— Ты выйдешь замуж за Антона Бельского. Это не
обсуждается, — сухо чеканит мне мой отчим, Сергей Чёрный, и я дерзко вскидываю
на него подбородок.
— Ни за
что! Лучше уж остаться старой девой, чем быть женой этого недоноска! —
выплёвываю ему с издёвкой в лицо.
И ещё. Мы
не говорим это. Не обсуждаем вслух, но сейчас я читаю мысли моего отчима в его пылающем
взгляде: я не лягу под этого придурка. Лучше я сдохну, чем позволю, чтобы этот
самый ушлёпок, Антон, эта шестёрка, лишил меня девственности.
Потому что
я знаю, что моим первым и единственным мужчиной станет только Сергей, мой
отчим. Которого я люблю всю свою жизнь. Столько, сколько я себя помню.
Не как
заботливого папочку, и не как мужа моей мамы, которая умерла много лет назад, а
как мужчину, которого я хочу.
И вот
сейчас, когда мне наконец-то уже исполнилось восемнадцать, и я уже достаточно
взрослая, чтобы сама принимать решения, я его приняла — я буду только с
Сергеем.
Хочет он
того, или нет.
А он этого
никогда не покажет.
Всегда
такой сдержанный со мной. Строгий. Но безумной красивый и желанный. Это про
него сняты все эти тысячи фильмов про мафию. Это он — просто идеал мужчины
миллиона женщин. Это с него писали портреты боссов сицилийских кланов.
Суровый,
серьёзный. Настоящий альфач. Жгучий брюнет с чуть тронутыми сединой висками.
Мощным накачанным спортивным торсом. Тяжёлой линией мужественного подбородка и
настоящим профилем римского цезаря. Разве кто-то сможет сравниться с ним?
Всегда такой спокойный, но я чувствую это туго натянутую в нём струну, когда
она разговаривает со мной.
Никогда не
повышает голос, но отчего же все его подчинённые боятся его низкого шёпота ещё
сильнее, чем бешеного рыка?
На днях я
проходила мимо его спальни: хотя бы на это у него хватает ума — не приводить домой
своих шлюх, с которыми он коротает время после смерти мамы. Я его никогда не
видела с ними, но я уверена, что он был с другими женщинами. Он же не евнух, в
конце концов.
У него же
обычные мужские желания и инстинкты.
Я зашла в
его спальню в нашем огромном доме, пока он встречался с какими-то серьёзными
людьми внизу, у себя в кабинете, и увидела брошенную им на постель шёлковую
пижаму, которую он просто скомкал и оставил на кровати.
Я подошла к
ней, провела рукой… Такое ощущение, что она всё ещё хранила тепло его желанного
вкусного тела… Его аромат. Такой неповторимый. Терпкий. Пряный. Острый.
Мне так не
хватала его запаха, пока я училась все последние годы в частном пансионе, куда
он отправил меня после смерти мамы. Затолкал меня подальше с глаз долой, как
ненужную коробку с вещами. Как ненужные воспоминания…
Или как
слишком болезненные воспоминания?
Я ведь
знаю, что мы с мамой очень похожи: практически одно лицо. Все говорят, кто её помнит,
когда они видят меня…
Мне иногда
кажется, что я напоминаю ему привидение умершей жены.
Любимой
жены…
Он ведь
очень сильно любил мою маму. Взял её с ребёнком.
А потом
мама умерла, и мы остались вдвоём…
Только во
мне всю жизнь полыхает этот дикий огонь страсти и любви к нему.
Я знаю, что
это ненормально. Возможно, я сумасшедшая, но лучше быть сумасшедшей, чем
несчастной. Вечно голодной. Не в состоянии утолить этот дикий голод, сжирающий
моё нутро диким огнём желания…
Я взяла его
пижаму, сжала в нежный комок и приложила к своим губам — тонкий шёлк коснулся
их, и я представила, что это его губы. Я зарылась лицом в ароматную ткань, представляя
про себя, что она несколько минут назад касалась его тела, обволакивала его.
Ласкала…
Внизу моего
живота закрутился целый вихрь тёмных тайных желаний, отчего я почувствовала,
как мгновенно намокли мои тонкие кружевные трусики, и как жарко стало между
ног…
Я даже не
успела опомниться, как упала на его кровать, зарывшись в его одеяла и простыни,
представляя, как я сейчас лежу рядом с ним, и его мощное сильное тело
наваливается на меня всей своей тяжестью, расплющивает меня… Все мои желания
только обострились от одной мысли, что он совсем рядом, этажом ниже, и может в
любую секунду войти сюда, в свою спальню.
Моя рука
сама поползла вниз, по моему животику, и я представила, что это его рука. Мои
пальцы отодвинули край моих шёлковых шортиков, надетых на меня, и скользнули
ниже, в самое нутро моего дикого желания, влажного, горячего… Вязкого…
Я стала
ласкать себя подушечкой пальца, представляя, что это язык Сергея сейчас
совершает своё самое первое путешествие по моему телу, по его запретной карте…
Дыхание участилось, я почувствовала невыносимо жаркую волну наслаждения,
подступающую к самому горлу, наполняющего меня своим сладким терпким вином как
пустую бутылку…
Я прикусила
ладонь, чтобы не закричать от безумного пульсирующего оргазма, пронзившего моё
тело горячими стрелами, пока мои пальцы судорожно сжимали простыни, насквозь
пропитанные его острым запахом. Потом. И моим желанием…
И вот
теперь он сидит передо мной, развалившись в своём английском антикварном кресле
и утверждает, что я никогда не почувствую его на себе.
В себе…
Не бывать
этому!
Я рождена
для этого мужчины. И он скоро узнает об этом.
