1. Часть Однажды летом /1
Verrà la morte e avrà i tuoi occhi
(Cesare Pavese)
Когда выскакиваешь из дома в лес в сандалиях, мятой футболке и бриджах с прожженными у костра дырками, обычно как-то не рассчитываешь встретить миллионера на новеньком «Порше» у собственного подъезда. Тут-то и вспомнишь женскую мудрость, что даже мусор надо выносить накрашенной, тут и пожалеешь, что не слушалась старших.
Довольно странно, что я его вообще заметила. В это время суток у меня в голове обычно роились десятки сюжетов, переругивались в полный голос герои текущего романа, чего-то скандально требовали герои будущего и злобно шипел в уголке вампир Люций, которому я уже сто раз отказала в продолжении, а он все не унимался — от угроз переходил к сладким посулам и обратно.
Но я очень, очень люблю «поршики». Еще с тех пор, как впервые увидела в фильмах про Джеймса Бонда. Меня одну, кажется, не бесили заполонившие Москву в двухтысячных бандитские «Порше Кайенны» — я ими любовалась. Бескорыстно.
Поэтому услышав непривычный звук мотора и заметив роскошный спортивный автомобиль, я застыла на месте в восхищении. И даже герои перестали переругиваться в голове.
Он был зеленый.
Миллионер.
То есть, его «Порше», конечно. Сочно-зеленый, как молодая июньская листва в нашем дворе. У нас очень зеленый двор. И лес недалеко. Я туда как раз не дошла в своей мятой футболке и прожженных бриджах.
Вообще-то я очень стеснительная. Я даже зайти в банк за выпиской со счета готовлюсь три дня с группой поддержки. А когда выхожу оттуда, покупаю себе в награду дорогое шампанское и пирожные, чтобы запить стресс.
Что уж говорить о том, чтобы обратиться к незнакомому миллионеру на «Порше»? Я же не длинноногая юная модель с накачанными губами и стоячей грудью, чтобы он выслушал от меня любую чушь.
Но я не могу упустить такой момент! Такой прекрасный материал!
Скорее всего, больше подобного случая мне в жизни не представится — ну не живу и не тусуюсь я там, где миллионеры на роскошных тачках на каждом углу стоят и ждут, пока одна такая ненормальная писательница подойдет к ним с дурацким вопросом!
У меня только один вариант — выключить мозг и сделать совершенно безумную вещь раньше, чем он успеет включиться обратно.
Надо просто шагнуть из самолета. А есть ли за спиной парашют — разберемся по пути!
Ну не съест же он меня?
Максимум пальцем у виска покрутит и свалит.
Так что я вдохнула, выдохнула и направилась к машине, у которой так удачно было открыто окошко водителя. Склонилась к нему и быстро, чтобы жертва, да и я сама, не успели очухаться, затараторила:
— Здравствуйте, извините, у меня к вам один маленький вопрос! — мгновенно сообразив, что сейчас владелец решит, что я денег хочу, продолжила еще шустрее: — Почему у вас именно зеленый «Порше»?
2. /2
Сидящий за рулем весьма симпатичный мужчина с короткими темными волосами и в деловом костюме на несколько мгновений замер, уставившись на меня ничего не выражающим взглядом.
В этот момент мой мозг включился обратно и заорал: «Валим! Валим отсюда! Ты вообще здорова?! Нет, не отвечай, без тебя знаю, что в психдиспансере карточка лежит! Мы же договаривались маскироваться и прикидываться нормальными! Что пошло не так?!»
Черт, и правда договаривались…
— А почему вы спрашиваете? — вдруг поинтересовался мужик в «Порше».
— Я писательница. Мне важно знать, почему люди совершают нестандартные поступки и отличаются от стереотипов, — когда я начинаю болтать, мне становится намного легче. Тут я в своей стихии.
— Писательница чего?
Оу, вот он, самый неприятный вопрос…
— Любовных романов… — вздохнула я, заранее зная, как он к этому отнесется. Нет ничего хуже, чем быть писательницей любовных романов. Даже детективы в мягких обложках, даже литРПГ, даже попаданцы к Сталину почему-то вызывают у народа больше уважения. — Так что из вас я сделаю красивого миллионера на роскошной машине, который влюбится в обыкновенную девушку, а она ему откажет, потому что у него зеленый «порше», и это слишком странно. Видите ли, она большая поклонница идеи «умом надо выделяться» и очень не любит эксцентричных и странных людей. А герой купил именно зеленый автомобиль, потому что… Вот, кстати, об этом я и хотела у вас узнать. Почему зеленый?
Всю эту чушь я сгенерила прямо на ходу. Хотя, почему бы нет? Можно написать и такой роман. Как только узнаю ответ на свой вопрос.
Но мой собеседник почему-то не спешил.
Он даже открыл дверцу машины, поставил ногу на порожек и оперся на нее локтем.
Задумчиво посмотрел на меня и спросил:
— Почему именно любовные романы?
— Потому что за них платят, — пожала я плечами.
— А если бы деньги не были аргументом? — он склонил голову набок, тщательно рассматривая мою мятую футболку. И бриджи. И даже сандалии, хотя они в этом ансамбле были самым приличным участником и когда-то стоили пять тысяч. — Что бы вы писали?
— Если бы за книги не платили вообще, я бы сейчас писала сюрреалистическую роман-фантасмагорию в жанре магического реализма про психиатрическую клинику, в которой рассказала историю девяти женщин, правнучек ведьм, предавших когда-то своих сестер, которые должны пройти путь искупления и научить других становиться ведьмами!
На его месте я бы после этого захлопнула дверцу, сорвалась с места и больше никогда не появлялась бы даже в окрестностях нашего района.
А он ничего, держится. Даже улыбается.
— Очень интересно, — говорит. — А почему сейчас не пишете? Хотя бы в свободное время?
— Потому что я набираюсь опыта, — ответила я неожиданно честно. Впрочем, про фантасмагорию тоже было честно. — Вот напишу двадцать любовных романов, прокачаю скилл, тогда и сочту себя достойной.
— Двадцать — это сколько времени займет? — нахмурился он.
— При моей скорости в шесть романов в год… еще примерно пару лет.
— Хм… — он смотрел на меня немного задумчиво, будто что-то подсчитывал в уме. — А если я, допустим, дам денег на ваш роман? Столько, сколько бы вы заработали за все написанные за эти два года. И можно будет сразу переходить к ведьмам.
— Все равно я сначала напишу эти двадцать. Чтобы получить нужный опыт.
— Но, может, хотя бы в другом жанре?
— Это вы планируете откупиться, чтобы я про вас не писала? Я и так не напишу, если не узнаю ответа.
И судя по всему, я его не узнаю. Чем дольше мы болтаем, тем виднее, что секретов он выдавать не намерен.
— Так придумайте ответ! Вы же писательница!
Я скорчила мордочку гоблина.
Тыжежурналист, тыжепсихолог, тыжеписательница. Все про меня всегда знают лучше.
— Так неинтересно, — попыталась объяснить я. — Придумать я могу что угодно, но правда интереснее! Так почему зеленый?
— Если отвечу, я вам больше не буду интересен, — он усмехнулся. — Вы уйдете писать свой роман, правда?
