Глава 1. Первая встреча Мурлыкиной и Писателя
В паспорте Мурлыкиной было двадцать пять лет. Но иногда, чаще всего, она чувствовала себя маленькой девочкой в огромном чужом городе. Так было и в этот раз.
Она грустила на лавочке в парке. Падали листья. Редкие трамваи отсчитывали время.
К Мурлыкиной подошел незнакомец и сел рядом. Некоторое время они молчали.
– Я вижу, ты грустишь, – сказал незнакомец. – Если хочешь, можешь рассказать мне, о чем.
– Моя подруга связалась с козлищами, – сказала Мурлыкина. – И я мучаюсь – она мне еще подруга или уже нет?
– Не грусти. Каждый должен прожить свою судьбу. Если твой друг связался с козлищами, отойди от него, пока он сам не разберется. А там, как карта ляжет. Все проходит, и это пройдет.
– Эх, – вздохнула Мурлыкина. – Меня, кстати, зовут Мурлыкина. А ты кто?
– А я – писатель, – сказал незнакомец.
– А имя у тебя есть? – просила Мурлыкина.
– Наверное, есть, – сказал писатель. – Но чаще всего я чувствую, что даже меня самого не существует – во мне живут другие люди, улицы, дома, их истории. Я больше похож на кукольный театр.
– Ладно, – сказала Мурлыкина. – Тогда будешь Писателем. Это будет твое имя.
– Ладно. Хочешь барбариску?
– Барбариску? – Мурлыкина даже подпрыгнула Мурлыкина. – Это же мои любимые конфеты!
– У меня всегда в кармане есть несколько барбарисок, – улыбнулся Писатель и протянул Мурлыкиной несколько конфет.
И они стали вместе слушать проходящие трамваи и шорох падающих листьев и хрустеть вкусными барбарисками.
Глава 2. Внутренняя палка
Однажды Мурлыкиной было пять лет, и Мурлыкина пришла в песочницу со своими игрушками, чтобы познакомиться с новыми друзьями. Новые друзья отобрали игрушки у Мурлыкиной и убежали. Мурлыкина заплакала и пошла к маме жаловаться, но маме было некогда и мама сказала Мурлыкиной:
– Иди и забери их обратно.
Тогда Мурлыкина пошла к родителям новых друзей и сказала:
– Скажите своим детым, чтобы они отдали мне мои игрушки.
Родители спросили у своих детей:
– Вы брали игрушки этой девочки?
– Нет! Мы у нее ничего не брали! – сказали дети.
– Они говорят, что ничего не брали, – сказали родители детей. – А мы им верим.
Дверь перед Мурлыкиной закрылась, и она пошла печальная обратно на пустырь за сараями привыкать быть изгоем.
А в это время на пустыре занимался тайцзи старый даос. Увидев Мурлыкину, даос сказал ей:
– Возьми эту палку и отлупи их хорошенько. Тогда они тебя полюбят. Люди любят только тех, кто их может отлупить.
– Но я же не вижу никакой палки! – удивилась Мурлыкина. – Как я могу ее взять?
– Это внутренняя палка! Она всегда должна быть с тобой! – сказал даос. – Закрой глаза и просто возьми ее из моих рук.
Мурлыкина закрыла глаза и сразу увидела палку и взяла ее, а когда открыла глаза, даос уже исчез. Но палка осталась у Мурлыкиной. Мурлыкина отлупила новых друзей этой палкой. И они ее полюбили. Все игрушки вернули, и еще новых принесли. С тех пор у Мурлыкиной внутри всегда наготове палка.
Однажды Мурлыкиной было 7 лет, и Мурлыкина заболела и ее положили в больницу. Всем детям приносили передачи от родителей (конфеты, печенье, мандарины), а одной Мурлыкиной не не приносили.
Тогда Мурлыкина взяла внутреннюю палку и спросила у медсестры:
– А почему мне родители ничего не принесли? Когда они придут, вы им скажите – пусть принесут мне что‑нибудь!
