– Говори, как велено. Говори, как «правильно». Все равно картины устроили побег и не будут тебя слушать. Им грустно. Ты больше не искусство ~
Я обожаю их, и нет людей дороже
На свете для меня.
Я обожаю их.
Они, как солнце оберегает небо от дождя,
Так же берегут меня.
Все мои мысли, цели и надежды
Принимают, помогут мне их воплотить,
Подарят крылья,
Чтобы я могла творить.
Как взмах у бабочки крыла
Я повторяю свой вопрос:
Куда уходит это время.
Зачем мы строим села гнезд,
О разрушении жалея?
Когда закончится вода на этой голубой планете,
Зачем нужны будут тогда все помыслы о чистом свете?
И что останется от нас?
Что будут помнить наши внуки?
Останутся ли в памяти цвет глаз
Моих и горечь от разлуки?
Лишь миг нам дан, одно мгновенье,
Как взмах у бабочки крыла.
Поймем, поймем ли, что смысл творенья в том,
Чтоб жизнь всегда была?
Солнце за горизонт ушло,
Синяя краска – над головою.
Я ею нарисую птичий клин,
Но не забуду про былое.
И с глаз остатки дня водою смою.
Мечты спускаются со звездных к нам долин.
Чтоб раскрывать все тайны, как оказалось, нет причин.
Быстрое движенье дня.
Провода, машины, люди.
А по вечерам, маня,
Открывают двери клубы.
Вниз опущены глаза,
Человек не здесь, не в мире.
На вопросы «Как дела?»
Лишь кивнет в плену квартиры.
Развиваются машины,
Вырастают города,
Усложняются картины,
Умертвляется душа.
«Я куплю, и я продам.
И неважно даже что.
Если деньги у меня, это очень хорошо.
Не нужны мне ни искусство, ни тепло родной души».
«Здравствуй, мама! Как дела? –
Хорошо,родная! У тебя же как дела, милая, не знаю! –
У меня все хорошо».
Вот и весь их разговор,
Полный понимания.
Ведь у каждой в Интернет есть
Зайти желание.
Так живут новейшие люди,
На небо вовсе не смотря.
Ну а я так не хочу.
И принять, увы ли, к счастью, не смогу.
Потому идите мимо.
Все мы когда-то канем в лету.
И будут ли нас вспоминать?
А если даже будут, то как часто?
Какими мыслями нас будут воскрешать?
Допустим, правнуки мои
Однажды вспомнят,
Что вот была на свете я.
В их понимании я навсегда останусь старой,
Бабулей Шурой, по правде говоря.
И не подумают малые,
Что я пишу все это,
И мне семнадцать лет!
На то они и молодые:
Считать, что только им на долю
Выпал жизни цвет.
Но знайте же, мои любимые потомки,
Что я сейчас такая же, как вы:
Столовой ложкой ем варенье звонко
И пожинаю милой юности плоды!
Я владею словом…
Бред!
Слово мной владеет!
Я вожу только рукой,
Оно ж мотив навеет.
Я пишу,
Оно творит,
Мучает ночами,
А потом благоволит рифмами, строками.
Я молчу -
Оно твердит,
Ручку открывает,
Точной быть мне не велит,
Смысл свой скрывает.
Точной быть в делах таких –
Глупость, нечего морочить.
Все равно поймут все те,
Кто понять захочет…
Деревья, луг и сенокос,
На платьях клетка, медь волос
И песни зятяжные, грустные, но о любви,
Монисто, фартуки, на головах платки,
Начало Камы с крохотного родника,
Частичка Питера – собора Невского колокола,
Гора немая, куда забрёл однажды юноша,
Чтоб вновь заговорить
И мужем стать для дочки мельника,
Её всегда любить;
Шаркана изумрудные холмы,
Где проживают Тол Бабай и Лымыны́л;
Два родника – с живой и мёртвою водой
(Не бойся:
Мёртвый заживляет раны,
А силы придаёт Святой);
Повсюду музыка, благословенная Петром,
Родившимся и выросшим так близко с Воткинским прудом;
Родной язык с любовью к звуку «О»;
Ижевск, который в сердце навсегда и глубоко;
И люди, чуть закрытые, но оттого лишь, что ранимы,
Добры и сказочно красивы;
И перепечи, вкусней которых не бывает ничего, —
Всё это – Я,
Во мне и сквозь меня!
Всё это ты —
Удмуртия моя!
Запах вокзала стал мне частым
Я еду!
Я скоро буду!
Запах вокзала стал мне частым.
Дорога, проводник, окно, соседи снизу,
Справа, белье, билеты,
Радость-грусть,
Которая, бывает, рвет надвое;
Деревья за окном, табачный дым и
Яблоко луны младое.
В раздумьях поезд.
У каждого они свои.
И только дети беззаботны и капризны.
Объединенные судьбой на миг,
Мы едем в разные края Отчизны.
Но путь домой – он самый верный
[и самый долгожданный, кстати].
И все дороги приведут к нему -
Неважно, сколько лет затратил…
Хочу, чтоб сердце стало камень
Хочу, чтоб сердце стало камень.
И чтоб недрогнувшей рукой
Рубить с плеча,
Когда оно все – пламень,
Не думая о том, что станет вдруг золой.
Быть неуместной, торопливой,
Все делать так, чтобы назло;
Не прятать дух под личиком смазливым,
А громко хохотать в лицо.
И если ненавидеть – то до удушья,
А если и любить – то до конца,
