– Волонтёр Нахимов-первый, доложите направление ветра!
Павел вытянулся в струнку перед старшим. На него, усмехаясь, глядел крепкий пятнадцатилетний гардемарин[1] Карташов. У гардемарина это уже второе учебное плавание в море, а тринадцатилетний Павел ещё даже не кадет. Прошение о зачислении в Морской кадетский корпус они с братом подавали два года назад, но тогда свободных мест не оказалось. Зато этим летом выпала удача. Их обоих, Павла и Ивана, взяли волонтёрами-добровольцами в плавание на учебном бриге «Симеон и Анна». Здесь братьев звали Нахимов-первый и Нахимов-второй.
– Ветер восточный… юго-восточный, – робея, ответил Павел. – Слабый…
Гардемарин скривил губы, ухватил его двумя пальцами за нос и передразнил:
– «Юго-восточный… слабый». Запомни, Нахимов, если хочешь быть моряком: этот ветер называется зюйд-ост. – Карташов потянул нос Павла ввысь, показал на самые верхние, малые паруса: – Брамсельный ветерок. Брамсели натягивает, а остальные паруса хлопают. Уяснил, Нахимов?
– Уяснил, – прогудел Павел и, вывернувшись из захвата, потёр нос.
– Как называется эта снасть? – продолжал экзаменовать его гардемарин. Он кивнул на канаты, которыми удерживались мачты. Поперечные тросы, скреплявшие канаты, придавали им вид верёвочных лесенок.
– Ванты, – уверенно ответил Павел.
– А эта…
Внезапно экзамен был прерван громкой командой:
– Зарифить марсели!
Матросы и гардемарины бросились к вантам всех трёх мачт, ловко стали взбираться наверх. А замешкавшего экзаменатора настиг недовольный оклик вахтенного офицера:
– Вам, гардемарин Карташов, особое приглашение требуется?
Волонтёров к работе на мачтах и реях пока не допускали. Вместе с кадетами они лишь учились понимать морской язык и команды, вязать узлы, крепить снасти, наблюдали за действием ветра на паруса при разном их положении. Павел смотрел, как быстро, сноровисто матросы и гардемарины подвязывают нижние паруса – марсели. Они передвигались вдоль реев на тросах, будто акробаты. Павла потянуло туда, к ним.
Он взялся за вантовые канаты и начал осторожно карабкаться вверх по зыбким ступенькам. Сперва это совсем не страшно, палуба ещё близко. Но вот он миновал марсовую площадку на мачте и полез дальше. Тут уже дух захватывает, и сердце отчаянно стучит. Хочется назад, на палубу, но Павел упрямо поднимался всё выше и выше – к брамсельным парусам. Корабль внизу казался совсем маленьким, сорвёшься – и полетишь прямо в морскую пучину.
– Не робкого ты десятку, малый, – раздался над ухом одобрительный голос. Крепкая матросская рука подтянула мальчика к салингу – крепёжной конструкции на мачте. – Будет из тебя морской толк.
Павел огляделся. Впереди был уже виден порт Кронштадт. Далеко позади на море лежала полоса – там Петербург. Слева по курсу тоже темнела земля.
– Море – оно храбрую душу уважает, – продолжал матрос, не прекращая своей работы на рее. – А трусливой спуску не даёт. Криводушных тож не любит.
– Как это?
– А так. С лёгкой совестью и плавать по морю легко, и тонуть в нём не страшно.
– А самое главное что на море? – спросил мальчик.
– Самое-то?.. – задумался матрос. – Море любить, не изменять ему. Вот оно, главное.
Павел вдохнул полной грудью крепнущий ветер и вгляделся в морские дали. Он был счастлив. В этом году они с братом впервые приехали в Петербург из своей смоленской деревенской глуши. Впервые увидев море, Павел полюбил его всей душой. Он уже знал, что отдаст морю всего себя, всю свою жизнь. Никогда не изменит ему и криводушничать тоже никогда не станет…
Тем же летом 1815 года, когда окончилось плавание «Симеона и Анны», обоих братьев Нахимовых зачислили в кадеты Морского корпуса.
У отставного майора, смоленского дворянина Степана Нахимова всего было пятеро сыновей. И все они стали моряками. Но прославить и обессмертить родовое имя выпало именно Павлу.
Два века спустя такие же мальчишки точно так же постигают мореходные науки и азы флотской жизни в петербургском военно-морском училище. Это училище носит имя знаменитого адмирала, необыкновенно стойкого воина и бесстрашного героя – Павла Степановича Нахимова.
Однажды Нахимов сказал: «У моряка нет трудного или лёгкого пути. Есть один путь – славный!» В этой короткой фразе обрисована вся жизнь адмирала, наполненная подвигами, великими и малыми. Когда-то он встал грудью на защиту Отечества и сложил голову за то, чтобы отстоять родную землю от врага. Имя Нахимова с тех пор сделалось дорогим для каждого русского человека.
В пятнадцать с половиной лет Павел Нахимов уже мичман[2], один из лучших выпускников Морского корпуса. В 1818 году началась его служба на Балтийском флоте.
В те годы Россия снаряжала одну за другой кругосветные морские экспедиции. Дальние странствия, открытие новых уголков земли, затерянных в Мировом океане, слава первопроходцев – всё это будоражило души начинающих моряков. В 1819 году из Петербурга к неизвестному южному материку отправилась экспедиция лейтенанта Михаила Петровича Лазарева и капитана Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена. Павел Нахимов просился в это плавание, но его не взяли – он был ещё слишком юн. Три года спустя Лазарев и Беллинсгаузен вернулись со славою первооткрывателей Антарктиды. И уж в следующую свою экспедицию Лазарев с большой охотой взял мичмана Нахимова.
Кругосветное плавание на фрегате «Крейсер» сделало из молодого офицера настоящего морского волка. Экспедиция побывала в Южной Америке, обогнула Африку, около года провела в Русской Америке – на Аляске, которая тогда принадлежала России. Затем пересекла Тихий океан и через Атлантику вернулась в Петербург. Огромной радостью для Нахимова и его товарищей была служба под началом капитана Лазарева. Это был отличный наставник, будущий адмирал, флотоводец. Михаил Петрович воспитывал в молодых офицерах трудолюбие, усердие, отвагу, уважение к простому матросу. Почти на всю жизнь он стал командиром и учителем Нахимова.
После одного случая Лазарев ещё больше прикипел душой к своему ученику. Это произошло у берегов Северной Америки. Океан в те дни был неспокоен.
– Человек упал за борт! – раздался внезапный крик.
– Лечь в дрейф! – прозвучала немедленная команда.
Тотчас же в воду полетели спасательные буйки, за которые упавший мог бы ухватиться. Но фрегат, шедший полным ходом, не сразу остановился и уплыл далеко от несчастного. Шестеро матросов сели в шлюпку. Седьмым в неё запрыгнул мичман Нахимов. В этот час он был свободен от вахтенного дежурства, вместо него в шлюпку должен был сесть другой офицер. Но Павел Степанович не раздумывал, кому спасать человека.
Из-за волнения на море шлюпка долго добиралась до упавшего в воду матроса. Он держался за брошенную с корабля лесенку. Но когда шлюпка была уже в десятке метров от него, руки матроса разжались и он скрылся под волнами. Спасатели долго и тщетно искали его.
