С чего начать? С чего начать? Вопрос конечно интересный. Вопрос о том, где есть начало. С чего все началось? Наверное, с рождения, но увы про него я рассказать и не могу. Всё просто, я не помню, как на свет родился. А вот интересно, кто-нибудь хоть помнит свой первый вздох. Но ладно, я отошёл от темы. Начну по классике, представлюсь и расскажу о нашем поселке. Надеюсь, вы не против.
Родители назвали меня Дмитрий. Родился и вырос в станке Бахта. Станком в старину называли почтовые селения вдоль Енисея, вот и мы по сей день так его называем. До ближайшего полицейского или врача сто пятьдесят километров от станка. В станке около шестидесяти домов и где-то триста жителей. Из них около пятидесяти получают зарплату или пенсию, а остальные вынуждены зарабатывать подсобным хозяйством, рыбалкой и охотой. Других методов выжить тут нет. Я родился и вырос в этом станке, от сюда уходил в армию и тут же меня встречали из неё. Мои родители тоже от сюда, тут родились и прожили всю жизнь. Отец, как и я покидал это место только для службы в армии, равно как и дед. Тот только не в армию, а на войну уходил. Бил фашистов всю войну с первого дня. Он по срочную службу служил, когда все началось. Дед не мог без слез рассказывать о тех днях. Я часто в детстве любил, когда дед подопьет, начинал расспрашивать у него о тех днях. Он был отличный рассказчик. На войне он повстречал мою бабушку и в последний год войны у них родился мой отец. Бабушка умерла во время родов и дед воспитывал отца один. Дед научил отца рыбачить и охотится. Охота не та, что привыкли городские жители, а профессиональная по добычи пушнины. Это когда по полгода в тайге живёшь и зарабатываешь только тем, что готовишь пушнину на продажу. Дед умер, когда мне было шестнадцать. У отца и у мамы я был поздний ребенок. Отцу было сорок шесть, а маме не многим больше тридцати шести лет, когда я родился. Я был долгожданным ребенком. У родителей долго не получалось зачать ребенка. Как мама рассказывала, они с папой уже даже перестали пытаться зачать ребенка, а тут я. В одна тысяча девятьсот девяносто первом году появился я на свет, двадцать девятого января. Я рос в станке, редко, в основном в навигацию мы выбирались в город. Хотя и пару раз летал и на вертолете все в тот же город. Да у нас с городом только одна дорога, Енисей.
Летом навигация, зимой зимник. А ещё зимой раз в неделю вертолет. Жизнь в нашем крою суровая, зимой погода опускается до минус пятидесяти градусов. Лето короткое, за которое надо успеть сделать очень много. Наловить дров, когда идёт сплав по реке, накосить сена на зиму нашей скотинке, огород и много, много ещё всякого что будет в зиму кормить. Летом наш главный заработок – это рыбалка. И конечно, мы все под частую вынуждены заниматься браконьерством ставя самоловы на осетровых. Самолов – это такая веревка с крючками являющиеся ловушкой для рыбы. Так же сети. Конечно, иногда бывает и рыбоохрана и тогда мы теряем доход. А не браконьерствовать невозможно. Просто по-другому выжить тут невозможно. Ведь мы тоже люди и хотим элементарно кушать, а мука только привозная. А ещё надо одежду, топливо, другие продукты кроме муки. Элементарно растительное масло или же соль и много ещё разных мелочей. Мы не богатые тут. Тут безумно суровая жизнь. Тут нет тех, кто не добывает рыбу. Летом это осетрина и сиговые, зимой, весной и осенью налим, щука. Налим и щука есть всегда в каждом доме, ими мы кормили собак, да и сами едим не редко. Я не буду рассказывать о том, как мы рыбачили зимой, осенью и весной. Рыбалка она и есть рыбалка, с той лишь разницей что в отличие от городских жителей это не метод развлечься, а метод выжить. А значит и рыбачили мы не сколько для удовольствия, а сколько для улова. Конечно, будет не правдой если я скажу, что не получаю удовольствия, когда богатый улов, но также представите сами каково это, когда ты вынужден колупаться в воде, а при этом на улице давит под минус пятьдесят. Представили? Как обжигает мороз, а ты вынужден проверять ловушки, покуда рыба не пропала, ведь кушать хочется. И собачек кормить надо. А ещё в Бахте абсолютно все умеют стрелять. Здесь может один или два двора в котором нет оружия.
Тайга повсюду. Вокруг только тайга. И все Бахтинцы хоть немного охотники. Все умеют ставить петли и кулёнки, это такие ловушки для зверушек. Электричество у нас от дизеля. Телефон и интернет, это сказка. Связь только по рации, ну или почта. Самый востребованный товар тут хлеб, его пекут тетя Валя и тетя Лена, в пекарне, нашей местной. Конечно, тут есть школа, в которую я ходил, не смотря не на какие морозы.
Закончил я девять классов и последний год перед армией ходил с отцом на зимний промысел. А по весне меня призвали в армию. Я отслужил положенные два года в пограничных войсках, даже сержанта дали. Вернулся домой я тоже весной и влюбился в соседку. Люда была на два года младше меня. До армии я на нее даже не смотрел, но, когда вернулся. Да что я обманываю, я вообще не умел общаться с девушками, и если бы Люда сама не подошла ко мне, и не сказала: «бросай бухать и я стану твоей женой», то не в жизнь у меня с ней не чего бы не вышло. А так через полтора месяца после армии гудело все село. Свадьба вышла на славу. Все желали здравицы, любви, детей.
В тот год отец пошел один на промысел, а после нового года я пошел уже с ним. Пушнины мы заготовили не мало, год продуктивный был. Мы с Людкой жили у моих родителей, они души в ней не чаяли. Они искренне её полюбили. Дом у нас большой, хозяйства, а родители уже пожилые, мне двадцать один исполнилось, а отцу уже шестьдесят семь. Мы на семейном совете посовещались и решили, что с этого года на промысел я иду один. Отец дома будет. Весной во время перелета птицы, я не плохо набил и на коптил утки да гуся. Летом заготовил сена для скота, конечно, на браконьерил черной икры на продажу, да и так рыбы на коптил. У родителей Люды отличная баня по-черному и в ней идеально коптить. С зимы батя сильно сдал, резко. Хотя и мама не молодела. В октябре мы дождались дождей, чтоб вода в реках поднялась и началась заброска. Я загрузил в плоскодонку снегоход, продукты, бензин, нарты, лыжи, да ещё много всякого охотничьего инвентаря, а главное двух собак, свою Люсю – так я звал московскую лайку и отцовскую Пулю – так он назвал свою лайку. Эта была просьба отца взять и его собаку. Процесс погрузки и доплыва не буду описывать, так же не буду описывать этот охотничий сезон. До нового года набил много пушнины, а в новый год на снегоходе домой.
Дома меня встретили как полагается, жена одарила лаской и страстью, на следующий день баня. Новый год мы встретили за шикарным столом, а когда пробили куранты Люда села на мои колени и сказала:
