Константин шел по любимой Тверской, накинув на голову капюшон от худи, не желая в свой выходной пользоваться типичной инкубской маскировкой. Середина нынешнего московского лета не радовала теплом: погода стояла прохладная и пасмурная. Ежедневные дожди принудили москвичей взять за правило выходить из дома с зонтами. Правда, сегодня в полдень было уже сухо, хотя, судя по цвету неба, уместнее было бы употребить наречие «еще».
Костя никогда не брал с собой зонтик. Когда его застигала непогода, он охотно бродил под дождем, промокая до нитки. Ведь инкубы не болели простудой. Костя любил такое ненастье: хмурое небо будто отражало его чувства и мысли. Природа в такие промозглые дни словно не притворялась, так же, как не притворялся сейчас и он, прогуливаясь в своем истинном обличие, едва прикрыв точеное лицо капюшоном.
Он зашел в свой любимый книжный. Посетителей в это время буднего дня здесь было немного. Костя осмотрелся и решил задержаться сегодня возле стеллажа с историческими хрониками. Он взял с полки толстый том «Правды о Второй мировой» и принялся бегло перелистывать страницы. Спустя несколько минут, поставил прочитанную книгу на место.
Незаметно из-за соседней стойки к нему подошла продавец-консультант в очках с толстыми линзами:
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
Константин снял капюшон и ослепительно улыбнулся женщине белозубой улыбкой:
– Благодарю вас, мадам. Я уже нашел все, что искал. – Он звучно втянул ноздрями воздух: – У вас чудный аромат!
Отходя от нее, он отметил боковым зрением, что дама зарделась.
Со всеми ними раз от разу происходило одно и то же: учащенный пульс, прерывистое дыхание, гиперемия кожных покровов – стоило инкубу одарить женщину словом, взглядом, улыбкой… Костя ненавидел это в себе. Ненавидел, но в то же время принимал, и не мог жить иначе. Ведь от своей сущности никуда не денешься.
Костя рассматривал несанкционированное чтение в книжных магазинах как своего рода азартную игру. Сегодня его застукали быстро: он успел прочесть лишь одну книгу; часто ему удавалось прочитать три, а иногда и четыре тома, ничем не выдав своего занятия.
Оставаться в магазине и дальше смысла не было. Он вышел на улицу и побрел в сторону Пушкинской площади.
«Какая фигура!» – пронеслось в мыслях при виде девушки, идущей впереди него на высоких каблуках, в юбке-карандаше и кожанке. Ее темно-русые волосы ниспадали каскадом чуть ли не до поясницы. Талия была очень тонкой, а бедра – наоборот, весьма аппетитными. Фигура – самые настоящие песочные часы! Нечасто увидишь подобное сочетание на московских улицах.
Инкуб сбавил темп и подстроился под скорость девушки. Наблюдение за колыханием ее бедер при ходьбе доставляло ему эстетическое удовольствие.
«Какая она на лицо? – задумался он. – Наверняка просто симпатичная, вряд ли окажется красавицей или „мышкой“, – он предпочитал использовать этот собирательный термин для обозначения всех типов женской внешности, стоящих по его шкале привлекательности ниже, чем симпатичная. – Маловероятно, что ее лик также бесподобен, как и ее фигура. Хотя… – Девушка посмотрела в сторону. Костя едва уловил очертание ее вздернутого носика. – Думаю, она должна быть ярко накрашена – фигуристые девчонки любят косметику. Даю девять из десяти. А вот из сумочки торчит книга… И что же она читает? – Костя достал из кармана сотовый и сфотографировал ее вид сзади. – Покажу-ка я Гере этот самородок».
Девушка свернула в сквер возле памятника Пушкину. Константин несколько секунд колебался, следовать ли за ней, или пойти своей дорогой, но все же повернул.
Вокруг было относительно безлюдно, однако он сильнее натянул капюшон на лицо, чтобы никто случайно не заметил предстоящих перемен. Он изменил истинное обличие на рабочую бета-версию: его прекрасные точеные скулы, волевой подбородок, классический профиль незначительно расплылись и сгладились. Этого было достаточно, чтобы из идеального красавца сделаться обычным симпатичным парнем. Такие нравились большинству, не привлекая чрезмерного внимания, но и не отпугивая вопиющей обжигающей красотой. Лишь его смоляные волосы и пронзительные синие глаза остались неизменными – повлиять на их цвет даже инкубу было не под силу.
Незнакомка выбрала свободную скамейку, присела, поставила рядом сумку и достала книгу. Она раскрыла ее на самом начале и, отрешившись от всего, стала жадно вчитываться в текст.
«Уж не только ли что она купила ее в том же книжном?» – предположил Костя и присел на соседней скамейке метрах в десяти от нее.
Он видел ее профиль: высокие скулы, выразительный подбородок, красивые губы, аккуратный немного вздернутый носик. Она опустила глаза в книгу и с головой погрузилась в чтение. Косметики на ее лице, вопреки ожиданиям, Константин не заметил: если макияж и имелся, то очень умеренный. Временами девушка поправляла ниспадающие на лицо длинные волосы. Читала она бегло. Конечно, до скорости его чтения ей было далеко, но по общечеловеческим меркам страницы она перелистывала быстро.
«Наверное, студентка, – подумал он, – хотя, книга явно не учебная: так увлеченно можно читать только любимые жанры».
Костя перевел взгляд на прохожих. Почему он вообще сейчас находился здесь, шпионя за студенткой?! Это противоречило всем его принципам. Сегодня был его выходной, а значит, никакой работы, никаких женщин, флирта, секса. Ничего из его унылых серых будней! Только прогулки, любимые московские улочки, книги, вечерние киносеансы.
Он снова посмотрел на девушку. Она откусила от шоколадного батончика, который, видимо, успела достать из сумки за время, пока он отвлекся.
