© Александр Портнов, 2024
ISBN 978-5-0062-9484-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Всё когда-то кончается, уходит, меркнет.
Эпохи с империями приходят к закату.
Пыль истории кружит бесстрастный ветер.
Ему плевать, у ветра есть только ветер.
И мы тоже уходим однажды куда-то.
Быть может летаем потом энергией космоса?
Быть может приходим в мир жуками да травами?
Знать бы, что же нас ожидает после-то?
Да навряд ли… Пей сейчас жизнь досыта!
Покуда не стал душой старым, и…
Пока снится еще цветное,
Пока вообще еще что-то снится.
Пока тело еще живое… больное… дышит…
Живи, не сдавайся…
Слышишь?…
Зима пройдёт, всё наладится.
Ночами ласковыми светить будут звезды.
Видишь? Словно искринки с крыш катятся,
В землю роняя ушедшего слёзы.
Скоро почки набухнут, верь мне!
Гомон птиц разольется по рощам!
Горько лишь, что тебя нет,
Старый дом твой стоит заколочен…
Но всё пройдет, будут новые вёсны,
Дети вырастут, родятся внуки!
Ну а ты приходи, пусть хотя бы сном,
Ведь я так хочу твои чувствовать руки…
Между дел небесных забегай на чай,
Я тебе расскажу как у нас дела.
Добавлю тихо, что я скучал…
Может, ты что расскажешь о интересном…
В окопах – из земли стены,
Под ногами – месиво грязи,
Блиндажи словно тромбы в венах,
Дыханье на стали рисует вязью
Каплями редкими прямиком в землю
Стекает, превращаясь в кашицу,
Тишина так царапает нервы нам,
Лучше б бой… Там в горячке не страшно.
Перебежками, заняли, контроль сектора,
Лица грязные, прокопченные…
В окопах стены серые,
В городах дымы черные.
На войне лишь души светлые,
В разговорах нет приторно-сладкого,
Полной мерой хлебнув вместе тьмы,
В унисон идут сердца братские.
Я часто груб с тобою был. Прости…
За то, что не успел сказать «люблю»
Прости мне, мама
Теперь, лишь снежный саван над крестом кружит,
Все так нелепо, странно, рано…
Знаешь, мама,
Я не успел. За то – меня накажет жизнь.
Наотмашь по щекам ударит влагой.
И кажется, что больше ничего не надо,
Лишь только ты б услышала мое «прости».
Надеюсь, оно того стоило.
Свой прикуп в каждой игре.
Бьются мысли в висках настойчиво,
Наотмашь фактами, осколками
Мелким крошевом жизни
И, словно бы снег
Обжигает, стекая каплями
Меж лопаток и по виску.
Я пытался любить когда-то, но
Теперь лишь пытаюсь унять тоску…
Я скитаюсь средь серых теней,
Существую, но не живу,
Я хотел бы любить, поверь мне,
Стать огнем среди лютых стуж.
И дорожки от слез дыханием
Я тогда осушать бы смог…
Все разрушено, лишь стенания
Остаются мои между строк.
И надеюсь – оно того стоило.
Не высока была цена.
Может быть, ты найдешь достойного,
Может вспомнишь с тоской меня.
Семь лет – словно целая жизнь.
Семь лет – из памяти вырванных с кровью.
Все страсти поблекли, уже не горит,
Давно не пылает любовью.
Усталое сердце всё так же стучит —
Обуглено сверху, застывшее снизу,
Не напоминает, не жжет, не кричит,
Не преподносит сюрпризы!
Ты с ним, а я с ней. Что же – это судьба.
Встречаются, снова расходятся люди,
Не стоит жалеть ни меня ни себя
За то, что мы вместе не будем.
Под пеплом уже зарождается жизнь,
Пора позабыть нам все это.
Вот мост наш последний – к черту, сожги!
Разбитое сердце ведь не конец света?
Ты помнишь ли из детства книжки?
Щенка, бегущего по полю?
Тебя зовущего на улицу мальчишку?
Линейку первую ли помнишь в школе?
Родителей ты помнишь молодыми?
Красивых, энергичных, пышущих здоровьем?
