Евгений Кузнецов - Музыка славы. Повесть умолчания

Музыка славы. Повесть умолчания
Название: Музыка славы. Повесть умолчания
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2022
О чем книга "Музыка славы. Повесть умолчания"

«Русланову я под руку возводил на сцену – и молился… А молился лишь об одном: как бы не наступить на этот длиннющий подол!.. Был летний солнечный праздник, неважно какой, официальный. Я, молодой солдат в «парадке», оказался в оцеплении на стадионе…» «Высоцкий. Здесь ситуация интересна тем, что я наблюдал и героя славы, и славящих его. Зима. Крытый спорткомплекс. В полумраке – теснота на рядах от пальто, курток, шуб… Я, норовистый студент, в каком-то ряду в переднем. Сцена – настораживающе огромна и пуста… Микрофон одинокий на спице у края сцены… Он. Вышел торопливо, дисциплинированно. Какой-то он тощий!..» Автора интересует прежде всего человек как таковой. Повесть публикуется в авторской редакции. На обложке фото из личного архива автора.

Бесплатно читать онлайн Музыка славы. Повесть умолчания


1

Слава!.. «Слава»…

Нет, это слово меня со стороны не раззадоривает и во мне ничуть не зудит.

Тем более и не терпится с этим в себе уладить.

Слава… Как будто она есть где-то и сама по себе…

Музыка славы! – Да. Власть её слышу. И оглядываясь вокруг, вижу: все, все участвуют в некоем танце под эту Музыку.

Уровень и громкость славы разная, потому само слово это пишу с маленькой буквы. Но звучание смысла этого слова, напев и мелодия, которое и делает звуки его складными и значимыми, – это, Музыка, слово невольно вот пишется с буквы с большой.

Не сама слава – мало ведь кто понимает суть и цену поприща, на котором она возделана (зачастую и сами-то славные)!.. – но именно Музыка её дирижирует… вскинутыми головами, горящими глазами, поднятой рукой или хоть единым указательным пальцем, ну и, конечно, ударами ладони о ладонь… Только и отличия в танцорах – разные фигуры: все смотрят на одного, а тот один смотрит на себя глазами смотрящих на него.

А я, если случается, просто стою или брожу среди танцующих…

Мне понятна и вся гармония той Музыки, и каждое па танцоров, но… Всё-таки я – смущённый и даже слегка испуганный – вне той, их, реальности.

Молчу-то я в такие моменты молчу, но, кто бы знал, – о прошедшем и о будущем!..

(Есть же у ораторов такая повадка: пауза умолчания…)


Русланову я под руку возводил на сцену – и молился… А молился лишь об одном: как бы не наступить на этот длиннющий подол!..

Был летний солнечный праздник, неважно какой, официальный. Я, молодой солдат, в «парадке», оказался в оцеплении на стадионе… Посередине была сцена высокая, неприхотливый деревянный помост, куда вела крутая, без перил, лестница – у которой я буквально и нёс службу. Вокруг всё гудело и шевелилось.

Все выступавшие, очень популярные артисты и певцы, – я смотрел на них, будто сию минуту нахожусь в кинозале, притом вплотную с экраном, – забегали на эту высокую, в человеческий рост, площадку шустро, охотно… и, прочитав или спев – в знакомых костюмах знакомые сцены и номера… на такой-то жаре, – так же быстро сбегали с неё вниз, вытирали носовыми платками лица…

Но вот к лестнице подплыла Русланова. И непроизвольно – даже несколько, говорю, покровительственно – я взял её под руку. Она ступила на ступеньку, на другую… Я должен был так же рядом ступать… Тут-то и стал я мыслить: лишь бы мне… своим казённым солдатским чёрным ботинком… не наступить на этот подол – ничего не видел, кроме этого подола!..

А потом, снизу вверх, смотрел смирно на неё… ну и, понятно, ждал…

Она была во всём тёмно-цветастом, старушечьем, – как я, родом деревенский, и привык видеть таких старых-старых.

Полная, тяжёлая; но на сцене, с первого проигрыша гармони, сделалась поворотливой, размашистой. Спела немного, но уж – и «Валенки».

