Глава 1
«Сегодня в Госдуме обсуждался законопроект о полном запрете воспоминаниумов в нашей стране».
Ведущая новостей по телевизору монотонно зачитывала основные события прошедшей недели.
Я оторвалась от книги и переключила все внимание на телевизор.
– Давно пора. Я ещё два года назад говорил, что это новомодная ерунда погубит наше человечество, – пробурчал мой папа.
Он очень старомоден и агрессивно воспринимает все новшества. Его злят интернет, мобильные телефоны, нейросети, устройства виртуальной реальности, он даже микроволновке не очень доверяет свою еду.
– Ты не представляешь, сколько людей погубили эти кинотеатры. Нам в университете озвучивали статистику. Сломали жизни целому поколению, конечно, запрет необходим, – мой старший брат Паша поддержал отца.
Он всегда его поддерживает. Паша тоже не любит современный мир. Моему брату восемнадцать лет, хотя иногда мне кажется, что восемьдесят. Он любит ворчать, спорить и мечтает стать геодезистом, чтобы это слово ни значило. Они с папой очень похожи и внешне, и внутренне. Стоит отметить, что и я унаследовала многое от отца. Светлые тяжёлые волосы, серые глаза и немного пессимистический взгляд на реальность. Но во мне ещё горит вера, правда, слабее с каждым днём. Раньше я была готова подискутировать, отстоять свою точку зрения и принять бой, но сейчас чаще всего молчу. Перестала считать себя и свои убеждения настолько сильными, чтобы отважиться на такую битву.
– Мне никакая статистика не нужна, я в школе насмотрелся на несчастных детей, которые целыми днями сидят в этих кинотеатрах и теряют связь с реальным миром. И их родители такие же. Приходят на родительские собрания с пустыми глазами и уже не понимают, что происходит. Нас всех нужно спасать, правительству давно пора заняться этой напастью, – папины усы задёргались от возмущения.
Значит, у меня осталось не так много времени. Пора на что-то решаться.
– Ты сделала все уроки? – отец обратил свой праведный гнев на меня.
Когда его что-то раздражает, он всегда начинает особенно дотошно изучать мои школьные успехи. Ему совершенно точно не нужно знать, что моя успеваемость сейчас находится в стагнации. Мой отец работает в школе учителем истории. Дети его боятся, учителя уважают, а родители пытаются задобрить. Но он не готов жалеть глупого юнца, если тот не может выучить основные этапы Отечественной войны 1812 года. Это, если что, была цитата. На уроках моего папы часто плачут. И не из-за тяжёлой судьбы нашей страны. К счастью, я учусь в другой школе.
– Все хорошо. Завтра контрольная по математике. Я к ней подготовилась.
Надеюсь, моя улыбка получилась естественной. Почти правда. Я старалась к ней подготовиться. Но в итоге сдалась и решила уповать на удачу.
– Что ты сейчас читаешь? – голос отца не смягчился.
– Рэя Брэдбери. «Марсианские хроники», – на этот раз я сказала правду. Его книги заставляют меня хоть что-то чувствовать.
– Лучше почитай Чехова. Для ума всяк полезнее, – сухо сказал отец и вернулся к телевизору.
Допрос окончен. Миссию я не провалила.
– Зачем ты читаешь эту устаревшую чушь? Посмотри вокруг, как развивается мир, мы уже в антиутопии, которая никакому писателю не снилась, – мой брат тоже посчитал нужным прокомментировать мои литературные предпочтения.
– Точно. О дивный новый мир, – усмехнулся отец.
Не буду говорить брату, что книга Брэдбери, которую я сейчас читаю, когда-то принадлежала ему.
– Пойду к себе, если вы не против немного поиграю на синтезаторе, – тихо произнесла я.
Мне нужно обдумать план действий в одиночестве.
– Конечно, но недолго. Не хочу, чтобы соседи жаловались. Лучше повтори ещё раз математику, – ответил отец и даже не взглянул на меня.
