Что за баба?! И бегать за ней никто не собирается, если именно на это она рассчитывала. Хочет развода? Отлично! Она его получит. Только куда она, черт её возьми, запропастилась?
– Михаил Игоревич, а вы что думаете?
Услышав свое имя, я поднял глаза и понял, что пропустил большую часть совещания. А все из-за неё, заразы. Никак из головы не идет.
О чем они тут говорят? Ничего не услышал. Придётся действовать по обстановке.
Я чуть одернул рукава пиджака, чтобы выиграть время, постучал важно ручкой по столу и тихо, чтобы собеседники ловили каждое моё слово, ответил.
– В целом, я согласен со всем вышесказанным.
К удивлению, другие замы на меня вытаращились, кто-то зашевелил губами, посылая мне лучи добра. Зато директор довольно ухмыльнулась и торжествующе оглядела остальных. Я что-то не то ляпнул? Радостный директор плохой знак.
– Мы, конечно, не поставим сегодня точку в обсуждении этого вопроса, но уже то, что моё предложение увеличить нагрузку учителей за счёт привлечения их к внеурочной вечерней работе получило поддержку, не может не радовать.
Я идиот. Зачем я это сказал? Правда, на лице моем никто раскаяния не прочёл. Держать эмоции под контролем я научился.
Только два человека способны вывести меня из равновесия: Женька и Лена. Всё, надо заканчивать с нашим браком. Иначе я совсем свихнусь.
Сразу после школы я отправился в квартиру моей уже почти бывшей жены. Думал, может, она постояльцев прогнала, а сама туда вернулась, но нет – жильцы не видели Лену уже месяц.
Обзвонил всех её подруг. И опять фиаско. Тогда я начал по-настоящему переживать. Выдержал характер, называется. Жена больше недели живёт неизвестно, где, а ты, Михаил Игоревич, только сейчас спохватился. Идиот и есть.
С тех пор, как Лена вышла за меня замуж – а это случилось почти три года назад – она больше не работала по специальности. Вообще нигде не работала.
Из школы, где мы познакомились, я ей предложил уволиться – нехорошо, когда муж завуч, а жена тут же математику преподаёт. Да и не очень мне нравилось, как физрук наш на нее просматривает, когда со своими руками накаченными по коридору идёт.
Не нравилось мне, видишь ли. Зато рядом была, под присмотром. А чем она целыми днями занималась, пока я в школе сидел, кто его теперь знает? Поздно одумался, дорогой.
И нехорошая мысль заползала мне то и дело в голову, хотя я и её и гнал поганый метлой.
А что, если Лена кого-то нашла? Я хоть и делал вид, что все равно, но сам прекрасно видел, как она изменилась в последнее время. В блондинку перекрасилась, одеваться по-другому стала. Все это вызывало лёгкие (нет уж, далеко не легкие) волнения. Я даже стал более раздражительным и несдержанным с ней. Вот кому, скажите, понравится вечно мрачная физиономия. Моя мрачная физиономия.
С другой стороны, у нас договорённость вроде как. Она становится мне хорошей женой, а я обеспечиваю дом. А что? Я уже завуч, а скоро обязательно стану самым молодым в городе директором.
Чего ей не хватало? И где её теперь искать?
Надо срочно найти Лену и развестись. А вдруг она уже успела подать документы? Так ведь и сказала, когда уходила.
Меня от этого озарения аж в холод бросило. Я схватил куртку, шарф и бросился вон из квартиры. Плана у меня не было. Решил прокатиться по району, вдруг случайно встречу.
И уши надеру.
Так я без толку прокатался минут сорок, пока не наткнулся на знакомую вывеску: салон «Мария». Пару раз я Лену сюда подвозил. И что-то меня торкнуло остановится. Вышел под снегопад и потопал по запорошенной дорожке прямиком в парикмахерскую.
– Извините, мы уже закрываемся, – сказала мне пожилая дама за стойкой. Ого, какая – как будто со старой картины сошла: седые волосы, воротник под горло. А голову держит, как графиня, не меньше. Я даже оробел в первый момент.
Но тут на меня наехала деревянная швабра, которой орудовала недовольная старушка в джинсовой костюме. Какое странное место. Точно в прошлом оказался.
– Я не клиент, – ответил я седой даме за стойкой. – Я спросить хочу.
– Все завтра. Впрочем, – дама прищурилась и просканировала меня с ног до головы. – Хотите печенье с предсказанием?
В ответ я не менее тщательно осмотрел даму.
– Издеваетесь? Какое печенье?
Та предупреждающе (вроде как «не скажите лишнего») подняла вверх палец.
– Молодой человек, имейте ввиду, что далеко не каждому встречному я предлагаю наше печенье.
– И не каждому оно по вкусу, – неожиданно захихикала старушка в комбинезоне, на что дама не возмутилась, а сдержанно улыбнулась.
– Это уж как повезет, – элегантно пожала она плечами.
– Не знаю, как повежливее вам объяснить, – я почувствовал, что закипаю: у меня жена пропала, а они о еде болтают. – Мне не нужно печенье – спасибо, я не голоден. Мне нужна информация о моей жене. Её зовут Елена Викторовна Воронова. Она постоянно ходит в ваш салон. Может, она оставляла вам свой новый контакт? Похоже, она сменила номер. Никак не могу с ней связаться.
Дама невольно постучала пальцами по огромной книге – до того старой на вид, что удивительно, как она ещё не рассыпалась от времени, но тут же, словно одумавшись, дернулась и с вызовом сложила руки на груди.
– Извините, молодой человек, но подобную информацию мы не даём.
– Вы что – священники или психиатры?! – взорвался я. Тут старушенция в комбинезоне стала изо всех сил тереть пол вокруг меня. А благородная дама, ее начальница, даже не сделала ей замечания!
Я был готов устроить грандиозный скандал и силой добыть новый телефон Лены – вижу, есть он у них!), но тут из зала вышла хрупкая печальная девица за тридцать, на ходу снимая передник.
– Мария Ивановна, мне неловко просить, но не могли бы вы дать мне пару дней за свой счёт? Надо подготовиться к свадьбе.
Дама, которую назвали Марией Ивановной, мимолетно улыбнулась.
– Конечно, Света, не волнуйся. Ни о чем не волнуйся. Ты обязательно подготовишься и сделаешь все правильно. Как надо.
Девушка поблагодарила своего пожилого босса, дежурно улыбнулась мне и ушла в служебные помещения, зато вредная старушка продолжила наворачивать вокруг круги.
– Может, вы протрете, когда я уйду? – не выдержал я.
– А когда уйдёшь, какой смысл будет? – удивилась старушка. – От печенья ты отказался, придётся тебе память прочистить.
– Что простите? – я решил, что плохо расслышал до того возмутительно прозвучало её хамство.
Но уборщица вдруг остановилась, отставила швабру назад с таким видом, как будто это королевский жезл и с явным удовлетворением осмотрела свою работу.
– Готово. Теперь можешь идти.
Взбешенный, что зря потерял время, я вылетел из салона, пообещав, что непременно вернусь и узнаю, что мне нужно.
Снегопад на улице усилился, но, хуже того – пока я торчал в парикмахерской, машину мою то ли угнали, то ли отправили на штрафстоянку. По крайней мере, на прежнем месте я её уже не нашёл. Продолжать поиски без машины в такую погоду в осенних ботинках (я редко передвигаюсь пешком, так что хожу налегке в пальто и лёгкой обуви) бессмысленно, поэтому, увязая по щиколотку в снегу и замерзая с каждым шагом, я поплелся домой.
