках и синих шортах. Он говорил по-английски, и я с непривычки не сразу его поняла.
