Для меня тема Великой Отечественной войны занимала серьезное место в жизни. Я родилась спустя 24 года после ее окончания, но с самого раннего детства понимала, что война – это страшно.
Не было ни одного человека в нашей стране, кого война не коснулась бы. Мой дед, мамин отец, прошел всю войну, папина мама попала на фронт 17-летней девчонкой. Она была медсестрой в санитарном поезде.
А мамина мама, хоть и не воевала, но на ее долю выпало не меньше, а, пожалуй, больше испытаний. Она с двумя маленькими детьми, матерью и сестрой своего мужа оказалась на оккупированной территории. Каково ей было каждый день испытывать страх за себя и своих близких. Пожалуй, по страшнее, чем на передовой…
А дедушка мой был поваром. Призывался он, как связист, но как-то у них убило повара, и дед занял его место. И так кашеварил до конца войны.
В школе мы часто рассказывали о своих родственниках, как они воевали. Я очень стеснялась, что у деда такая не героическая специальность. То ли дело – разведчик! Летчик, десантник. Ну, пусть танкист, артиллерист, на худой конец в пехоте бы воевал! А тут – повар…
Дед почти ничего не рассказывал о войне. Единственный эпизод, которым он иногда делился, пропустив пару рюмочек, это то, как он полз на передовую с пищей для солдат и попал под обстрел. И борщом ему обожгло спину.
Это я уже в сознательном возрасте поняла, что повар в армии, на фронте – это очень важно. И риск быть убитым, ни чуть не меньше, чем у того же солдата из пехоты, или артиллерии.
Дедушка, если не считать контузии и ожога, пришел с войны цел и невредим. Да и все его близкие так же остались живы… До того момента, когда старый снаряд в первый послевоенный год не унес жизнь старшего сына и покалечил младшего.
Все, что я писала в стихах про своих близких, прошло через мою душу, ведь это то, что было на самом деле.
Два стихотворения я писала специально для своего племянника Ванечки – ведь его назвали в честь прадеда.
Но есть и другие стихи, в которых образ героев – собирательный. Которые я не могла не написать, потому что Память о войне живет в моем сердце.
Мой дед воевал не в элитных войсках
Сначала связистом он был.
Потом – такой поворот вдруг в делах —
Убитого повара он заменил.
И так воевал с котелком, поварешкой
До последнего дня той Великой войны.
На память осталась военная ложка,
Что однажды ему офицер подарил.
Конечно, награды имел дед, а как же,
Но вот сыновья подросли.
Медалями дал поиграть им однажды…
И как так случилось – медали «ушли»…
Но те, что остались, в праздник Победы
Дед на парадный пиджак нацеплял,
И, накормив меня вкусным обедом,
Долго-долго со мною по парку гулял.
Рассказами дед любил поделиться
Как борщ для солдат он варил,
Как полз под обстрелом, неся обед на позиции,
И осколок снаряда термос пробил.
Пробил снова и снова, и борщ обжигающий
Лился на спину ему…
Но дед не сдавался – вперед, где товарищи,
Ждут не дождутся еду.
Полз и молился: «Пусть хоть в половину
Останется в термосе борщ…»
И хлеб прижимая к себе, что есть силы
Спешил он солдатам помочь.
Хоть слушала я с интересом, но все же
Стеснялась немного того,
Что дед не разведчик, не летчик, а повар,
Ну повар он просто, и больше никто.
Но ложкой солдатской с аппетитом хлебала
Дедовы щи и борщи…
Историй других я про деда не зала.
Теперь уже – жаль – не спросить.
И только сейчас я вполне понимаю,
Пусть поздно пришло пониманье того,
Неважных профессий на войне не бывает,
А повар, пожалуй, нужнее всего.
С пустым желудком на фронте не сладко,
И повар солдату друг и отец.
Слезу со щеки смахну я украдкой,
И прямо скажу: «Я горжусь тобой дед!»
