— У вас никогда не будет детей, — набатом звучит в ушах, унося крупицы надежды.Слова врача звучат как приговор. Скитание по клиникам, миллион анализов, тысячи болезненных процедур и все впустую. Мой мир рушится здесь и сейчас.Поднимаюсь со стула, беру сумку и как пьяная выхожу в коридор, где на кушетках в ожидании приема, сидят округлившиеся счастливые мамочки. Обвожу их тоскливым, полным слез взглядом, и направляюсь на выход. Бреду, не разбирая дороги, натыкаясь на идущих навстречу людей.— Полоумная, ты чего под колеса прешь! — поднимаю пустой взгляд на стоящую в полуметре машину. — О, блядь, совсем обдолбанная! Тьфу, задолбали наркоманы конченые!Мужчина, садится в машину и объезжает меня, стоящую посередине дороги. Машины едут мимо меня и едут, не прекращая сигналить.Чья-то сильная рука дергает меня, лечу на тротуар и попадаю в чьи-то сильные объятия.— Девушка, вам нехорошо? — на меня с участием смотрят голубые, бездонные глаза незнакомого мужчины. — Может скорую вызвать?— Спасибо, не надо. Просто задумалась. Еще раз спасибо, — поспешно отступаю, обхожу мужчину и бреду в сторону дома.На автомате вхожу во двор многоэтажки, в которой вот уже три года живу с Артемом, свои молодым человеком. Лифт несет меня на двенадцатый этаж, открываю ключом дверь, в надежде, что дома никого нет. Не хочу никого видеть.— Маринка, ну где тебя носит? — голос Артема слышен из кухни. — Я голодный как волк, а тебя нет дома! Щас я в душ, а ты давай быстренько на стол накрывай.Я молча сижу на стуле в коридоре, не произнося ни звука. Артем, наконец-то, выходит из кухни.— Ну, чего расселась? Давай шевелись!— Я была в больнице, — еле шевелю губами.— Ты заболела? — спрашивает мужчина, облокотившись о стену плечом и сложив на груди руки.— Нет. Я была у гинеколога. У меня никогда не будет детей, — говорю, словно ныряю с обрыва.— Ну, и? — в голосе Артема нет ни заинтересованности, ни тепла, ни сострадания. — Что по этому поводу не жрать? Слезы начинают душить, не могу сдержать, вырывающиеся из груди, рыдания, начинаю плакать, не сдерживая эмоций.Сильные руки поднимают меня, начинают стягивать платье.— Сейчас я тебя успокою. Нашла о чем плакать. Это ж классно, не надо предохраняться, — тяжело дыша, шепчет мужчина.Я не верю своим ушам. Как он может так говорить?! Какая семья без детей?! Вопросы всплывают в моей голове, заставляя замереть от таких слов. Артем, не обращая внимания на мое состояние, продолжает раздевать и увлекать в сторону спальни. Я вяло пытаюсь освободиться от захвата, но силы не равны.— Артем, остановись. Прошу тебя, остановись, — всхлипывая, лепечу я. — Давай, не сейчас.— Не зли меня! — рычит мужчина, толкая в спину.Лечу на кровать, больно ударяясь о спинку плечом, утыкаюсь лицом в покрывало. Мужская сильная рука вдавливает мою голову в матрац, лишая возможности сделать вдох. Вторая — срывает трусики и грубо раздвигает ноги. Резкая боль пронзает тело. Толчки и проникновение без смазки заставляют меня мычать. Мне кажется, что мое влагалище обдирают наждачной бумагой. Все внутри скручивает от жжения и дискомфорта. Артем тянет за волосы, отрывая голову от кровати, и я хватаю воздух, как рыба, выброшенная на берег.— Ну вот ты уже и плакать перестала. Стонешь от удовольствия, — хрипит мой гражданский муж, не прекращая пытку.— Артем, мне больно! Отпусти меня! — кричу, пытаясь сбросить его с себя. — Я не хочу тебя! Не так! Не сейчас!