– Ближе, крошка.
Ему нужно только одно, и я давно не противлюсь. Не придумываю причин и других оправданий, чтобы быть рядом с ним. Я люблю его и закрываю глаза на его характер. На тот момент, что в нем уживаются две натуры. И одна из них презирает меня, а другая – любит жестко трахать и забавляться извращенными играми.
В таких никогда не стоит участвовать, и если вас вовлечет в игру обаятельный ублюдок, вы пропадете. Я как раз пропала и лишь надеюсь когда-нибудь найти силы, чтобы вырваться из дурмана мужских слов и прикосновений. Я слишком зависима от них, и слишком слаба.
Хотя иногда я чувствую себя такой сильной, я даже верю, что могу помочь ему. Как сегодня. Он пришел после потасовки, которая стоила ему нескольких ссадин, но он совершенно позабыл о них, когда увидел меня.
Его карие глаза зажглись ярким огнем. Я давно сдалась и больше не пытаюсь понять, чего в этом огне больше – страсти или ярости, но во мне он рождает именно желание. Жгучее и подчиняющее, буквально раскатывающее под тяжелым прессом инстинктов. В такие моменты я жадно смотрю на него, на его бугрящиеся мускулы, миндального оттенка кожу, вкус которой знаю наизусть, и волевое грозное лицо.
Я любуюсь шрамом, напоминающим об ударе, что чуть не стоил ему жизни год назад. Продолговатая засечка идет под правой скулой, спускаясь к горлу и заканчиваясь кривой запятой. Шрамы идут ему, и они рассыпаны по его телу щедрой и жестокой рукой, но я смотрю именно на этот. Я целовала его сотни раз и почти верила, что смогу стереть нежными губами.
– Еще ближе, – он раскатывает слова на языке и откидывается на дверь, которую закрывает за собой. – Я соскучился.
Он часто начинает с нежных и приятных слов, а потом привязывает стальными канатами близости, острее и мучительнее которой я не знала ничего в жизни.
– На тебе моя футболка, – добавляет он, указывая на мой силуэт, – я хочу забрать ее.
– Ты подарил мне ее.
– И, быть может, подарю снова.
Его рука остается висеть в воздухе, и мне больше не нужно намеков. Я подхожу к нему и сама наталкиваюсь на широкую ладонь. Его пальцы перепачканы в крови, он вытирался без должного старания, и теперь красноватые разводы появляются на белой футболке. Он тягуче массирует мое тело, заводясь и заставляя меня прогибаться чувственне… Послушнее, он любит заниматься сексом по-разному, но сейчас я угадываю, что драками он сыт по горло, и хочет, чтобы я была милой и отзывчивой девочкой.
– Снимай ее, – он произносит первый приказ и отнимает руку, чтобы убрать упавшую на глаза прядку волос.
Высокий мощный блондин с густой челкой, которая то и дело наползает на выразительные глаза. Ему бы больше пошла короткая стрижка, быть может, даже под машинку, тогда образ бойца был бы соблюден до мелочей. Но я рада, что он не стрижет ее. Он хоть чуть похож на обычного парня с ней.
– Что ты мне позволишь? – произносит он с наглой усмешкой, отклоняясь в сторону и наблюдая, как я стягиваю с себя футболку.
На мне остаются одни телесные трусики, которые на мгновение приковывают его взгляд.
– Всё, – я отбрасываю футболку прочь и смотрю в его глубокие пьяные от желания глаза.
– Я ведь возьму всё. Я грязный подонок, ты помнишь?
– Да.
– Как меня зовут?
Я не люблю его имя, избегаю и стараюсь не произносить лишний раз. Это трудно, но я называю его по имени ровно столько раз, чтобы он не догадался, что мне больно от этого слова. Иначе он заставит повторять его сквозь сон.
– Каин, – произношу я на выдохе.
– И кто меня им сделал?
– Я.
– Да, крошка. Ты мне должна, и ты расплатишься.
Сильные руки резко перехватывают мою талию и разворачивают. Он переносит вес на дверь, чуть опускаясь вниз, и усаживает меня на себя. Примеряясь. Его руки уже повсюду, он жестко сдавливает мою кожу и повторяет изгибы, которые как будто хочет переделать. На свой пошлый вкус. В его руках слишком много силы, он до сих пор не переключился и забывается, я могу даже почувствовать отголоски мощных ударов. Он совсем недавно раздавал их направо и налево, ведь больше всего он любит безумные драки и секс.
Я болезненно выдыхаю, не в силах больше терпеть грубую ласку. И он чуть притормаживает, вспоминая что перед ним женское тело, мягкое и слабое.
– Тебе больно? – спрашивает он, нащупывая губами мой висок и делая его влажным.
– Нет.
– Хорошо?
– Да, я хочу тебя.
– Хочешь на мой член?
– Да, да…
Душный всплеск сковывает горло, когда он касается моей груди и сжимает затвердевший сосок между пальцами. Я тянусь выше, чтобы найти его губы, но он не хочет так, он хочет, чтобы мои губы нашли его пальцы. Он засовывает указательный и средний мне в рот, а остальные защелкивает капканом на подбородке. Я заглатываю их глубже и начинаю водить языком, чтобы он остался доволен.
– Хорошая девочка, – я чувствую его улыбку на волосах, – покажи, как умеешь… Да, да, глубже. Давай, крошка, бери глубже. Если постараешься, я засуну в твой рот член. Вобью в глотку. Хочешь?
Я выдыхаю послушное “да” ему в пальцы и зажмуриваюсь, когда он продвигается слишком глубоко. Кашель впивается в истерзанное горло, и я вдруг чувствую вторую ладонь на шее. Он приподнимает меня и голодными рывками стаскивает белье, потом в той же спешке расстегивает джинсы и возвращает мое тело на место. Насаживает меня на себя, входя жестким и грубым толчком.
– Мать твою, да, – выдыхает он, не разжимая пальцы, которые впились в мое горло. – Да, сука, да, так…
Я расслабляю тело и принимаю его, привыкая к ощущениям, которые невозможно назвать одним словом. Во мне полыхает и обида, и глухое отвращение, и проклятое судорожное желание. Я хочу чувствовать его толчки, я соскучилась по его горячим выдохам, которые путаются в моих длинных волосах, и по его низкому голосу. Он садится с каждым движением и становится совсем хриплым, когда я начинаю отвечать. Я ловлю заданный темп и помогаю ему вбиваться в меня глубже и жарче.
Я хочу его. Так остро, будто полоснули ножом от души. Мне нечем дышать и страшно остановиться, не получив необходимую дозу кайфа. Да, я самым буквальным образом зависима от него. Мне нужно еще и еще, ведь он умеет утягивать меня вслед за собой в душную пульсирующую реальность, где есть только он и я. И никаких других причин.
В такие минуты я так хочу забрать его страдание, стереть на мимолетные мгновения, пока он сжимает меня в сильных руках и забывает, что творится вокруг. Все то, что я уже натворила. Я знаю свою вину лучше него. И поэтому позволяю ему всё, и согласна, когда он испытывает новый предел и придумывает очередную грязную игру.
– Двигайся, – выдыхает он нетерпеливо, вбиваясь в меня новым толчком. – Я выебу тебя, заставлю кричать… Да, сука, не сдерживайся.
