– Младший лейтенант Петрова, по вашему приказанию прибыла, – я внимательно смотрела на полковника и старалась дышать через раз.
– Молодец, садись, – кивнул он на длинный ряд стульев. – Слышал, ты одна из лучших выпускников, потому и смогла получить распределение к нам.
– Так точно! – гордо приосанившись, я посмотрела в глаза мужчине. – Даже военную подготовку сдала по нормативам мужского личного состава.
– Прекрасно, – расплылся начальник в гаденькой усмешке. – Значит я не ошибся в своём выборе, и ты достаточно квалифицирована для того, чтобы заняться своим первым делом. Как ты могла слышать до «Олимпиады-80» осталось несколько месяцев. Совсем скоро в Ленинград со всего мира хлынут туристы. А это значит, что показатель преступности должен находиться на историческом минимуме и никто, слышишь меня, никто не должен прозябать без дела. Так что тебе повезло, не будешь бегать как участковые по квартирам, тебе сразу поручают важное дело.
– Будет исполнено, взять дело! – чётко и ясно отозвалась.
– Можешь быть свободна, папка перед тобой, – кивнул мне мужчина и погрузился обратно в работу с документами.
Схватив со стола увесистую синюю папку, я с трепетом прижала её к сердцу и поспешила покинуть кабинет. Никогда бы не подумала, что это окажется так здорово и волнительно. Многие говорили, что я до конца своей жизни буду прозябать в каком-нибудь захолустном отделе. Что следаками баб не делают. И ещё сотни три различных вариаций издевательств всех мастей, над моим выбором профессии. Но мне было плевать. Я пошла наперекор отцу и смогла доказать, что и без его поддержки чего-то стою.
Папа постоянно мне твердил, что дочке одного из крупных начальников в КГБ нет смысла где-то работать. От меня требовалось немного: быть красивой, закончить МИД и найти себе мужа побогаче и посговорчивее. Но мне такой подход претил. Как мама сидеть целыми днями в доме, смотреть за тем, как убирается горничная и таскаться по светским раутам и мероприятиям, мне лично не хотелось. Потому разругавшись с отцом в пух и прах, я громко хлопнула дверью, подала документы в школу милиции и переехала жить в общагу.
Матушка меня, конечно, сиротливо подкармливала, постоянно совала в карман десятки, но я как принципиальный человек, складывала их в коробку и раз в полгода, сгружала ей обратно. Мне таких подачек не надо. Не нравится что-то во мне, пусть отказывается! Я всё же дошла до конца своего пути, и теперь я сжимала в своих руках первое дело… И никто не знал, что я дочка того самого Петрова, которого на все лады расхваливают в «Комсомольце». Оттого на душе было ещё спокойнее и теплее. Я сама всего добилась!
Рухнув на свой стул в общем кабинете, я открыла документы и замерла. Табун мурашек промаршировал по позвоночнику, а сердце на мгновение остановилось. В папке лежало нашумевшее дело, которое встряхнуло весь Ленинград и поставило его на уши. Убийство детей, в возрасте от восьми до тринадцати лет. Маньяк, которого уже успели прозвать «Птичником», в очередной раз вышел на охоту. И теперь, мне, едва ступившей на путь следователя, предлагали разрешить головоломку, которую полгода не могли распутать даже самые опытные следаки?
– Ну что, Петрова, пакуй вещички, – заржал Толик за моей спиной.
– Что там? – майор поднял глаза от своих документов и посмотрел на нас.
– Жиробас на малявку скинул нашего Птичника, – отмахнулся старший лейтенант, который просидел в милиции уже четыре года, но так ничего и не добился. – Походу, её тушкой он решил прикрыть весь отдел. Два в одном, свалить висяк на идиотку, и выпнуть оную под зад, чтобы не портила статистику. А то вон чего удумала, баба в следаки. Курам на смех.
– Анна Николаевна, желаю вам удачи, – тонко улыбнулся светловолосый красавчик, получивший должность по блату. – Был рад с вами познакомится. И надеюсь, что у вас есть ещё хобби, которое позволит прокормится, в милиции вам больше не работать!
– Это ещё почему? – удивлённо вскинула я тёмную бровь. – Если я распутаю это дело, то мне не только майора сразу дадут, но и к государственной награде приставят.
– Ты что, себя вторым Петровым из Москвы вообразила? – заржал басовита Толик над ухом.
– Будет тебя, Анька, – меланхолично протянул Костя. – Сюда по слухам уже кто-то из КГБ едет, чтобы оторвать нашему управлению голову за нераскрытие такого резонансного дела. Так что это просто спихнули на тебя. Некого больше подставить, а тут ты пригодилась. Не успеешь хоть что-то нарыть, и тебе кранты. Службу в милиции не увидишь, как своих ушей. Жалко мне тебя, так что, если хочешь, можешь ко мне домработницей пойти. Мать очередную уволила, а толковых баб мало.
– Я поймаю этого урода, можешь не сомневаться! – яростно сверкнула глазами и поднялась из-за стола. – Даже если ради этого придётся прыгнуть выше головы, я это сделаю! Никому не позволю загубить своё первое дело.
– Петрова, на выезд, – гаркнул дежурный. – Там опять найден труп школьника и кажись по твою душу, так что покойся с миром. Пятый, и это на кануне Олимпиады.
– Ну, о чем я и говорил? – усмехнулся майор.
– Мы ещё посмотрим, кто сможет раскрыть это дело! – гаркнула я и выбежала прочь из своего кабинета.
Глава 1. Дурные предзнаменования
Солнце медленно затухало за горизонтом и напоминало о том, что провокации до добра не доводят. Но я не могла смириться со всем происходящим. Пусть рабочий день давно закончился, но в груди жгло коленным железом от осознания того, что меня хотели подставить. Просто использовать и вышвырнуть, как ненужную вещь. Словно я не человек, а жалкая игрушки. Питер, хранил свои тайны. Это не шумная и душная Москва. Я сбежала сюда подальше от отца и потухших глаз матери, которая раз за разом молча разъедала мою уверенность в себе.
Хотелось свободы, независимости, и чтобы чёртова фамилия, не сходящая с газетных заголовков, не преследовала по пятам. Там, в столице, я была под прицелом. Любой визит маменьки мог стоить мне конспирации. А тут я была совершенно свободна. От долгов перед родителями и обязанностей единственной наследницы Петрова. Так что, если они хотели вышвырнуть меня из отдела и управления, то явно ошиблись с методами. Я костями лягу, но найду маньяка, который три месяца орудует в городе. Даже если это будет единственным, что я смогу, дело до конца я доведу!
Я всегда боялась кладбищ, потому из машины выходила с опаской. Глупый, детский страх, собирался мне помешать. Но я не настолько слабая. На территорию Новодевичьего я заходила с бешено колотящимся сердцем и потными от нервов ладонями. Могильные кресты и плиты в вечерних сумерках казались призрачными, окутанными серой дымкой и каким-то смогом. Сердце забилось ещё сильнее, словно хотело пробить костяной каркас своей ненадёжной клетки. Ладони заледенели. В голове мельтешили все страшные истории, которые я слышала от товарищей в школе милиции и преподавателей, читающих нам лекции и передающих знания, молодому поколению.