— Ах ты, сука, раньше нравилось? А теперь я не нужен, залететь же не сможешь? Даже если бы и залетела, никогда бы на тебе не женился! Ты себя в зеркало видела, маньячка, зацикленная на продолжении своего никчемного рода! Ты даже мужика не можешь удовлетворить как следует, а тоже туда же, семью ей подавай! Тварь фригидная, которая даже ребенка зачать не может! — Замолчи! Замолчи сейчас же! — я все еще пытаюсь вырваться, но безуспешно.Артем выходит из меня, и я вздыхаю с облегчением. Но понимаю, что рано радуюсь. Он переворачивает меня на спину и садиться на грудь, придавливая коленями руки. Его возбужденный член утыкается в лицо. Я пытаюсь увернуться, но рука моего палача крепко держит за волосы, не позволяя выполнить задуманное.— Открыла рот! — рявкает Артем.Понимаю, что если не выполню его требование, он меня ударит. Сразу же в рот протискивается подрагивающий, пахнущий мною член. И снова доступ воздуха в мои легкие перекрыт, а Артем, не останавливаясь, продолжает погружаться все глубже и глубже, обдирая гортань. Красные мушки кружат перед глазами, когда в меня выстреливает струя вязкой солоноватой на вкус спермы, и это животное, наконец-то, скатывается с меня.Быстро переворачиваюсь набок, отплевываюсь и втягиваю, такой долгожданный, глоток воздуха. Накатывает ужас произошедшего, и слезы текут водопадом.— Бля, да хорош уже выть, — повышает голос мужчина, который, я думала, хочет создать со мной семью, поднимается с кровати, застегивая джинсы. — Устроила тут трагедию вселенского масштаба. Я найду, где меня накормят и приласкают, а ты, пустышка, развешивай сопли по стенам.Его слова не ранят, они убивают меня. Три года я жила с монстром и даже не замечала. Артем всегда был грубоватым, но то, что произошло сегодня, открывает глаза на наши отношения, которые я надеялась укрепить, забеременев. Входная дверь хлопает, и я остаюсь одна со своими рухнувшими мечтами и надеждами на семью.
Сумерки заползают в спальню, укрывая серым покрывалом стены спальни и меня сломанную, разбитую, свернувшуюся калачиком на смятом покрывале. Тело болит, но больше болит душа или сердце, будто неподъемный камень лежит на груди, не давая пошевелиться и глубоко вздохнуть. Через силу опускаю ноги на пол и плетусь в ванную. Щелкаю всеми выключателями на своем пути, прогоняя темноту, выползающую из всех углов.Открываю дверь и упираюсь взглядом в собственное отражение. Тусклые, всклокоченные волосы обрамляют мертвецки бледное лицо с черными кругами под глазами. Только яркие зеленые глаза говорят о том, что я еще жива. Становлюсь под теплые струи, и слезы снова льются, смешиваясь с водой.— Марина, надо жить дальше, — сквозь слезы уговариваю себя. — Господи, я схожу с ума, уже сама с собой разговариваю. Надо что-то делать. Разговор с собой пугает, и я решаю срочно выйти из дома. Понимание того, что надо как-то идти дальше и слова врача, делят мой мир на два противоположных полюса. Надеюсь, что прогулка по свежему воздуху будет способствовать воссоединению расколотой реальности.Легкий ветерок и вечерняя прохлада действуют умиротворяюще. Медленно иду по улице, разглядывая витрины встречающихся магазинов и кафе. Нежная музыка заставляет остановиться, более внимательно взглянуть на летнюю площадку небольшого ресторанчика, и направиться под навес, увитый плющом.Юркий официант тут же оказывается рядом со мной и ведет к столику, который располагается прямо возле тротуара.— Принесите, пожалуйста, какой-нибудь легкий салатик, — говорю, присаживаясь на стул.— Что будете пить? — услужливо спрашивает молодой человек. — Апельсиновый сок, пожалуйста.