Глава первая. Трудовые Будни
Тёмный просторный подвал заброшенной швейной фабрики этой ночью был полон людей. Множество голосов сливалось в неразборчивый шум. В воздухе стоял туман сигаретного дыма. Пустую сцену, на которой стояли гитарные усилители, ударные, клавиши и стойки микрофонов, освещала пара слабых прожекторов. Когда к микрофону подошёл невысокий мужчина с длинными каштановыми волосами, собранными в хвост, одетый в рваные джинсы и футболку с названием какой-то группы, весь зал затих.
–Здравствуйте! – поприветствовал он аудиторию, взмахнув руками.
Толпа ответила радостными возгласами.
–Сегодня у нас особенная ночь. Сегодня, здесь выступят те, кого вы так любите и знаете! Встречайте! The Torturer!
Прозвучавшие сразу же, гитарные аккорды «взорвали» зал. Гитаристы, синхронно выскочившие по краям сцены, начали играть техничный агрессивный рифф. Во время этого, остальные участники группы занимали свои места. Люди в зале оживились ещё больше, когда к микрофону подошла вокалистка. Теперь играли все. Мелодия, сливаясь с мощным оперным и грубым бек-вокалом, вызывала ураган эмоций.
«In darkness of my mind, I feel sorrow and emptiness.
It consumes my light, it swallows my spirit,
It takes away my voice, leaves without a choice.
Burning cold tentacles of darkness
Pierces me to the bones
And the wounds of my soul bleed» – пела Анна, активно жестикулируя руками.
Зазвучавший после отступления припев, вызвал очередную волну шума в зале.
«Lost in fears, I can't breathe
And I can't believe, that lost in fears
I killed myself and my freedom. »
Сразу после припева, музыка изменила ритм и тон, перетекая во второй куплет.
«The Emptiness is growing, devouring everything around.
And I stand in the middle of "nowhere"
Not knowing what to do, and where I can go.
Hundreds hands of cold phantoms, torment my soul.
And to decay the possible destiny breathes to me to face.
I have buried myself…»
-Как ваши дела, друзья? – торжественно спросила солистка после окончания первой песни.
Зал засвистел и заулюлюкал в ответ.
–Вижу, что хорошо. Следующая песня называется Amputation.
Эту песню знали все, ведь именно этой песней и прославился The Torturer. В помещении ощущалась энергетика подпевающих и беснующихся фанатов. Несмотря на то, что The Torturer не была известна миру, у неё была большая известность на улицах, а значит, уже, довольно большое число поклонников, которые знали их песни по записям на кассетах, а редко, даже CD-дисках, которые участники делали в импровизированной студии. Кассеты и диски ходили по рукам, их копировали и распространяли.
Сыграв ещё шесть песен, группа закончила выступление. Некоторые фанаты просили автографы. Другие фаны не хотели отвлекать и так уставших ребят, или спешили, или по какой-то другой причине. Публика начала расходиться, а музыканты, собрав инструменты, скрылись за кулисами. Ребята не были выходцами из богатых или даже из среднестатистических семей, поэтому некоторые инструменты приходилось брать напрокат. Собственные гитары имели только братья Фитч и бас-гитарист Френсис. За ударные и клавиши приходилось платить, но аренда не стоила очень много, в связи с популярностью группы.
Администратор клуба, зайдя к музыкантам, отдал им часть выручки с продажи билетов, и сказал:
–Отлично сыграли, ребята. На следующее выступление обязательно будет больше публики. А значит, и ваша доля будет больше.
–Это хорошо, – весело ответил Ник – младший из братьев Фитч, – только нам отдохнуть бы недельку.
–Без проблем. И, желательно, сочините что-то новое.
–Посмотрим, – как всегда, без настроения, бросила вслед уходящему администратору вокалистка Анна.
–Ну что, ребята, двигаем праздновать? – громко спросил Дэнниэл Фитч, когда все члены команды собрали свои вещи.
Остальные, кроме Анны, дружно ответили «Да!». Музыканты покинули клуб, и, под покровом звёздного неба, направились в ближайший паб. Безлюдные и тёмные улицы ночного Лондона были окутаны туманом, который придавал им таинственный и мистический вид. Под лампами фонарных столбов кружились какие-то насекомые. Когда команда дошла до пивной, Френсис, шедший первым в колонне, открыл скрипучую деревянную дверь, и группа цепочкой прошла внутрь. Обстановка паба была типичной, но уютной. Полумрак, круглые лакированные столы со стульями вокруг, чистая барная стойка, за которой одинокий худощавый бармен, непрерывно протирает кружки, ну и конечно сам бар, содержащий широкий ассортимент спиртного. В это время паб обычно пустовал, и музыкантам ничего не мешало хорошо провести время и расслабиться. Как всегда улыбчивый бармен, радушно поприветствовал завсегдатаев.
–Как отыграли? – первым делом спросил он.
–Как обычно, – ответил Френсис, – море восторга, аплодисментов и немного денег.
–Проблемы с деньгами это временно. Я тут послушал кассету вашу, и мне очень понравилось. Уверен, вы скоро прославитесь, такая музыка не может оставаться без внимания.
–Надеюсь.
–Да точно, вот, по бутылке каждому за счёт заведения, – бармен нырнул под стойку и поочерёдно поставил на неё шесть бутылок холодного дорогого пива.
Бас-гитарист впал в лёгкий ступор, и потом, наконец, пожал плечами и поблагодарил хозяина заведения. Взяв бутылки, он направился к столу, где уже разместились друзья.
–Ну что, за нас? – торжественно произнёс тост Фил – клавишник группы.
–За нас! – поддержали остальные, звякнув соприкоснувшимися бутылками.
