Я вышла на палубу, кутаясь в плед.
Шумела волна за кормой парохода.
А брызги летели как сотни комет
Сапфировой ночью счастливого года.
Я сотни желаний придумала вслед,
Светила луна еле-еле в тумане,
И вдруг у меня начинается бред:
Расплывчатый образ, фрегат перед нами.
Мне страшно, до боли скрутило живот,
Но шагу ступить не даёт любопытство.
Корабль налетает на нас – не плывет,
По контуру звёздами злыми искрится.
На нем – силуэты прозрачных людей,
Их хриплые крики слышны в океане.
Могу их рукою, бесплотных, задеть…
Боюсь убедиться я в самообмане.
Неужто Летучий Голландец со мной
Решил разыграть всем известную шутку?
Скелеты кричат на борту вразнобой,
А кто-то из них закурил самокрутку.
Как хочется их расспросить про судьбу,
Которая так надсмеялась над ними.
Но вскользь понимаю, что это —табу.
Не занят их мозг миражами мирскими.
А я – ни жива, ни мертва, но стою.
Но холод смертельный сжимает объятья.
Я вдруг понимаю – я с ними в строю
И громко кричу вместе с ними проклятья.
Душой понимаю их ярость и боль,
За то, что они между жизнью и смертью,
За то, что их голос, как прежде, живой
И живы скелеты – хотите, не верьте.
Им хочется берег ногами топтать,
Лежать неподвижно на ласковой тверди.
Не может Летучий Голландец пристать…
Сменяет проклятья призыв к милосердью.
Их Бог непреклонен. Унесся фрегат
Под рев преисподней под нашей кормою.
Как звезды на небе бесстрастно горят!
Шальная гроза обошла стороною.