Официант уходит, а я перевожу взгляд на тротуар, где неспешно прогуливаются влюбленные парочки и мамы с колясками. Тоска снова накатывает волной вместе со слезами, погребая под собой только что установившееся равновесие, и я поднимаю руку, подзывая официанта.— Сто грамм коньяка и лимон, — сразу становится как-то неуютно под заинтересованным взглядом, открыто улыбающегося парня, записывающего заказ.Момент появления на моем столике коньяка, лимона и салата, из-за слез, струящихся из глаз, проходит мимо меня. На автомате беру наполненную рюмку и опрокидываю обжигающий напиток в рот. Задыхаюсь от крепости, слезы еще сильнее брызжут из глаз. Но когда их открываю, встречаюсь с синим бездонным взглядом.— Девушка, вам нехорошо? Может, могу чем-то помочь? — участливо спрашивает молодой человек с обворожительной белозубой улыбкой.— Дежавю какое-то, — говорю я икая. — Извините.— Это не дежавю, это судьба, — весело отзывается парень, присаживаясь напротив меня. — Ну что, судьба, давай выпьем? — наполняю рюмку, услужливо поставленную перед моим визави.— Может, познакомимся для начала?— А стоит? — снова отправляю в желудок очередную порцию горячительного.— По какому поводу напиваешься?— По грустному, — всхлипываю от жалости к себе и выпитого коньяка.— А поподробнее? Интересно ему или это очередной подкат — все равно, просто хочу выговориться. Рассказываю все, вываливая на незнакомца свою жизнь без цензуры и без купюр. Рассказ о том, что три года живу с мудаком и то, что никогда не стану матерью, полирую коньяком и слезами. Этот синеглазый шатен оказывается невероятным слушателем, задающим правильные вопросы и проявляющим реакцию, льющую бальзам на мое израненное сердце. Когда я заканчиваю повествование новостью, которая настолько выбила меня из колеи, незнакомец наклоняется ко мне и вытирает салфеткой размазанную тушь и помаду.— Это ты из-за этого под машину бросалась? — участливо спрашивает незнакомец.— О, а я тебя знаю, — говорю, пытаясь сфокусировать пьяный взгляд, и узнавая сегодняшнего спасителя на дороге. — Ты меня сегодня спас. Спасибо тебе.Икота опять начинает одолевать мой организм. Хватаю стакан с соком и пью, спасаясь от толчковых спазмов диафрагмы. — Ну раз я твой герой, так может, имя свое назовешь? — серьезно спрашивает мой спаситель, глядя на меня своими глазами-озерами, в которых прыгают смешинки.— Марина, — быстро отвечаю я, делаю глубокий вдох, чтобы задержать воздух в легких.— А я Константин. Давай уже двигаться в сторону дома. А то нас отсюда скоро попросят, — мужчина поднимается и помогает подняться мне. На стол ложатся купюры, а мы начинаем двигаться к выходу.В такси я засыпаю, привалившись к плечу Константина, и дорога до дома пролетает незаметно. Как только такси останавливается возле дома, мужчина легонько начинает меня трясти за плечо. Открываю глаза, не понимая, где и с кем нахожусь, а как только прихожу в себя, сразу становится нестерпимо стыдно.— Константин, спасибо большое, — смущенно говорю я, выбираясь из такси.Слегка нетрезвой каракатицей двигаюсь к подъезду и подворачиваю ногу, наступив на ямку в асфальте. Взмахнув руками, начинаю заваливаться на тротуар, и тут сильные руки подхватывают меня и несут к дому.— Придется транспортировать тебя до самой квартиры, — усмехаясь, шепчет на ухо Константин.— Вы теперь все время будете меня спасать? — спрашиваю, крепче хватаясь за мужскую шею.— А ты бы этого хотела? — его губы касаются моей шеи, и я замираю от неожиданности и желания, внезапно проснувшегося во мне.Крепче прижимаюсь к мужчине, который несет меня на руках, выслушивает мой пьяный бред, и нежно шепчет на ухо приятные слова. Так хорошо и спокойно мне не было никогда.
