На протяжении многих поколений моя семья зарабатывала на жизнь рубкой леса. Наше выживание зависело от этого скромного ремесла.
Это мое наследие.
Я тоже срубила немало деревьев.
Ничто на планете не может избежать смерти и разрушения. Из смерти возникает новая жизнь, а рождение приводит к очередной смерти. Этот круговорот жизни научил меня сеять семена, выращивать сеянцы, заботиться о молодых деревцах – я стала частью этого цикла. Лес – часть гораздо более масштабных процессов: создания почвы, миграции видов и циркуляции океанов. Это источник чистого воздуха, чистой воды и здоровой пищи. В компромиссе с природой – в молчаливых соглашениях и поисках равновесия – есть необходимая мудрость.
Природа необыкновенно щедра.
Я стала ученым, разгадывая тайны того, что заставляет леса жить, как они связаны с землей, пожарами и водой. Я наблюдала за лесом, прислушивалась к нему. Следовала туда, куда вело любопытство, слушала истории своей семьи и других людей, училась у специалистов. Шаг за шагом – головоломка за головоломкой – отдавала все силы, чтобы отыскать то, что исцелит мир природы.
Мне повезло стать одной из первых женщин нового поколения, работающих в лесозаготовительной промышленности, но то, что я обнаружила, не соответствовало моим ожиданиям. Я увидела обширные ландшафты без деревьев; почвы, лишившиеся сложной природной структуры; постоянную суровость стихий; сообщества, где не осталось старых деревьев, отчего молодые оказались под угрозой; и промышленный порядок, который казался абсолютно неправильным. Промышленность объявила войну тем частям экосистемы, которые считались конкурентами и паразитами для коммерческих культур, но которые, как я обнаружила, были необходимы для исцеления земли, – лиственным растениям и широколиственным деревьям; поедающим, подбирающим и заражающим организмам. От этого страдал весь лес – центр моего бытия и ощущения вселенной, а потому страдало и все остальное.
Я отправлялась в научные экспедиции, чтобы понять, где мы ошиблись, и раскрыть тайны того, почему земля сама латает себя, когда ее оставляют в покое. Я видела, как это происходило, когда мои предки вырубали лес не так усердно. При этом мне казалось странным, почти жутким, что моя работа шла нога в ногу с личной жизнью, которые переплетались так же тесно, как части экосистемы, которую я изучала.
Вскоре деревья раскрыли поразительные тайны. Я обнаружила, что они образуют взаимозависимую сеть: деревья связаны системой подземных каналов, через которую воспринимают, соединяются и взаимодействуют с древней мудростью, которую больше нельзя отрицать. Я провела сотни экспериментов, одно открытие влекло за собой другое. В ходе поисков я узнала о способах коммуникации между деревьями, об их взаимоотношениях, которые создаются в лесном сообществе. Поначалу свидетельства были весьма спорными, однако сейчас мы имеем строгие, рецензируемые и широко публикуемые научные данные. Это не сказка, не полет фантазии, не волшебный единорог и не выдумка из голливудского фильма.
Такие открытия ставят под сомнение многие методы управления, которые угрожают выживанию наших лесов, особенно в условиях, когда природа пытается приспособиться к потеплению климата.
Мои первые вопросы были вызваны серьезной озабоченностью будущим наших лесов, однако вскоре переросли в острое любопытство: одна подсказка вела к другой, и лес оказывался чем-то большим, нежели просто совокупностью деревьев.
В этом поиске истины деревья демонстрировали восприимчивость и отзывчивость, связи и разговоры. То, что начиналось как наследие, а затем как место дома детства, утешения и приключения в Западной Канаде, переросло в понимание разума леса, а далее – в изучение того, как мы можем вернуть уважение к этой мудрости и наладить отношения с природой.
Одна из первых подсказок появилась, когда я занялась сообщениями, которыми деревья обмениваются через загадочную подземную грибную сеть. Я узнала, что эта сеть пронизывает всю поверхность почвы, создавая систему из деревьев-узлов и грибов-связей. Грубая карта показала, что самые большие, самые старые деревья – источники грибных связей с молодыми ростками. Более того, они соединяются со всеми соседями, молодыми и старыми, становясь ключевыми элементами для джунглей нитей, синапсов и узлов. Я проведу вас путем, на котором был обнаружен самый шокирующий аспект этой системы: она имеет сходство с человеческим мозгом. В ней старые и молодые растения ощущают, общаются и реагируют друг на друга, испуская химические сигналы. При этом используемые химические вещества идентичны нашим нейромедиаторам, а сигналы порождаются ионами, проходящими через мембраны грибов.
Старые деревья способны различать, какие из молодых растений являются их родственниками.
Старые деревья ухаживают за молодыми, обеспечивая их пищей и водой, как мы делаем это с нашими детьми. Этого достаточно, чтобы сделать паузу, глубоко вдохнуть и задуматься о социальной природе леса и о том, насколько это важно для эволюции. Похоже, грибная сеть приспосабливает деревья к среде. И даже больше. Эти старые деревья по-матерински заботятся о своих детях.
Материнские деревья.
Умирая, Материнские деревья – величественные узлы в центре лесной коммуникации, защиты и разума – передают свою мудрость сородичам, поколение за поколением, делясь знаниями о том, что помогает, а что вредит; кто друг, а кто враг; как приспосабливаться и выживать в постоянно меняющемся ландшафте. То, что делают все родители.
Каким образом они посылают предупреждающие сообщения, сигналы о распознавании и донесения о безопасности так же быстро, как мы звоним по телефону? Как они помогают друг другу при бедах и болезнях? Почему их поведение похоже на человеческое? Почему они функционируют так же, как гражданские общества?
Проработав всю жизнь лесным детективом, я перевернула свое восприятие леса. С каждым новым открытием я все сильнее погружаюсь в него. Невозможно игнорировать научные данные: лес пронизан мудростью, разумом и исцелением.