Рассказчик, которому есть что рассказать
Мне повезло стать одним из первых читателей книги Сергея Ковалева, чемпиона мира в полутяжелом весе по версиям WBA, IBF и WBO и одного из лучших боксеров современности. Но это не та радость, которую я хотел бы оставить при себе. Я, конечно, эгоист, но не в такой степени. Замечательно, что теперь с книгой Ковалева могут ознакомиться все, кто хочет. А кто пока не хочет, неизбежно захочет, если откроет ее на любом месте и прочитает пару страниц. Такая жизнь, такие обстоятельства и такие приключения даются не каждому. И слава богу, что не каждому, потому что мало кто из этих «каждых» вышел бы из них хотя бы наполовину целым и на четверть невредимым. Куда скорее – с битой мордой и ущемленным самолюбием.
Почему-то так получается, что те, кому нечего рассказать, рассказывать умеют, только хватает их на три минуты или на пару страниц, а дальше идет более или менее художественное вранье и мечты о себе другом, состоявшемся, умном, смелом и красивом. А вот те, кому есть что рассказать и кто действительно состоялся, либо вообще молчат, словно воды в рот набрали, либо ограничиваются сухим перечислением фактов, как будто сообщают тебе расписание поездов, на которых ты и не думал никуда ехать.
Сергей Ковалев является ярким представителем последней, очень редкой, но, к счастью, никогда окончательно не исчезающей категории – ему есть что рассказать, и он умеет это делать. При этом он не певец своей жизни и не воспеватель себя любимого, каких хватает среди больших и особенно малых знаменитостей. Сергей не пытается ничего скрыть и не старается казаться ни лучше, ни хуже, чем он есть. Он не считает, что все и всегда делал правильно, но и самобичеванием с упоением тоже не занимается. Он просто рассказывает. Рассказывает о своей жизни, которая началась в Челябинске, а продолжалась по всему миру, в том числе и в таких местах, в какие он даже не мечтал попасть.
Это история человека, который открыл все двери, годами перед ним закрывающиеся, который спотыкался по дороге, но всегда удерживался на ногах и дальше шел только еще более твердой походкой – человека, который не прощал врагов и не забывал друзей. Короче говоря, был таким, каким хочет быть почти каждый мужик, но не может. Не дано. Не получается.
С удивительным спокойствием Сергей говорит о самых безумных и опасных ситуациях, в которых большинство из нас сумело бы только войти в ступор и уже не выйти из него, а он сориентировался, проявил недоступное большинству людей мужество, уцелел и выжил, а теперь с улыбкой рассказывает нам о них. Перед нами предстает вся замысловатая панорама его жизни, все люди, которые наставляли его на путь истинный и сбивали с него. Он помнит всех и все, даже адреса, где все происходило.
Сергей не пытается говорить красиво, он рассказывает о своей жизни на своем непричесанном языке, идеально подходящем для этой челябинско-калифорнийской истории, где подлинно каждое слово, где нет ничего придуманного или неискреннего. Именно это позволяет нам, читателям, воочию увидеть и челябинскую улицу 90-х с ее жесткими законами и нравами, и тихую американскую глубинку, где все спит последние двести лет, и роскошные, переполненные знаменитостями спортивные залы, где проходят теперь его бои. Сергей не терял голову ни тогда, когда его пытались покалечить, а может быть, и убить, ни теперь, когда миллионы людей собираются у своих телевизоров по всему миру, чтобы на него посмотреть.
Книга обрывается буквально на полуслове. Это как мемуары генерала, написанные до окончания войны. Все правильно: Сергей – действующий чемпион, и в его жизни еще ничего не закончено. В заключение могу только выразить надежду на то, что когда-нибудь выйдет и вторая часть этой книги, и я опять стану одним из первых ее читателей.
И еще два слова специально для прекрасного пола. Милые дамы, почитайте эту книгу, чтобы убедиться, что настоящие мужчины проживают не только в женских романах.
Александр Беленький
Что-то вроде предисловия. Пробный прыжок в пропасть
Я проснулся. Проснулся целый и невредимый у себя дома в Челябинске. В окно светило солнце, и, как обычно, я собирался вылезти из кровати, чтобы сходить в туалет и умыться, как тут я вспомнил вчерашний вечер.
Было такое ощущение, будто ужас проснулся где-то рядом со мной. Меня обуял тот же страх, что я испытывал вчера весь вечер до того момента, пока не уснул. А испытал я то, о чем раньше и подумать не мог, что не с чем было даже сравнить.
Я глубоко выдохнул со словами: «Слава богу, я жив. Слава богу, все уже позади». Может быть даже, что я сказал это вслух. И тут же, сразу после этого выдоха облегчения, ко мне пришла совсем другая мысль: «Еще охота!» И этот страх, что секунду назад, как мне казалось, покинул меня, вернулся снова, но уже намного более сильный, будто он привел с собой поддержку.
В компании таких же молодых ребят я попробовал тяжелейший наркотик – героин.
Мне изо всех сил хотелось забыть то, что произошло вчера, сделать вид, что ничего не было или что мне все это приснилось. Но это было. Было не во сне, и чем сильнее я старался оттолкнуть это от себя, тем сильнее все это о себе напоминало и постепенно заполнило всю мою голову, всего меня и всю комнату, где я был, весь мой мир.
Я никого не убил. Я никому ничего плохого не сделал. Я просто поддался любопытству, как очень многие тогда в моем возрасте. Мне было шестнадцать. И в компании таких же молодых ребят, а я был самым младшим из них, всем остальным было чуть больше семнадцати, я попробовал тяжелейший наркотик – героин.
Я проклинал весь вчерашний вечер и все за то, что поддался своему любопытству и сделал себе этот проклятый укол, отправивший меня в места, расположенные совсем рядом со смертью.
Я был уверен, что это пройдет бесследно. Мысли были типа: «Ну, что такого будет с одного раза? Просто попробую, что это такое, и все. Ведь все же в жизни нужно попробовать». А сейчас, утром, я понимал, что попробовал прыгнуть в пропасть. Ведь интересно же узнать, как это: вот так взять и полететь, как все те «летчики», с кем я был вчера вместе. Вот я и полетел с ними. Что же я натворил? Идиот! И как теперь это исправить? Как исправишь, когда все уже сделано? Оставалось только делать что-то дальше, и делать незамедлительно. Надо было действовать, и в верном направлении, если я все еще хотел жить.
Я не испытал абсолютно никакого кайфа или удовлетворения. Я проклинал весь вчерашний вечер и все, что было с ним связано, крыл себя за то, что поддался своему любопытству и сделал себе этот проклятый укол, отправивший меня в места, расположенные совсем рядом со смертью. Сейчас-то я это понимал и только спрашивал себя: «Зачем я это сделал?!»
