Представим, что два человека в разных местах совершили похожие преступления, за которые предполагается наказание в виде выселки на остров. Их помещают на разные острова с одним лишь отличием: на первом острове есть постовой, задача которого – следить, чтобы осуждённый ходил лишь по разрешённому маршруту. За нарушение постовой может посадить человека в яму на сутки, запретить свидание с родственником и т. д. Если же осуждённый ходит точно по маршруту, то постовой сам залезает на пальму и достаёт ему банан. На втором острове постового нет, а осуждённый ходит по тем маршрутам, которые считает удобными.
С точки зрения общественной безопасности оба осуждённых не представляют опасности, при этом затраты на содержание первого острова значительно выше. С точки зрения внутренней безопасности первый остров сразу оказывается в зоне риска, ведь осуждённый, отказывающийся соблюдать определённый маршрут, может убить или подкупить постового. Если же постовой сильнее осуждённого или неподкупен, он силой заставит его ходить там, где нужно, или посадит в яму сверх срока, пока тот не сдастся. К тому же первый остров будут часто посещать с проверками, чтобы посмотреть, ходит осуждённый по маршруту или нет. И если человек хоть немного отклонился, постового накажут, а тот вновь будет наказывать осуждённого.
Рано или поздно срок наказания у обоих людей закончится. Осуждённый с первого острова скоро поймёт, что маршрута, по которому он ходил, в свободном мире нет, и не сможет найти себе применение. Второй осуждённый тоже должен будет выбирать, чем заниматься, но у него окажется преимущество – силы, не потраченные на постоянный стресс, а у государства – финансы, сэкономленные на его содержании, которые можно использовать для возмещения ущерба потерпевшим.
Проблемы исполнения и отбывания наказаний в виде лишения свободы всегда были и остаются в центре внимания учёных. Особенно тесно это связано с криминальной конфликтностью отношений в уголовно-исполнительной системе (далее – УИС). Общественно опасные последствия различного рода конфликтных ситуаций в местах лишения свободы представляют собой угрозу для жизни и здоровья не только осуждённых и сотрудников, но и общества в целом. Наиболее опасные последствия наступают, когда конфликт между осуждёнными и администрацией колонии перерастает в массовую дезорганизацию или беспорядки. Последствия таких столкновений непредсказуемы. Они выражаются как в материальном плане (ущерб может составлять миллионы рублей), так и в плане личной безопасности (жертвы, как правило, есть и с той, и с другой стороны). Но сильнее всего это сказывается на международном имидже страны, потому что любые волнения, пусть даже в местах лишения свободы, расцениваются негативно – как проявление тоталитаризма.
Более того, массовые беспорядки, начавшиеся в одной колонии, могут стать катализатором восстания в других (УФСИН России по Республике Башкортостан, 2015 г.) и даже послужить причиной недовольства населения (ГУФСИН России по Иркутской области, 2019 г.).
Исследования конфликтов с участием осуждённых указывают на то, что сама тюремная система провоцирует насильственный тип поведения. В условиях закрытого пространства и большой концентрации лиц, находящихся под постоянным контролем, формируется агрессивная среда, где человеку приходится выживать. Кроме того, люди нередко попадают в места лишения свободы, уже имея криминальный опыт, который предусматривает решение любых конфликтов путём демонстрации и применения силы.
Однако практика показывает, что в основу профилактики преступлений среди осуждённых заложена исключительно борьба с лидерами уголовно-преступной среды и т. н. тюремной субкультурой. Подобные методы носят принудительный характер: увеличение сроков наказания за нарушения, введение дополнительной уголовной ответственности, изоляция лидеров и т. д.
Несмотря на, казалось бы, исчерпывающие предложения, которые в той или иной мере реализуются Федеральной службой исполнения наказаний[1] (приказы, распоряжения, указания, концепции), проблема не решена, а значит, не до конца изучена.
В качестве мер по снижению пенитенциарных правонарушений и преступлений учёные и практики предлагают устранять просчёты и упущения в работе исправительных учреждений, связанные с подбором и расстановкой кадров, обеспечением режима и охраны, проведением оперативно-розыскных и воспитательных мероприятий, организацией труда и быта, совершенствованием нормативной базы, усилением контроля за поведением осуждённых и т. д. Но действительно ли эти меры приведут к снижению пенитенциарных конфликтов и насилия?
Стоит отметить, что массовые беспорядки возникают не только в учреждениях, в которых имеются представители тюремной субкультуры. Так, в 2013 г. в иркутской колонии для бывших сотрудников правоохранительных органов произошли массовые беспорядки, в 2018-м – в аналогичной пермской колонии. В данных учреждениях отсутствовали лидеры уголовно-преступной среды и, соответственно, тюремная субкультура. В 2018 г. массовые беспорядки прошли в омской колонии для впервые осуждённых. Среди зачинщиков массовых беспорядков лидеры так же отсутствовали.
Данные факты указывают на то, что причиной и условием, способствовавшими совершению преступлений, не является наличие или отсутствие тюремной субкультуры.
В пользу этого утверждения говорит и единственный в своём роде т. н. Стэнфордский тюремный эксперимент, проведённый в 1971 г., в ходе которого лица без криминального прошлого, находясь в роли охранников, проявили настоящий садизм к тем, кто исполнял роль осуждённых. Уже на второй день эксперимента «осуждённые» учинили массовые беспорядки.
Таким образом, существующие меры профилактики неэффективны. Более того, усиление принудительного воздействия на поведение осуждённых относится к чисто человеческому фактору. А это значит, что условный порядок будет в том учреждении, в котором имеется соответствующий кадровый состав и жёсткая воля руководителя.
Несмотря на это, даже режим исправительного учреждения не решает криминологической задачи в глобальном смысле, не позволяя искоренить преступность.
Статистика рецидивов среди лиц, вышедших из мест лишения свободы, по субъектам Российской Федерации не коррелируется с количеством применения режимных требований к осуждённым. Хорошее поведение человека в учреждении не означает, что он будет хорошо вести себя и за пределами колонии. Всё зависит от условий, в которых находится конкретный индивид: если в одном месте условия для совершения преступления отсутствуют, он не совершит преступления, если присутствуют – совершит.
