Давным-давно, в краю далёком,
Когда пираты бороздили океан,
Тогда и родилась легенда эта,
О злой судьбе, её и расскажу я вам!
Там, где закат и солнце тонет в море,
Где край земли, касается небес,
Куда ни глянь, бескрайних вод просторы,
Корабль по волнам бежит, он в поисках чудес.
У Капитана нервы на исходе,
Который месяц море бороздит,
Стоит над картой, злоба его гложет:
– Ну где же остров тот, который от всех скрыт?!
Нашел он карту в корабле пиратов,
Когда совсем юнцом он был,
На карте метка: «Тайный остров»,
Корабль тот, на отмели застыл.
Фрегат пиратов, мощный, быстрый и опасный,
Что некогда грозой морей прослыл,
Лежал безмолвный, на песке, у острова близ Пасхи,
Весь борт пробит, от попаданий пушек и мортир,
Команды нет, покинули израненный фрегат пираты,
Оставив вещи, злата сундуки,
Тогда его команда была рада,
Делить добро, нежданный дар, от грешной и лихой руки.
Среди бумаг в каюте капитана,
Лежала карта и всего одна отметка, как мишень,
Под ней письмо: Там ты найдёшь сокровища, что всяк дороже злата,
Однако опасайся сладких песен ты морских Сирен!
Он найденную карту спрятал с глаз недобрых,
Дележ добра уже прошел, но без него,
Не возражал, лишь взял зерна, одежды скромной,
Ходил в рванье, недоедал, ведь нет у юнги за душою ничего.
С тех пор прошли года, виски его седые,
Прошел он семь морей и океан,
Купил он свой фрегат, матросы наняты лихие,
Отправился он в дальний путь, теперь он Капитан!
Чтобы найти тот самый, тайный, дивный остров,
Который скрыт от глаз чужих, у света на краю,
Там, где несметные богатства и каменьев-самоцветов грозди,
Остров сокровищ, что уйдя, пираты прéдали небытию.
Вот уже ночь подкралась незаметно,
На небе месяц ярким золотом блестит,
На море штиль, утихли волны, замер ветер,
Корабль в отраженьи моря, он как на звездном зеркале стоит,
И светят ярко звезды в небе чистом,
Да только Капитан работает, не спит!
Припасов нет, команда может бунт замыслить,
Четвертый месяц море бороздит…
Как вдруг, в ночной тиши, раздался женский голос,
Он нежным переливом стал усладой для ушей,
Он так манил, он увлекал, он звал на помощь,
Что Капитан не смог унять, порыв души терзаемой, своей!
Услышав песню и мольбы мотив пленящий,
Он вышел вон, на палубу смотреть,
Команда спит, уснул и сам «Вперед смотрящий»,
– Какой же ангел, может так в ночи прелестно петь?
Заслушался он, вдруг поднялся сильный ветер,
Вспучилось море, закружился волн водоворот,
Он шторма в море, так и не заметил,
Искал глазами Ту, что так пленительно поет,
Но сколько не смотрел, лишь видел только волны,
Он взял штурвал и сам повел фрегат,
Он сутки вел корабль, подчиняясь зову,
Плевав на то, что до сих пор, матросы крепко спят!
Исчез уже на небе месяц, в тучи скрылся,
На море мраком опустился ураган,
На всем ходу, фрегат на рифы налетел, разбился,
Матросов он унес ко дну, под пение Сирен, – сонный дурман.
Пучина поглотила быстро Капитана,
Последнее, что он запомнил, это – Та,
Что пела ему песню, разум задурманив,
Ее прекрасные глаза и страстный поцелуй, в холодные уста.
Очнулся он на острове средь моря,
Вокруг со златом полны сундуки,
Каменьев-самоцветов гроздья, горы,
Вот только нет на острове, ни дерева, ни питьевой воды…
Лежат скелеты мертвые в округе,
Все тощие от жажды, голода, и как песок сухи,
Ручища тянут к золоту, костей белы обрубки,
Да только вот сокровищ, им уже не унести!