Мое увлечение музыкой его никогда не радовало. Он даже не представляет, как много оно значит для меня. Но ему это объяснить невозможно. Поверьте, я пыталась.
***
Меня зовут Зоя Золотарева. Мне тринадцать лет. Я живу со старшим братом и отцом. Вы с ними уже познакомились. Мы обитаем в самом прекрасном городе мира Санкт-Петербурге. Я не очень много где была и специальных исследований не проводила, чтобы делать такие громкие заявления. Но для меня он самый лучший, несмотря на угрюмую погоду и малость неадекватных людей. Мы живем в очень старом доме, очень старой квартире, на очень старой улице. У нас высокие потолки, огромные окна, мытье которых можно приравнять к пытке, длинный темный коридор и маленькая ванная комната на кухне, которую соорудил мой дед. Когда-то здесь теснились пять семей, а теперь шикуем мы втроем. Наш дом настолько старый, что когда-то в нем жил Григорий Распутин. И по выходным я просыпаюсь от криков экскурсоводов, которые забредают в наш маленький двор с очередной толпой любителей истории. «Представляете, вот в этой самой квартире жил Григорий Распутин. Обитатели дома утверждают, что его призрак до сих пор бродит по лестнице и пугает своими стонами всех вокруг». Поэтому я так люблю дождь. Он гарантирует мне спокойное пробуждение в выходные дни. Кстати, никакой призрак тут не бродит. Мой папа лично проверял.
Я окончила музыкальную школу и глубоко в душе мечтаю давать концерты и писать прекрасные песни. Наверное, но это не точно. Пока я не определилась, кем мне необходимо стать. Надеюсь, что у меня еще есть время для такого важного решения. Но если верить словам моих учителей, то я уже все упустила и угробила свою жизнь. Папа считает, что я должна стать врачом. Как можно помогать людям, когда не можешь помочь самой себе. У меня в душе дыра, я пыталась забить ее музыкой, книгами и фильмами, но она прожорливая и требует лекарств посерьёзнее.
Я легла на кровать. Когда мне было пять, я попросила папу наклеить на потолок звёзды, но он наклеил таблицу умножения. Так она и висит там. К сожалению, этих знаний уже не хватает, чтобы успешно сдавать контрольные по математике. Если бы папа узнал, как позорно плохи сейчас мои оценки по этому предмету, он бы повесил на потолок ещё и таблицу квадратов. Также в моей комнате есть таблица Менделеева, геохронологическая шкала и карта звёздного неба. Я даже не пыталась вешать плакаты с любимыми музыкантами или мультфильмами. Мне кажется, такое соседство их бы угнетало.
Моя комната просто огромная, как и все помещения в нашей квартире. За свои тринадцать лет я не обросла барахлом, как говорит папа, поэтому комната скорее пустая, чем наполненная. Здесь можно учиться танцевать, но почему-то не хочется. Дыру это не заполнит, я слишком плохо танцую. Кстати, о танцах. Моя мама была балериной. Неожиданный поворот, правда? Я готовилась. Мама испарилась из моей жизни много лет назад. Мне было где-то около трех, когда она просто ушла из дома и перестала быть рядом. Я ничего не помню о ней. Как она выглядела, как улыбалась, смеялась, какой парфюм предпочитала и какие сказки мне читала. В моей памяти остались лишь погрызанные смазанные куски из прошлого, но мне кажется, что они больше из мира моих фантазий, чем из реальности. Однажды я спросила папу, где наша мама, он сквозь зубы ответил, что она уехала любить балет. Что это значит, он не пояснил. Тогда тема была закрыта, и к ней было запрещено возвращаться. Но вернуться-то хочется. Как можно жить без мамы, когда у всех вокруг она есть? У кого-то из нашей школы нет пап, бабушек, дедушек, братьев или сестер, но мамы есть у всех. Кроме меня. Я не уверена, что сильно нуждаюсь в ней, но жить с непониманием, почему ее нет рядом, в тринадцать лет некомфортно. Поэтому я должна отправиться в воспоминаниум, пока их не запретили.
