Накануне Девятого Дня Бога
(Приложение к роману Три дома на Набережной)
Вместо пролога
Едва забрезжил рассвет пришла Даша и спросила:
‒ Ты разве не знаешь, что у нас мамой всё хорошо?
Я призналась, что знаю.
‒ А люди то думают, что мы несчастливы. Они же не знают.
‒ Я могу рассказать, это будет совсем небольшой рассказ.
‒ Рассказ не надо, сделай приложение. Помнишь, ты рассказывала бабушке, что к своим техническим отчетам ты пишешь приложения?
‒ Как ты это помнишь, ты же маленькая совсем была. Мне казалось ты и не слушаешь.
‒ Это я вид такой делала. Так напишешь?
‒ Напишу.
‒ И напиши, что это приложение к роману.
Утром я прочитала то, о чем рассказала мне Даша, теперь и вы будете в курсе.
Раскинулся сиянием по ковру созвездий отдавая свою энергию светилам.
Скучал по этому озорнику, дитя любимое!
‒ Почему ты никогда ни о чем меня не просишь, сын?
‒ Мои силы равны твоим, отец! И я тоже имею право выбора, как и они, не так ли? Ты доволен их выбором?
‒ Я их всех люблю, сын! И в грехах и благих деяниях.
‒ И в убийствах? И в стяжательстве? И во лжи? И в накопительстве? И в блуде? Они делают это произнося хвалы тебе, отец? Ты принимаешь хвалы тех, кого я потом наказываю? Ты предоставил мне право выбора, и я выбрал воздать им, по делам их. Они все в моем ведомстве.
‒ Так долго длится восьмой день, так долго. Я видел тебя в ночи на Жемчужине, ты играл с собакой, а потом надел образ мужчины и трижды взял земную женщину, ты хочешь каяться, совершив то, что люди называют грехом?
Он играл с собакой, сначала обернулся вокруг мяча, мокрый нос щекотал, и он обратился в человека. А потом услышал призыв к свету. Такой мощный, что его мерцающее тело потянуло туда откуда шел призыв. Остановился, призвал помощников. Грозой, мощнейшими молниями очистил от скверны тучи и пролился теплый чистый дождь. Они вышли под дождь и стали видны их прекрасные тела, а потом мокрые, благодарные дождю пошли и стали рожать свет, его тело стало плотным, зов к свету стал ещё сильнее. Мощная сила прижала его к нежному теплому телу. Он целовал её и видел влажный след своих прикосновений, едва хватило сил, но он успел, теперь от неё всегда после любви будет пахнуть фиалкой, а его семя стало просто влагой. Когда по её телу пошли судороги страсти он разделил их с нею.
Свернулась калачиком. Лежал рядом, сдерживая сияние. Она повернулась и обняла его, её желание вернулось, и он повторил свое волшебство, его тело стало ещё плотнее, в нем появилась невиданная сила света. Захотел оставить её в желании, целовал её соски, живот, нежный и мягкий, губы, податливые и жаркие, она хотела ещё, и он сделал ещё раз её счастливой. Это был сон, прошептал ей на ушко и поразился бархату своего земного голоса. С трудом покинул это сладкое ложе и увидел того, чье тело он принял.
Он не спал, вел свою огромную машину.
Увидел путь и все сложилось. Завтра он их сведет.
‒ Я любил её, мы вместе рождали свет, одновременно. У неё никогда не было любви, но она её желала. Я был слишком близко и у меня не было выбора. Она каждую ночь мучилась, а сегодня она будет жить в счастливом дне и верить, что ей приснился чудесный сон.
‒ Ты не озаботился тем, чтобы принять облик любимого мужа.
‒ Ты создал иллюзию счастья во взаимной любви, но ни разу не озаботился тем, чтобы привести предназначенных друг к другу. Невзаимная любовь, такое же явление как трава на поле. И злаки, и плевел, ‒ усмехнулся.
‒ Они могут об этом просить, о любви, но чаще просят блага.
‒ Многие находят любовь без просьб к тебе. Иногда я и помощники вмешиваемся, создаем условия для встречи. Когда у них возникает момент выбора, наши старания бывают напрасны. Скажи, они часто тебя просят о правильности выбора? Я знаю, для этого они ходят к гадалкам, а те бывают либо слепы, либо черны душой, либо и то, и другое. У тебя они не просят. У меня тоже, иногда в моих силах предотвратить неправильный выбор, но я не всегда успеваю, отец.
Муж не любил её, он был слишком брезглив, чтобы понимать, что такое любовь, он брал жену только тогда, когда она его не желала. Это был не муж.
Я подготовил её к встрече с тем, с кем они всякий раз будут рождать свет! Кто-то же должен давать энергию вселенной? А она получает её только вспышкой света, которую дают истинно влюбленные.
Они сейчас встретятся. Хочешь посмотреть, как появится девятая пара, рождающая любовь.
‒ Зачем тебе девятая пара?
‒ Чтобы быстрее начался девятый день Бога. Твой, девятый, счастливый день, отец. Мне тяжело видеть твои страдания и страдания брата моего, который захотел разделить с тобой вечность! Вы в плену своей всеобъемлющей, но бессильной любви. Чтобы дать им божественную силу любви нужны девять. Разные числа называют божественными, но истинное число бога, это число девять. Если любой, сколь угодно разный, сколь угодно огромный ряд чисел сложить девять раз, люди называют это умножение, если любое число умножить на девять, или на любое число с любым количеством девяток, а потом сложить все числа результата и складывать их до одного числа, то конечным и единственным числом, будет число девять. Это единственное число, в котором заложена вечность, твоя изначальная суть, отец.
Машина остановилась. Его любимица, которая и без бензина довозила его до заправки, остановилась! Сколько не вводи ключ зажигания, сколько не поворачивай его, ни звука. В ответ тишина, абсолютная. По навигатору триста метров, он выполнит свой последний заказ и завершит свою карьеру лучшего дальнобойщика страны. Он заработал деньги и мог бы работать на себя, но деньги ему были нужны, чтобы построить свой дом. Лучшим дальнобойщиком страны считал его хозяин склада! Он планировал вернуть фуру, забрать свою машину и наконец заняться покупкой жилья. У него никогда не было своего дома. Никогда. Даже его любимая бабушка была ему не родной. Подруга мамы, нежная, добрая, ласковая. У него была жизнь светлая, сытная, веселая, благодаря им, бабушке и дедушке. Он не попал в детдом благодаря бабушке Доре и дедушке Стефану.
Они научили его всему, сажать и полоть огород, строгать, вырезать из дерева красивые полки, сбивать стулья и табуретки, штукатурить, красить, класть кирпич, стелить полы, крыть крышу и выкладывать мозаику.
От дома, против которого остановилась его красотка, пахло краской. Ему нравился запах свежей краски. Дом был красив, светло-серый цвет стен, белый цвет раскладки окон, белые ставни. Стильно! Калитка открылась, вышла женщина с лопатой и рассадой в лоточке.
Едва взглянула на огромную машину, выкопала несколько лунок, посадила кустики астры, он знал эти цветы.