И вспомнил Капитан о той записке:
«Однако опасайся сладких песен ты морских Сирен!»
Но зла судьба, увлёкся, поздно спохватился,
Лишь чудом выжил, но обрел он здесь смертельный, одинокий плен…
Денис Александрович Грей. 2022 год.
Солнышко высоко, в небо поднялося,
Греет неистово, горячи все камушки!
Полдень уж близится, марево кружится,
Змейка – злодейка, погреться вылазила.
Змейка большая! Глаза словно чашечки!
Ищет покушать, кусаться надумала,
Шейку надула, расправив чешуечки,
Глазками шарит, над травкой поднявшися.
В травке под кустиком, скрывшись под веточки,
Собачка с щенятами, малыми пряталась.
От зноя горячего солнышка денного,
Деток своих укрывала, мамочка.
Деточки плакали, жарко им в шерсточке,
Пить им хотелось, водички холодненькой,
Только водичка была та далеченько!
Тропка средь травушки, вилась до реченьки.
Тропку ту дальнюю, змейка захватчица,
Выползла, заняла, глаза словно чашечки!
Ждет она смотрит, кого жажда обуяла?
Кто пойдет тропочкой, чтобы попастися?
Деточки плакали, жарко им в шерсточке,
Маму не слушались, жажда уж сильная!
Только дождались как мама уснула,
Вмиг побежали тропкой до реченьки!
Змейка завидела деток щеночечков,
Бросилась к ним, белы зубки нацеливши.
Тело упругое, быстрое змейкино,
Злобные глазки, жаждут наживушки!
Змейка шипела, зубками щелкала,
Детки кричали, мамочку звали.
Солнышко знойное, тихим свидетелем,
Свет озаряло, палило всем издали.
Мама услышала, кинулась к тропочке,
Быстро спасать, своих деток от гибели!
Лай подняла, на змейку набросившись,
Страшно ей было, но детки важней всего…
Змейка сбежала, хвостом взмахи быстрые!
Детки-щеночки, спрятались в кустиках,
Там, под кустом, умирала их мамочка,
Змейкин укус был виден сквозь шерсточку…
Детки все плакали, мамочку жалко им!
Лай подняла, на змейку набросившись…
Страшно ей было, но детки важней всего!
Нет больше мамочки, зато живы все деточки!
Все, что есть в жизни, без деток бессмысленно,
Все, что ты нажил, без деток пустое,
Жить на земле, одному не положено,
Детки родные, в мире, важней всего!
Денис Александрович Грей. 2021 год.
Горел закат и удлинялись призрачные тени,
Садилось солнце, превратившись в красный полукруг.
Прохладный ветер замер, словно как и вовсе не был,
Его лишь шепот, тихо колыхал листву вокруг.
Ты собиралась, поправляя складки шелка на коленях,
Смущенные глаза и быстрые движенья утонченных рук.
Твои веснушки на щеках, как будто дар весенний,
Прощальный поцелуй, и вкус слегка соленых губ.
А я вздохнул, смотря в окно, где медленно темнело небо:
– Ведь мы увидимся?
– Не знаю, позвоню…
Закрылась дверь, оставив мне духов обворожительное эхо.
Стук каблуков затих,
А мне всю ночь теперь не спать, встречать зарю.
Любовь моя, ведь ты сейчас вернешься к мужу,
У вас свой бизнес, хлопоты, и дети не поймут…
А я поэт, в моих карманах пусто, в сердце – вьюга,
Но только здесь, тебя одну, с любовью ждут!
Я помню встретились с тобою, прошлым летом:
Сидел я в парке, на скамье, писал стихи.
Ты шла одна, твои глаза блестели ярким снегом,
Катились слезы по щекам, размазывая тушь, как мрачные штрихи.
Остановилась, попросила: – Почитай мне?!
Я все прочел, ты молча слушала, стояла не дыша.
– Тебе понравилось?
– О да!
Теперь мы в спальне…
В пустой квартире, что снимал я за гроши тогда.
Платье шикарное твое, шурша, упало на пол,
Жар поцелуев и объятий, необузданная страсть.
