Они отдыхали, после очередной утомительной тренировки лёжа в спортзале на матах. Хиро задумчиво подбрасывал фаербол, жонглируя пассами на расстоянии, Таро молча наблюдал за ним и наконец не выдержал:
— О чём ты думаешь?
В очередной раз поймав горящий мяч, Хиро мечтательно посмотрел в потолок и произнёс:
— Так хочется влюбиться…
— Что? — переспросил Таро, не веря своим ушам.
Хиро снова подкинул мяч и спросил:
— Как ты думаешь, что это за чувство?
Большой зал, словно по мановению волшебной палочки окунулся во тьму, так что даже стали видны звёзды, усеявшие потолок. Таро помолчал некоторое время, наблюдая за пульсацией фаербола, затем притянул его к себе, поймал, прокрутил на одном пальце и медленно проговорил:
— Себастиан говорит, что это… Это, как эйфория… То, от чего сердце то замирает, то стучит быстрее, то медленнее… Вот так: «Тук… тук… тук… тук-тук-тук-тук… тук… тук...» — Потускневший было шар вновь разгорелся, мигая в такт произносимому, словно Таро поделился с ним силой.
Хиро на мгновение замер, увлеченно наблюдая за его пульсацией, а затем, прищурившись, взглянул на брата и сказал со странной интонацией:
— А ещё говорят, что любовь — это зло, ощущение ложных чувств, которое толкает на глупые поступки.
От услышанного в глазах второго бесёнка вспыхнули нефритовые всполохи недоумения. Хиро смотрел, не в силах отвести взгляд, и неожиданно для себя подумал, почему они появляются у Таро, только когда тот удивляется? А удивляется-то он чему-то крайне редко… Тут же ему вспомнилось, что глаза у Асмодея тоже временами вспыхивали, но не только от удивления, к тому же, от природы карие, они порой затягивали в свой омут всё вокруг, подобно чёрной дыре. Хиро многое замечал, но не решался делиться своими наблюдениями ни с мамой, ни с Абигором, ни с вечно занятым Асмодеем. Дьяволенок не сторонился инкуба, но от его внимания не ускользало, что тот относился к нему несколько безразлично, а при встрече ограничивался небрежным полунаклоном головы и быстро развеивался по своим делам. Глядя на брата, который каждый раз резко менялся в лице после подобных уходов Асмодея, Хиро понял, что точно так же инкуб относился и к Таро. Он очень гордился своей внимательностью (одним из качеств, что передались ему от Абигора), которая позволяла ему читать брата — и не только его, — как раскрытую книгу.
Желая сгладить возникшую было неловкость, Таро решил сменить тему:
— У тебя ещё не проявлялись способности Абигора? Всё же здорово было бы видеть будущее или читать чьи-то мысли.
— Отец сказал, что я это почувствую, когда придет время.
— Вот и Агалиарепт нас еще не учит такому. Хотя должен.
— Должен… Но ты же знаешь, что он скажет.
Таро молча кивнул.
На мгновение повисла тишина, каждый задумался о чём-то своем. Мяч перестал полыхать синим и был отложен в сторону.
— А ведь за окном уже темно.
— Ой, да. Быстро так. Скоро Дар фон Кейзерлинг должен приехать.
— У нас что, снова званый ужин? — в удивлении изогнул бровь Хиро.
— Хм, а ему когда-то требовалось особое приглашение? Он каждый вечер заявляется в одно и то же время.
— Ну да. Ты заметил, что этот вампир глаз не сводит с нашей мамы? — наморщил нос Хиро.
— Она же красавица, — улыбнулся брат. — Отец говорил как-то, что она из Земных, и что однажды он украл ее душу… говорил, потерял голову.
— Асмодею, конечно, можно верить, — начал было Хиро, но вдруг осёкся.
— Тебя что-то смущает? — спросил Таро, видя, что брат погрузился в размышления.
Какое-то время Хиро молчал, сверля взглядом пол под ногами. Но стоило ему поднять глаза, как Таро перестал улыбаться.
— Да. Еще как смущает! — вдруг взорвался дьяволенок, поднялся, взял фаербол в руки и снова принялся яростно кидать его в стену, да с такой силой, что в ней образовалась дыра. — Думаешь, я не знаю, почему мать с твоим отцом при всех изображают образцовую пару? — От очередного паса мяч застрял в дыре, а рядом отвалился кусочек штукатурки. — И тебя самого-то не смущает та тайна, о которой знают только наши опекуны и вампир?
— Перестань, — фыркнул Таро, скрестив руки на груди. — Все у нас нормально. Ты слишком много думаешь об этом, поэтому тебе что-то там кажется. Все нас любят одинаково, и неважно, что у меня отец Асмодей, а у тебя — Абигор.
Хиро с досадой отмахнулся. Таро заметил, как на лице его заходили желваки.
Внезапно двери распахнулись.
— Здравствуйте, юные демоны, — с еле уловимой усмешкой в голосе поздоровался Дар фон Кейзерлинг, входя в спортзал.
— О, вы уже здесь? — Таро склонил голову в знак приветствия.
— Здравствуйте, — сквозь зубы поздоровался Хиро и отвернулся при мысли, что и этот вечер не обойдется без провокаций вампира, каждый раз усердно испытывавшего терпение Абигора.
Следом неожиданно появилась и сама Лэр и, не поздоровавшись с гостем, порывисто обняла их с братом, поцеловав каждого в лоб:
— Вы сегодня что-то долго, мои милые. Пора заканчивать.
— А меня обнять не хочешь? — всё так же иронично осведомился Дар.
— Я хотела сказать, что все приготовления к ужину закончены. Пока Бенджамин и Себастиан сервируют стол, у вас есть время привести себя в порядок, — вновь обратилась Лэр к бесятам, по-прежнему не обращая внимания на вампира.
— Надеюсь, сегодня будет не так, как в прошлый раз, — потирая шею, съязвил Таро.
— Таро! — Глаза Лэр укоризненно полыхнули синим пламенем. — Сегодня ими руководил Себастиан, и они наверняка постарались на славу.
Сын недоверчиво хмыкнул:
— Ну да… Вечно у них… то пересолено, то переперчено, то недожарено так, что ткнёшь вилкой — и чуть ли не кровь хлещет.
Стоявший рядом Дар фон Кейзерлинг рассмеялся и потрепал его по волосам:
— В тот раз ты по ошибке потянулся к еде, предназначавшейся мне. Себастиан знает, что нужно для такого, как я.
«Хищник», — с неприязнью подумал Таро и, поймав взгляд вампира, вспомнил, как Себастиан однажды сказал, что господин фон Кейзерлинг любит, когда ему подают мясо в луже крови с добавлением вина из лучшей коллекции Асмодея. При воспоминании о вкусе этого блюда, к которому бесёнок потянулся в тот вечер, по ошибке приняв поданное за сироп в десерте, его снова передёрнуло.
— Ну все, мальчики, быстро в душ, — напомнила Лэр, чуть заметно наморщив носик.
Таро понимающе кивнул и вместе с вампиром направился к выходу. Лэр улыбнулась, глядя вслед уходящим, и только хотела последовать за ними, как почувствовала, что Хиро осторожно тронул её за локоть:
— Мам…
Она внимательно посмотрела на сына: слишком уж непривычно робко звучал его голос.
— Да, милый, что-то случилось?
Пылая гневом, Лэр-Рэзамэль ворвалась в кабинет к своему супругу. Глаза демоницы искрили от плохо скрываемой злобы и раздражения.
— Ваше Томное Превосходительство… — начала она, усевшись на его стол, заваленный, как обычно, бумагами.
