Золотые часы. «Я столбовая дворянка!» Немцы идут! Бегство.
Подруги звали ее Талочка (от Наталья). В 1941 году ей было 17 лет, 18 исполнилось в октябре. Талочка жила в тихом городке Лубны на живописном высоком берегу реки Сула. Это примерно 700 км до западной границы СССР.
Война 22 июня началась в день ее выпускного вечера.
Как писал Александр Солженицын: «Атмосфера нетерпимости 30-х годов, тех "единодушных" собраний, где воспитывались лютые звери, а обреченные и ободранные доживали лишь до ближайшей ночи». Эта «атмосфера» Талочку не коснулась или почти не коснулась.
Золотую медаль Талочке в школе не дали, все-таки дочь «врага народа», хотя и круглая отличница, но дали золотые часы. Из комсомола не исключили, хотя такой вопрос поднимался. Как дочь «врага народа» может быть комсомолкой? Причем дважды «враг народа»! Ее родной отец «враг» и отчим тоже «врагом» оказался! Нашлись все же порядочные люди, и тему закрыли.
Часами Талочка очень гордилась. Ни у кого из подруг часов вообще не было, а тем более золотых. Часики были чудными, на зависть всем.
Семья Талочки (Натальи Павловны): сестра-дошкольница Лена (Елена Ильинична Маркина), сводная сестра Вера (Вера Ильинична Маркина), мама Галина Андреевна Маркина (Паевская), бабушка Мелания Паевская.
Бабушка Мелания держала весь дом в порядке, вела хозяйство. Была строгой, но справедливой. Иногда почти всерьез говаривала шепотом: «Я столбовая дворянка и не потерплю…». Ее сыновья, офицеры царской армии, участники Первой мировой, в революцию оказались по разные стороны баррикад. Один ушел к белым, и его следы затерялись где-то под Одессой, другой к красным. «Твой дядя Леша», как говорила бабушка Талочке. Он погиб в Гражданскую войну, а бабушка получала пенсию за сына, красного командира, героя Гражданской войны.
Бабушка Мелания, столбовая дворянка с гимназическим образованием, всякое повидала на своем веку. Первую мировую войну и гибель империи в революцию, раскол семьи на «белых» и «красных», Гражданскую войну, голод, советскую власть и много еще чисто бытового, накопленного десятилетиями трудного выживания в экстремальных условиях перманентной социальной катастрофы, пережитой Россией в первые тридцать лет ХХ века.
Опыт подсказывал: Лубны недостаточно далеко от фронта, и нужно попытаться отправить дочь с детьми далеко в тыл, на Урал, а лучше в Сибирь. Веру, как старшую и более самостоятельную, воспользовавшись подвернувшимся случаем, отправили на Урал к каким-то дальним родственникам. На этом бабушка Мелания не успокоилась, она несколько дней не давала покоя Галине Андреевне, чтобы та сходила к «начальству» и попросила эвакуировать семью, так как ее брат Алексей (Талочкин дядя Леша) был красным командиром и героем Гражданской войны. Сама бабушка не собиралась никуда ехать, а думала остаться на хозяйстве. Бабушка думала в первую очередь о Талочке, потому что нельзя быть слишком молодой и красивой во времена войны и беззакония.
Версия с красным командиром была ненадежной, но никакой другой причины для эвакуации бабушка не нашла, то, что муж дочери был «врагом народа», она предпочитала не помнить.
В августе мама Талочки, Галина Андреевна, не устояла перед натиском бабушки Мелании, ходила в горисполком, когда некоторые семьи партработников, в основном евреев, стали эвакуировать. Она хотела попасть в списки для эвакуации, но ей довольно грубо ответили: чтобы она не разводила панику, немцы сюда не придут! Где, мол, Лубны, а где немцы. А немцы пришли меньше чем через месяц.
Лубны – город, основанный в 988 году великим князем Киевским Владимиром Святым по прозвищу Красное Солнышко.
Как там в «Слове о полку Игореве»:
«Кто там дремлет рыбой снулой,
камнем в тину кинутой?
Кони ржут за Сулой,
звенит слава в Киеве.
Пусть Кончак сгрызет все ногти
от нашей отваги.
Трубы трубят в Новгороде.
В Путивле плещут стяги».
В 1941 году «Кончак» ногти не грыз от нашей отваги.
Там, за Сулой, хорошо видны с высокого Лубенского берега бывшие половецкие степи, тут проходила древняя граница Руси. Вот оттуда, из марева ровной, как стол, равнины, если смотреть с Лубенских высот, совершенно неожиданно для мирных лубенчан, пришли немецкие танки.
Семейные ценности
Война поначалу вообще не отразилась на укладе жизни семьи, если не считать неопределенную тревогу. Не так давно была ведь и финская война, в школе тогда разместился госпиталь. Конечно, немцы – это не финны. В семье были одни женщины и дети. Мужчин еще в тридцатые годы репрессировали. Слово какое-то истинно не русское – эмоций не вызывает. Обычный прием – прятать за такие слова всякие рода государственные подлости.
Потом, уже после Сталина, оказалось, что они были не виновны. Но разве от этого легче…
У Галины Андреевны был муж Павел Кокошко – красавец, инженер местного узла связи. Отец Талочки. Что развело Пашу и Галю, история умалчивает, но характеры были непримиримые, и они разошлись. Из «вредности», как гласит семейное предание, Галина вышла замуж за Илью Маркина, директора мебельной фабрики. Когда Маркина и Кокошко чуть ли не в один день, в конце тридцатых, арестовали, Галина Андреевна носила передачи в Лубенскую тюрьму и тому, и другому. Видимо, они были действительно очень принципиальные люди, потому что не дожили и до лагерей, погибли в тюрьме. Способ выжить был один – признаться в любом абсурде, который «шьют» следователи, и более-менее здоровым отправиться в лагеря. Не признались.
Так или иначе, семья до войны жила неплохо. До ареста Маркина в доме всегда была домработница из крестьянок окрестных деревень. Приезжали, жили, помогали по хозяйству, выходили замуж, но хорошие отношения оставались.
Дом стоял на высоком берегу реки Сулы, ближе к склону сады с живописным видом на Засулье. Весной, когда цветёт вишня, зрелище изумительное, куда там японским сакурам. Как знамение войны, в соседнем саду расположились зенитчики во главе с юным лейтенантом, который незамедлительно влюбился в Талочку.
Война была где-то далеко. Собственно, о ней напоминал лейтенант-зенитчик, который иногда захаживал по-соседски в гости. Его поили чаем с вареньем. Бабушка Мелания смотрела на молодого парня не очень одобрительно, как на потенциальную угрозу для Талочки. Кабы не война – жених завидный, а в войну… Бабушка знала, что война не время для создания семьи. Каких-то других отношений столбовая дворянка не понимала и не одобряла. Муж, семья, дети – это святое! Всё остальное от лукавого.
Немцы идут!
Бабушка Мелания вела хозяйство семьи и ходила на базар за обычными покупками, военные мешали перейти улицу, колонна солдат шла на станцию грузиться в эшелоны. Другие части шли через город на восток по Хорольскому спуску через Сулу. У солдат был какой-то унылый вид, заметила бабушка. Бабушка ворчала, что, мол, сами не знают, куда и зачем идут. По мнению обывателей, ВОЙНА была где-то там, за Киевом, на Западе. Лубенчане копали противотанковые рвы на северо-западе Лубенского района. Это укладывалось в головах обывателей, там ближе к Киеву, это нормально, но война наступала на Лубны и с севера, и готовилась к последнему броску уже и с востока.