Когда успели стать они седыми?
Когда их спины придавило болью?
Когда у мамы по вискам плеснуло белым?
Быть может когда деда хоронили?
Когда отец стал мрачным, молчаливым, нервным?
Когда не стали они теми кеми были?
Когда ты сам ходить стал припадая влево?
Когда исчезла гибкость, опустились плечи?
Теперь уже твоя щетина посветлела —
Поэты врут и время никого не лечит…
Не заживляя ран спешит добавить новых.
Рубцы все ноют – двигаться мешают,
Сужают мир, казавшийся таким огромным,
И жизнь – лишь миг. Печально. Тают
Мечты и грезы, остаются боль и скука,
И если им поддаться – только в пЕтлю…
Но ты в руках сжимаешь маленькую руку,
Для сына ты – средоточенье света!
Его вести, учить, один вдыхая воздух,
И слушать бесконечные вопросы!
Приходит время позабыть про боль и отдых,
Приходит время становиться взрослым.
Слова все сказаны.
Ставки сделаны.
Всё рассудит костей бросок.
Ты двигаешь черное,
Я, по привычке белое
Проигравшему – выстрел в висок.
Не от злости
Просто так надо.
Кто-то должен остаться
А кто-то уйти.
Смерть – избавление,
Пуля – награда.
Свобода от терний земного пути.
Кости в полёте —
Мгновения жизни…
Последние чувства накрыло дождем.
Стук граней сыграет последнюю тризну.
Пока еще живы…
Мы всё ещё живы!
Всему вопреки.
Но мы скоро умрем.
Судьба на сукне…
Что же, мне не хватило,
Пусть самую малость,
Но это не в счет.
Всё сделаю сам —
Последняя милость,
Бегущие стрелки разгонят отсчет.
Всё вроде готово,
Ну что же, прощайте,
Не нужно ни слез, ни каких либо слов.
Все просто,
Хотите – так просто играйте!
Но лишь за душой не имейте долгов!
Когда ты в первый раз решил что ты устал?
Когда смотрел со злостью в опустевший зал?
И сколько раз с тех пор зарекся, бросил, завязал?
Гуляя за оградами мостов…
Все так же ищешь знак.
Глазами ловишь взгляд. Алкаешь знать.
Твоя Голгофа, личная. Приходит время выбирать.
Она не зрит в ответ и не пытается понять.
Софиты потускнели…
Великая Бездна открывает глаза
Она все понимает, больше нет пути назад.
Кривятся губы, формируя звук, пытаясь сказать
Угодить, уговорить, исправить, доказать,
Все не имеет смысла…
Ревет в экстазе зал —
Выходишь, тело бьют разряды зла,
Подмостки ждут, зловещая, пустая мгла…
Когда ты так устал? Немеет голова…
Сейчас бы по мостам…
Великая Бездна Голодных Глаз начинает говорить слова.
*по мотивам книг Генри Лайон Олди.
Интересно было поиграть с размером и легкой сменой рифмы.
И если верить мудрецам
О том, что истина в вине,
То я давно узнал бы сам
Что в жизни нужно сделать мне.
Но как ни грустно это вслух,
Я к пониманию пришел —
От водки разум мой опух,
Я стал никчемным алкашом.
И есть ли смысл в той цене
Что я за истину плачу?
Вопросы… Лишь ответов нет.
Я снова пью, курю, молчу…
И в темном зеркале притих
Всегда весёлый мой двойник,
Он смотрит взглядом глаз сухих.
К стакану лбом своим приник,
Мы с ним на пару два святых,
Блаженных, нищих выпивох,
Апостолов…
Глядит из темноты
На нас сквозь грань стакана Бог.
Нет истины в вине, увы…
Есть только самоотреченье….
Мрак по стенАм, в этих старых камнях
Сколько боли и смерти сокрыто историей?
Времени жернова, хэй, да людей трава
Все в труху и прах перемолоты.
Башен мрачная гладь подизъедена. Знать
Слишком долго целуется с ветрами…
И фундамент замшелый стоит что ни пядь,
Слишком тяжек и труден был век его.
Помнит камень огонь, помнит жизни капель