– Принесли, уже, – неохотно сказала медсестра, но тебе же это не понравится!
– Почему? А вдруг понравится? Я есть хочу!
– Ну, ладно! – сказала медсестра, вышла на несколько минут и вернулась с раскрытой пачкой хлебцев. – Ты ведь не будешь это есть?
– Буду, – сказала Мурлыкина. – Еще как буду! Жрать очень хочется! А что там еще было?
– Ну‑у. Огурцы были в банке и сливовый компот.
– Ну, вы и гады! – сказала Мурлыкина. – Не открывайте в следующий раз мои пачки!
– Хорошо, – сказала медсестра и зло посмотрела на Мурлыкину.
И на следующий день Мурлыкину перевели в холодную палату, где в боксе лежал мальчик с желтухой. Девочка собрала последние крошки хлебцев и заплакала: она представила, как темным зимним вечером ее мама и папа несли к ней передачу с хлебцами, чтобы их доченька не голодала, а медсестры цинично сожрали все, запивая медицинским спиртом.
– Гады проклятые! – всхлипывала Мурлыкина, и крошки не лезли в горло – так было жалко ей ее бедных маленьких родителей.
Глава 4. Мурлыкина и Клоуны
Мурлыкина заболела. Она лежала с завязанным горлом, градусником и температурой в больничной палате. И умирала с тоски. Ее пришли навещать мама, папа, одноклассники, бабушка, классная руководительница. И все они принесли ей какие‑то цветы и еду, на которую у Мурлыкиной была аллергия. Еще они говорили какие‑то глупости, от которых становилось еще тоскливее.
Наконец‑то они свалили, и Мурлыкина заплакала от бессилия и скуки.
Но тут в окне появился клоун. Для начала он громко заржал и встал на руки. Мурлыкина вскочила с кровати и быстро открыла окно. Клоун оказался не один, их оказалось целых семь! И они начали устраивать в палате жуткий бедлам. Мурлыкина громко смеялась и забыла, что у нее болит горло.
А когда на шум прибегала медсестра, #клоуны быстро прятались за шторами. Но стоило медсестре выйти, веселый бедлам снова продолжался.
Потом клоуны ушли, но обещали вернуться.
Однажды Мурлыкина жила в Питере. А поскольку Мурлыкина девочка, то она ни на что не жаловалась. Просто у нее ни работы, ни денег, ни знакомых, ни жилья не было. Но девочкам на это жаловаться стыдно. Вот мальчик – другое дело. Его можно и пожалеть, и к какой‑нибудь девочке подселить. Особенно, если мальчик поэт.
И пришла к Мурлыкиной делегация ответственных лиц и говорит:
– Мурлыкина! Сделай нашему поэту клип бесплатно. Поэты бедные, а ты богатая.
Мурлыкина заулыбалась и говорит:
– Ага. Сейчас сделаю. Почку только продам.
– Злая ты, Мурлыкина, – сказала делегация и ушла делить грант, выданный НКО на клип поэту.
А на следующий день к Мурлыкиной другая делегация пришла и говорит:
– Мурлыкина! Давай мы книжку твоих стихов издадим?
– Да ну, – говорит Мурлыкина. – Я ж не поэт. Настоящие поэты бедные. А я‑то богатейка!
Но книжку, все равно, издали, потому что стихи у Мурлыкиной были прекрасные. И дали главную премию поэтов – Григорьевскую.
Мурлыкина пошла в Измайловский парк и там встретила Писателя. Писатель сидел на скамейке в парке и курил. И кашлял. И курил. Курил и кашлял.
Мурлыкина говорит ему:
– Блин! Ты бы курить‑то бросил, кашляешь же!
– Брошу, Мурлыкина. Брошу. А сейчас давай лучше выпьем. Мне хорошее вино привезли.
Писатель достал бутылку сухого красного из Франции, 100‑летней выдержки, и кусок прекрасного вонючего рокфора, разложил все это на газетке, нарезал сыр перочинным ножичком.
