– Софи! Софи, ну очнись же ты! Ты снова уснула на самом интересном месте, – нахмурив брови, сказала Лида.
Эта хитрость с бровями давно уже стала её привычкой, точнее, её неотъемлемой частью. На самом же деле, близкие давно прознали, что за строгим выражением лица и сдвинутыми к чуть вздернутому носику бровям скрывается понимающая и всему на свете сочувствующая натура. Даже сейчас она проделала это не для того, чтобы выразить укор Софи, а потому что это получилось автоматически.
София немного смутилась от очередного замечания подруги и, кажется, даже немного покраснела.
– Прости, Лида, – произнесла она со слегка нелепой улыбкой, часто хлопая глазами, чтобы скорее прийти в себя, – я старалась. Честное слово. Но в очередной раз это оказалось выше моих сил. Так… что ты ему ответила…?
Лида посмотрела на Софи с неподдельным удивлением и, даже чуть-чуть опустив вниз нижнюю челюсть: то, что сейчас переспросила Софи, Лида рассказала почти 10 минут назад.
– Да, ничего особенного. Мы с ним так ни к чему и не пришли, – ответила она, отводя в сторону взгляд и понимая, что ничего не получит в ответ: ни комментариев, ни советов от подруги по поводу мучившей её ситуации, которая была только что описана в пустоту. – Пойдём лучше прогуляемся по городу. Посмотрим, что здесь изменилось за время…
Звонок на телефон Софи резко оборвал речь Лиды. Софи посмотрела на экран: высветилось «Мама». Это означало, что свободное время закончилось и пора возвращаться домой.
– Извини, Лид. Мне сейчас нужно бежать: у меня остались ещё некоторые незаконченные дела. Но я обязательно позвоню тебе вечером, и тогда мы сможем с тобой немного развеяться.
– Ну, хорошо. Тогда я буду ждать. Удачного дня, Соф!
– Спасибо, и тебе того же. До вечера.
София поднялась со стула, словно извиняясь ещё раз, улыбнулась подруге, и быстрым шагом направилась в сторону своего дома.
София не замечала ни спокойной музыки, игравшей на улицах города, ни распустившихся ярких цветов в аллеях парка, ни счастливых беззаботных людей, гулявших вокруг. Она лишь хотела скорее добраться до двери своего дома и не уснуть «на ходу», не уснуть на глазах уличных зевак.
То, что происходило с ней в течение многих лет, называется «Нарколепсией». Это малоизученная болезнь, из-за которой ты засыпаешь без видимых на то причин. Причем совершенно неважно, где ты находишься и чем занимаешься – приступ заставит тебя на некоторое время покинуть реальность и погрузиться в сон, даже если ты этого не желаешь.
Именно это и произошло во время разговора с Лидой. К счастью, Лида уже свыклась с таким «недостатком» подруги и даже начала к нему понемногу привыкать. А остальные, все те, кого Софи когда-то считала друзьями, со временем перестали поддерживать с ней всякую связь. Ведь кому понравится, что во время вашего очень важного и очень интересного рассказа, после которого вы ожидаете принять на себя бурю эмоций, похвал или поддержки, собеседник попросту засыпает, переставая Вас слушать; а потом либо просит повторить всё снова, либо с невозмутимым лицом или странной улыбкой кивает головой, надеясь на то, что Вы не задали ему вопрос.
Даже самая близкая подруга Софи – подруга с самого раннего детства – не смогла выдержать её болезни и в последнем разговоре выпалила всё, что думает о такой участи: о «несчастье как самой Софи, так и окружающих её людей». После, эти слова часто прокручивались в голове девушки как приговор.
Но внезапно появившаяся в жизни Софи оптимистичная Лида убедила её в том, что всё могло бы быть гораздо хуже. «Ведь главное то, что ты жива; осталось только найти тех, кто примет тебя такой, какая ты есть», – постоянно с твердой уверенностью в голосе твердила Лида. Именно это она сама же и сделала: приняла Софи вместе с её недугом. Теперь они стали, «не разлей вода»; стали намного ближе, чем некоторые родные сестры, и полностью доверяли друг другу. Софи иногда не понимала, что же держит их вместе, как Лида терпит её постоянные приступы, но она была безмерно благодарна за то, что подруга постоянно рядом.
Не ответить на смс или звонок матери, не прийти к ней сразу же по первому зову, означает только одно: оставить её наедине с проблемами и тяжбами настоящей, жестокой жизни. Ведь…
Рождение Софии было для её семьи огромным счастьем. Постоянные походы в больницу, приёмы у лучших врачей, которые поголовно твердят, что они «очень сильно сожалеют такому несчастью»; в конце концов возраст, до которого всё это затянулось. Последний диагноз – бесплодие. Неважно сколько тебе лет: 19 или 45, если ты слышишь это заключение, мир перестаёт для тебя существовать. Но что бы ни говорили врачи, что бы ни утверждали ведущие специалисты – внутри, где-то там глубоко внутри, всегда будет жить вера в то, что всё это просто нелепая ошибка.
И когда мать уже начала терять всякую надежду, когда огонёк в груди начал постепенно затухать и всё вокруг, казалось, настроено против неё – что-то свыше сделало женщине небольшой подарок за всю её боль и бесконечные страдания. Врач, сам не веря своим словам, сообщил: «Случилось настоящее чудо». Но сразу же предупредил, что долгожданная беременность вскоре превратится совсем не в счастье всей жизни, а в жестокое наказание, которое выдерживают немногие. Вероятность выкидыша или рождения мёртвого ребенка в таком возрасте очень велика, не говоря уж о возможных тяжких последствиях для самой матери. Но что значили его слова и наставления в то время, когда мечта иметь собственного ребёнка вот-вот осуществится? Решение было принято единогласно в ту же секунду – сделать всё возможное и (пусть это звучит глупо) невозможное, лишь бы положить начало новой полноценной жизни.
Вскоре никем не услышанные слова врачей дали о себе знать: нагрузка на все органы и системы организма увеличились на порядок, что отразилось на здоровье матери. Результат: слишком тяжёлые роды, грозившие смертью как новорожденному, так и самой роженице. Но девочка родилась здоровой (как казалось на первый взгляд), довольно крепкой и очень спокойной. «Софочка», – еле слышно произнесла счастливая мама перед тем, как впала в кому. Глубокую кому, продлившуюся слишком долго, чтобы иметь возможность снова вернуться к полноценной жизни. После неё мать слабела с каждым днём; каждый новый день превращался для женщины в испытание. С возрастом София стала осознавать, на что пошла её мама ради того, чтобы дать ей возможность радоваться, любить и просто жить на этом свете. Понимание этого переросло в огромную, бесконечную благодарность, и сейчас София бежала к матери, чтобы спасти её от одиночества.