…Разумелось само собою: где-то вокруг, на отдалении, рукоплещет и радуется весь стадион, весь, пожалуй, тот, где я служил, город… да и родители мои, хоть вдалеке, вся Родина моя… её-то!.. такую-то!.. любят и славят – а я просто за руку мягкую, возле локтя, держал, просто следил за каждой ступенькой лестницы… и ощущал, что в эти мгновения пребываю в настроении, в состоянии, которое, если одним словом, – рядом, близко к той сказочной связи, но – рядом.

Она – не только поёт… Они – не только слушают…

Я трепетал, да, но не от гордости и ликования (восторг перед нею, природной певицей, был во мне и до и после), а от внезапности случая… который меня разоблачал: ведь все происходящее вокруг я воспринимал как нечто игровое, забавное… наивное и простительное…

Славят, славятся – и пусть, раз им хочется. – Но не это, не это в жизни самое важное, самое главное!

Мелодии музыкальной хоть какой я никогда не сочинил сам, потому что, значит, к этому не призван. Но услышать и понять музыку всегда настроен – и даже иногда, забываясь, вживаюсь в тот внешний звучащий сон, фантом…

То же для меня – как густо пахучий, но совершенно прозрачный дым – и слава.

…Я не называю обязательно, кто в славе, всех, кого я видел вблизи. Лишь тех, кого я сознательно наблюдал как именно славных.

И – только их фамилии, только фамилии. – Потому что они и есть те славные имена.


Высоцкий.

Здесь ситуация интересна тем, что я наблюдал и героя славы, и славящих его.

Зима. Крытый спорткомплекс. В полумраке – теснота на рядах от пальто, курток, шуб…

Я, норовистый студент, – в каком-то ряду в переднем.

Сцена – настораживающе огромна и пуста… Микрофон одинокий на спице у края сцены…

Он.

Вышел торопливо, дисциплинированно.

Какой-то он тощий!..

Но – что и на всех фото самых ходовых – в «водолзаке» чёрной, с подтянутыми к локтям рукавами, в джинсах. И – гитара. Простая. Показалось, по его фигуре, – большая.

Поговорил что-то сбивчиво… тембром еле узнаваемым…

Запел. – Другое дело!..

Голос. – Хриплый. – Тот. – Свойский.

Песни – на реплики разобранные давно, конечно, всем залом… вообще – всей страной… они словно из магнитофона или с той гибкой маленькой пластинки.

–– А вот новая песня.

Это голосом опять как бы несерьёзным.

…К происходящему я чувствую в себе, опять же, и досаду, и снисхождение.

С улыбкой наблюдающего чьё-то лукавство… посматриваю на лица своих земляков.

Женщины – с вытаращенными, алчно-восторженными глазами: и правда он!.. – в тех самых «шапочках для зим»…

Как ему не наскучит петь одно и тоже по несколько раз в день?!.. Как всем не понятно его зажатое страдание?..

–– Мы в нашем театре…

И говорит, говорит… на удивление неинтересно… скованно водит ладонями…

Гитара тогда сама висит на его груди.

–– Высоцкий! Кончай болтать! (В матерной форме.) Пой давай!

Из тесноты – пьяный голос мужской грубый.

–– Да замолчи ты. Я знаю, что мне делать.

Ответил так простецкой скороговоркой, устало наморщившись.

Договорил своё… Потом уж стал петь.

Пел очень ровно: и без запинок, и без надрыва – радио и радио.

И, к тоске, всеобщее настроение – вот-вот конец концерта.

Мужичок в зимнем пальто, в шапке-ушанке… тесёмки дрягаются на макушке… семенит, покачиваясь… из полутёмной глубины зала по проходу… И тянет руку на высокую сцену, что-то подавая…

Высоцкий шагнул к нему, присел было…

Шариковая авторучка!.. (Тридцать пять копеек по тем деньгам.)

Высоцкий, замерев… исподлобья, сощурясь, пристально посмотрел в зал…

Да что тут плохого! – мысленно воскликнул я – солидарный с тем мужиком.

Бери, не обижай! Будь Высоцким!..

И я слышал… что он меня слышит…

Высоцкий взял авторучку, распрямился. Задрал немного свой чёрный свитер – под ним, в джинсах, широкой офицерский ремень! – сунул авторучку за ремень, накрыл свитером.

На улице была метель… темнота, огни и – метель…


А вот когда и где это было, и то и другое, – да в момент моего наблюдения, в чем и суть.


