– Короче, слушайте историю.
Любая история становится на десять процентов круче, если при ее рассказе раскурить сигарету. Но сигареты – зло, всего лишь обыденное потребление никотина, двадцать патронов смерти, бьющих в голову. Другое дело – самокрутки. Эй! Не радуйтесь, представители табачного лобби, – эта отрава ничуть не лучше. Так что, дети, не курите. В чем же разница между сигами и самокрутками? Твое здоровье также идет под откос, но выглядишь ты стильно… если только не попал в тусовку хипстеров1, где все, в общем, так и делают.
И вот я стою и раскладываю табак по бумаге. Во рту фильтр, он сжевывает слова. Мне приходится делать паузы, чтобы речь мог хоть кто-то понять. Для хорошей самокрутки табак важно «раскатать», для этого бумагу аккуратно покручиваем пальцами, пока перемолотые листья не станут одной полосой на изгибе. Затем кладем фильтр, слюнявим клейкий край и закручиваем. Если бумага годная – проблем не будет. Дешевка может подвести. Если порвется, то все придется начинать с самого начала. Бесит. Особенно, когда все вокруг уже курят. При идеальном раскладе ты быстро сворачиваешь себе сижку, прикуриваешь и над твоей головой загорается табличка «Самый стильный парень в курилке». Ты стоишь, размеренно покуриваешь и отвечаешь на вопросы тех, кто раньше никогда самокрутки не видел. Стандартный список выглядит так:
· Это наркотики?
· А в чем смысл курения самокруток?
· И че, лучше обычных сигарет?
· Ты машинкой или рукой крутишь? Мне было бы лень самому крутить.
· Дорого выходит?
· А мне забьешь?
Подозреваю, что вейперы2 слышат примерно то же самое.
Если бумага рвется, то ты быстро скатываешься в аутсайдеры. Перекладываешь табак с листка на листок, потом делаешь все заново в надежде, что в этот раз ничего не порвется. А когда закуриваешь – все уже кончилось. Друзья ушли, а ты даже и не начал. Лох.
В этот раз я оказался победителем и скрутился без проблем. Моя история быстро продолжилась:
– Написал недавно рассказ. Депрессняковый такой и бабский. В нем парень и телка лезут на башню.
– Эйфелеву? Готов поспорить, что Эйфелеву, – слово взял Филипп, или просто Фил. Кстати, часто ли вы вообще слышите это имя? Этот чувак – единственный Филипп, которого я встречал в своей жизни. Не считая того на сцене.
– Почему сразу на нее?
– Так бабский же рассказ… Они обожают все, где хоть немного говорится о Париже… – Фил тоже прерывается, забивая свою самокрутку. Он всегда сначала кладет фильтр. Фильтр предпочитает падать.
– Тогда всем дамам надо ознакомиться с Bioshock Infinite. Во втором дополнении как раз по Парижу гуляешь. Или Unity, – а вот и третий участник нашей встречи, Даня. Клевый парень, но иногда скучноват. Он не курит, но в курилки всегда выходит. Коллектив важен, даже если приводит к твоей смерти. Да, пассивное курение – оно такое.
Знаете, я тут подумал… не стоит начинать повествование подобным образом. Вы же вообще не врубаетесь, что происходит. Прошу прощения и предлагаю посмотреть по сторонам.
На углу дома на одном из московских бульваров стояли трое молодых людей с высшим образованием и, пока что, не голых. Меня зовут Кирилл, рядом Филипп и Данила. Мы на улице, ведь с недавнего времени курить внутри кафе и баров запрещено. Шарму стало меньше, но, эй! Кто нас спрашивал? Зато появилось ощущение минувших школьных лет, когда на переменке ты выбегал за угол и курил большой компанией, знакомясь с людьми и набирая связей.
Даня немного пухловат, на щеках часто проступает румянец, но это мало кто видит – последний раз бритва была в его руках два года назад. С тех пор только ножницы. У Фила таких проблем нет: он худой, чисто выбритый и выглядит, как наркоша. Его черепушку украшает короткий ежик, хотя еще недавно он был похож на Кобейна. Только черноволосого. Теперь волос нет. Вот к чему приводят споры. Зато две штуки заработал. Что касается меня, то я…
– Простите, – неизвестный молодой человек всем своим видом изящно намекнул, что мне надо бы свалить и не загораживать путь для его пассии.
Я сделал полшага в сторону и дал им пройти. Урод. Итак, все мы тут ровесники до двадцати пяти. С дипломами чего-то и без выдающихся успехов. Раньше такой культурный слой называли бедной интеллигенцией, сейчас же никаких культурных слоев нет, а вместо них сотни ярлыков, которые лепят без разбора настолько, что нас разом могут принять как за нищебродов3, так и за зажравшихся хипстеров. Тут все зависит от размера кошелька и картины мира наблюдающего. Что мы есть на самом деле? Я бы назвал нас классическими представителями московской молодежи. Умнее гопников, беднее тусовки из Soho Rooms. Он еще работает вообще? Много говорим, еще больше критикуем и катастрофически мало делаем. Живем в постоянной ловушке своего «Я» и надеемся, что когда-нибудь что-нибудь как-нибудь все поменяет и станет хорошо.
А пока мы стояли у бара под легким и простым названием «Дно», на Бульварном кольце, недалеко от Арбата. Если название было бы «The Дно», то сюда непременно набежали бы толпы педовок4. Дальше по накатанной: Instagram, Foursquare, заметка в журнале Village, и все – пока любимое место! Бар опопсел, аудитория помолодела до восемнадцати, а нам пришлось бы искать новое «свое» место. К счастью, беда и редакция LAM обходили стороной это замечательное заведение с приятной атмосферой и очень вкусными ржаными гренками под разливное пиво. Отдельным украшением был колоритный хозяин. Эдуард Константинович Пиртенко. Да, он крут. Шестьдесят пять лет, седая щетина, фанат литературы прошлого века. Над барной стойкой у него висит фотография в обнимку с Шилом5. Худой морщинистый старик со скверным характером – все как надо. Фамилия дрянь, вот все и зовут его Эд. По образованию филолог, в свое время много покатался по стране, изучая языки малых народов. Ыннэн