По началу, сиделось не очень весело, но настроение постепенно улучшалось с количеством выпитого пива. Со временем, тихие посиделки переросли в громкую вечеринку, с музыкой, и прочими духовными благами. Музыканты веселились и вели себя шумно, но, бармен был не против. Братья Фитч, уже в сотый раз пересказывали свои байки об уличных приключениях, Френсис, всё это слушал, медленно потягивая пиво из кружки, клавишник уже расслабился в ноль, ударник о чём-то болтал с барменом, а Анна, сидела с каменным лицом, опустив глаза, и залпом глушила мартини. Один стакан за другим. Она постоянно была такой, и все остальные члены группы уже давно привыкли. Анна была крайне сложным человеком, и, за всё то время, что она пела в The Torturer, никто практически ничего о ней не знал. Девушка мало общалась с командой, да и вообще мало говорила. Слышать её голос дольше нескольких секунд доводилось только во время концертов. Члены коллектива выдвигали самые разные гипотезы, объясняющие её поведение, но никто не знал, что на самом деле послужило причиной формирования настолько замкнутой личности. Мать Анны умерла, когда рожала её младшую сестру. Девушке тогда было три года. Отца она не помнила, да он и не объявлялся с момента рождения второго ребёнка. Тогда, двух сестёр, на воспитание взяла бабушка, по материнской линии. Девочки выросли. Когда Анне исполнилось шестнадцать, а Люсии тринадцать, бабушка умерла от сердечного приступа, и сёстры остались на улице, где каждый день приходилось бороться за выживание. Им приходилось идти на кражи и различные преступления. В восемнадцать лет, девушка многократно задерживалась за хулиганство, грабёж и оскорбление сотрудника полиции. Всё это не только закаляло Анну, но и сильно озлобило. Она принялась искать отца, бросившего их. Им оказался продажный полицейский из местного участка. Подкараулив его у квартиры, девушка нанесла ему сорок семь ударов ножом, после чего скрылась, но вскоре была поймана. Психологи обнаружили серьёзное расстройство личности, и по их рекомендации, Анну было решено отправить на лечение в психиатрическую лечебницу, где она пробыла три года, и была отпущена за примерное поведение. Пока Анна отсутствовала, её восемнадцатилетняя сестра увлеклась наркотиками. По возвращении на «родные» улицы, Анна нашла сестру, и, приковав Люсию украденными у полицейского наручниками к батарее в заброшенном доме, избавила её от зависимости. Люсию ломало несколько дней, и всё это время, Анна не отходила от неё ни на шаг. Анна любила свою сестру больше жизни, и всегда вступалась за неё. Даже когда Люсия совершала мелкие преступления, её сестра брала всю вину на себя. Сейчас, Анна поёт в группе, чтобы отдавать деньги Люсии, так как чрезмерная импульсивность не даёт ей найти работу. Никто из группы не знал правды, а спрашивать опасались. Анна, с виду, не производила впечатления воинственной амазонки. Казалось, стройная девушка, с красивым телом, чёрными, ниже плеч, слегка вьющимися волосами и ростом метр – семьдесят, не обидит и мухи. Однако она была очень сильной. И духовно и физически. Могла без страха полезть в драку с мужчиной и, главное, победить. Однажды, после одного из концертов, её товарищи по коллективу, стали свидетелями, как она сломала нос одному из особо наглых фанатов, после чего, тот долго не мог прийти в себя. В связи с этим, музыканты старались не злить Анну. Вот и сейчас, она, молча, заливала горе, время от времени поглядывая на веселившихся коллег, но не замечала пристального взгляда, откинувшегося на стуле, бас-гитариста Френсиса. Аккуратно разделённые пробором, окрашенные в чёрный цвет длинные волосы, скрывали его глаза. Френсис был самым серьёзным участником группы, рассудительным и вдумчивым. Он был высоким, крепко слажённым, и обладал хорошим чувством юмора и большой харизмой. Нет, рассмешить его было не просто, но и замкнутым он не был. Френсис мог легко общаться с людьми, и, как основатель группы, он всегда старался следить за моральным духом коллектива. За всё время существования The Torturer он изучил всех участников, их взгляды и интересы. Братья Фитч, например, всегда были вместе, и они были очень весёлыми людьми. Запросто превращали скучную попойку в праздник жизни. В общем, душа компании. Точнее души. Ударник Сайман – был очень развязным, и не стеснялся своих действий. На концертах он выкладывался по полной, что очень нравилось публике. Хотя, человек не без странностей. Клавишник Фил – спокойный и вежливый, обычно, общительный и часто предлагающий что-то новое в плане музыки, однако когда дело доходит до выпивки, его коротко стриженую голову, часто можно увидеть в тарелке с закусками или ещё где-то. Но Френсису никак не удавалось понять Анну. Он неоднократно пытался заводить с ней разговор, но вокалистка не шла на контакт. Вот и сейчас, он не мог понять, что у неё в голове. Внезапно прозвучавшая мелодия пришедшего SMS-сообщения, оборвала ход мыслей Френсиса. Анна нехотя потянула из кармана телефон. Бас-гитарист заметил недовольство, и, в какой-то мере, злобу на её лице. Это было легко понять по тому, как сжались пальцы девушки, державшие ополовиненный стакан, и нахмурились её тонкие брови после прочтения сообщения. В SMS явно содержалось что-то не хорошее. Допив мартини, девушка поднялась из-за стола и направилась к выходу из паба. Никто из музыкантов не обратил на это внимания. Кроме лидера группы. Он тоже встал и вышел из пивной следом за Анной. Только тогда участники коллектива переглянулись.