С этой книгой читают
Роман «Жизнь, живи!» продолжает искания и судьбу главного героя романа «Быт Бога» – под другим именем и теперь, бывший следователь, на поприще писательства. Исследуется сам процесс собственно творчества. – Притом, иначе не бывает, в суматохе и пестроте земной жизни. Небесный дар соседствует с обычным бытом, социальными современными проблемами. Как быть и жить пишущему?.. Как быть-жить любому ищущему?.. «Как жизнь есть на самом деле жизнь». Развив
Роман «Рад Разум» – третий из цикла: вслед за романами «Быт Бога» и «Жизнь, живи!». Бывший следователь, а ныне писатель ввергнут в новые потрясения – в соответствии с так называемой окружающей действительностью. Умирает мать… С работы «сокращают»… Его недавние глобальные духовные открытия испытывают вселенскую же проверку. Человек является на этот свет побывать, бесом или ангелом… так устроено, чтоб в постоянных конфликтах он отдавал все и всячес
Об этом не хочется говорить как бы со стороны… Почему? А вот заметил: как-то странно, даже жутко, и прямо сказать – отвратительно было когда-то рассказывать, как ты, следователь, вёл уголовное дело. Ведь ты его буквально – писал!.. Страсти. Судьбы. Решения. Что вообще вдруг происходит от одного касания пера к бумаге, пальца к клавиатуре?.. Тайна для Тайны! «– Талант – это тот, кто говорит: «Возьму и напишу!» А гений – это тот, кто… ничего не гово
В мире нет ничего – кроме философии! Особенно – в мире современности: где каждый и всякий уже объясняет мир… не попытавшись прежде его понять. В фантасмагорическом романе – разумеется – это за людей делает техногенное существо. – А разве не к этому и стремятся нынешние так называемые разумные?!.. Милые и нежные люди – бизнес-леди и романтический юноша – в искренней взаимной любви видят единственное избавление от мелочности быта и давящего прогрес
Небольшой рассказ о небольшом человеке, живущем в небольшом городке, с небольшими запросами. Это история о простой женщине, каких в нашей стране много, и это типичная история, каких в нашей стране много. Такая аннотация и должна быть у этого рассказа. Если вы хотите прочувствовать всю суть существования в вышеописанных условиях, то вам понравится данный рассказ. Книга содержит нецензурную брань.
Есть вещи, которые помнятся всю жизнь, есть люди, которые проходят через нашу жизнь красной нитью. Есть события, воспоминания о которых согревают нас и мотивируют жить дальше. Это пространство – это Незабудье…
Данная книга является информационно-литературным произведением об истории возникновения и успеха легендарного музыкального проекта «А. НЕМЕЦЪ», и предназначена для широкого круга читателей, а также для отечественных и зарубежных подвижников и специалистов, осуществляющих исследовательскую деятельность в сфере неформальной культуры, массовой социологии и практической мистики. Книга состоит из двух томов (17 книг), публикуемых в серии «Всемирная Би
Диа Айрос, автор колонки «Сплетни» в местной газетенке, клейменый Сплетником. Салермо – маленький городок, но большинство жителей этого городка встрепенулись, узнав, что пропал дневник главного интригана, который хранил все тайны. А сам Диа найден мертвым. На его похороны пришли только его подруги, которые не могли поверить в версию о самоубийстве и начали собственное расследование, окунувшись в тайны и ложь маленького городка и его жителей. Книг
«Свыше двух тысячелетий антисемитизм сопровождает евреев. Порой кажется, что это неизбежный спутник их прошлого, настоящего и будущего. Главное отличие современных ультраправых в подходе к еврейскому вопросу сводится к отрицанию полноценности евреев как нации, их социального, конфессионального и культурного равенства с титульной нацией, к ограничению прав еврейства на самоопределение и самореализацию» (Я.И. Рабинович).
Небо – это то немногое, что я люблю. Ведь это то, что нас объединяет. И как бы далеко мы ни были друг от друга, мы всегда будем под одним небом.
Лука и его семья пережили, кажется, самый мрачный из всех сценариев апокалипсиса. Слова тьма и темнота давно приняли для них и для всех, кто остался кардинально различное друг от друга значение. Им трудно было бы сказать не сошли ли они уже с ума; правильно ли помнят, что вообще означает словосочетание "смысл жизни". Но они продолжают жить. И пускай за их столом тост поднимается словами, проклинающими мир, пускай без веры, без надежды, но живут,
Небольшая история о том, до чего человека может довести зависть. Путь от несвободы до…