- Дая, проснись скорее, - голос няни звучал как-то странно. Обычно она говорила ласково, словно пропевала слова. Мне всегда нравился ее необычный голос, мама рассказывала, что когда я была совсем малышкой, то засыпала только под нянину колыбельную, хотя должна заметить, что спустя время ничего не изменилось.
Несмотря на то, что мне уже восемь, и я давно сплю в своей собственной комнате, няня неизменно заходит ко мне после того, как уложит близнецов, чтобы пожелать спокойной ночи и спеть свою "ночную песню", потому что я всегда была ее любимицей.
Будучи совсем малышкой, я часто приставала к нянюшке с просьбой научить меня петь так же красиво, как это делала она, но та лишь смеялась и говорила, что это все от того, что в ее роду были сирены. Именно они оставили ей такое необычное наследство. Тогда я еще верила в сказки, которые мне рассказывала нянюшка и с удовольствием слушала их каждый вечер.
Сейчас же голос Энни слышался иначе, он дрожал и звучал как-то глухо, будто няня проплакала не один час.
Я открыла один глаз, но не смогла различить ровным счетом ничего, вокруг была темнота, даже лампа, что всегда оставалась включенной теперь не горела.
Да и, судя по всему, на улице стояла глубокая ночь.
Внезапно на первом этаже дома послышались чьи-то крики.
Я резко села на постели.
- Энни? - всхлипнула я, мне стало страшно. Женщина тут же оказалась рядом.
- Я здесь, девочка моя. Слушай меня внимательно. Тебе нужно уходить, немедленно. Я собрала вещи на первое время, деньги и еду. Драгоценности останутся здесь, в усадьбе, я спрячу их в нашем тайном месте, чтобы ты смогла найти их, когда придет время, сейчас тебя по ним будет слишком легко отыскать...
- Но что происходит? - шум на первом этаже стал еще громче, послышался звон металла, словно кто-то сражался.
- На нас напали девочка. Никто не ожидал подобного...
- Мама, папа..., - я снова всхлипнула, еще не до конца осознавая, что происходит, но, когда Энни прижала меня к себе, я поняла, что родителей я вряд ли когда- либо увижу снова.
Нянюшка оторвала меня от себя и, вложив в руку какой-то огромный для моего небольшого роста сверток, подтолкнула к тайному ходу, о существовании которого знали только члены семьи и Энни.
- Как только ты выйдешь из дома, тебя будут ждать верные люди, они позаботятся о тебе. Будь сильной, моя девочка, и помни, что ты наследница славного рода Эвалон, - няня коснулась рукой моего подбородка, - никогда не забывай, что ты герцогиня, и однажды ты вернешься сюда, чтобы получить свое наследство и занять свое место..., - няня начала подталкивать меня к тайному ходу.
- А как же близнецы? – в памяти всплыли забавные мордашки брата и сестры, - я должна забрать их, - но няня остановила меня, покачав головой.
- Уходи, сейчас ты должна спасти свою жизнь…
Шум стремительно приближался, и теперь уже был слышен практически у меня за дверью.
- Но кому все это нужно? Кто посмел..., - я не успела договорить, когда Энни перебила меня.
- На них были одежды личной охраны короля..., - больше я ничего не успела спросить, когда няня втолкнула меня в узкий проход и быстро захлопнула за мной маленькую дверь, которую невозможно было найти, если не знать о ее существовании.
Я хотела броситься обратно, но за стеной раздались незнакомые голоса.
- Где девчонка? - послышался мужской голос и тяжелые шаги.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, - голос няни дрожал еще больше. Я должна была сделать, как просила Энни, но не могла сдвинуться с места, словно мои ноги приросли к полу. Даже тот мешок, что няня дала мне, продолжала держать, не чувствуя его тяжести.
- Я еще раз спрашиваю, где девчонка? - послышался шлепок, и няня вскрикнула, - говори, в противном случае, я тебе помогу, - но Энни продолжала молчать, - увести старуху. И обыщите дом от пола до потолка, девчонка должна быть здесь, - как только дверь моей спальни хлопнула, я словно ожила. Мешок выпал из рук, и я опустилась на колени, не в состоянии сдержать рыдания, только зажимала рот ладошкой, чтобы никто не услышал мои всхлипы.
- Соберись, Дая, - прошептала я самой себе, - ты должна быть храброй и сильной, чтобы вернуться и отомстить, - кое-как я смогла подняться на ноги, хотя ночная сорочка невероятно мешала, опутывая мои ноги, словно лианы.
Я подняла сверток и пошла вдоль коридора, который был покрыт пылью и паутиной.
Еще вчера пауки были моим худшим кошмаром, сегодня же все резко изменилось. Теперь я их даже не замечала, заставляя себя перестать плакать. Потому что Эвалоны не плачут, именно так всегда говорил папа.
Я двигалась скорее по памяти, совершенно не различая дорогу, хорошо, что папа в свое время заставил меня запомнить каждый поворот, потому что идти без лампы было невероятно трудно.
Но, в конце концов, я смогла добраться до выхода из коридора.
Потянув за ручку, я, наконец, выбралась на свежий воздух.
- Вот она, Том, - женский голос раздался совсем рядом.
- Давай, малышка, держись за мою руку, - я посмотрела на людей, которые появились рядом, и чуть было не отскочила в сторону, опасаясь, что они могут оказаться врагами. Я никогда не видела их прежде, и хотела уже развернуться и броситься бежать, когда услышала.
- Не бойся, малышка, - произнес мужчина. Мне было трудно сказать, сколько ему лет, может тридцать, а может пятьдесят, потому что для восьмилетнего ребенка даже люди в возрасте двадцати пяти лет кажутся едва ли не стариками, - мы друзья Энни, мы позаботимся о тебе, - он протянул мне руку, и я вложила в нее свою. Потому что мне нужно было хоть кому-то верить. Слезы снова покатились из глаз и женщина, что стояла рядом с мужчиной, тут же подбежала ко мне и крепко обняла. Она начала поглаживать меня по голове, шепча, что все будет хорошо, что теперь я в безопасности, и они позаботятся обо мне.
Мужчина забрал из моих рук сверток, который я по-прежнему прижимала к себе, завернул меня в какой-то плед и посадил в повозку, запряженную одной лошадью.
Как только повозка тронулась, издавая тихий скрип, я обернулась на дом, в котором родилась и в котором была невероятно счастлива, и в ужасе зажала рот ладошкой, чтобы не закричать. Потому что в окнах показались языки пламени, которое захватывало мое родовое имение в свои объятия все больше и больше по мере того, как мы удалялись.
- Вот шакалы, они подожгли дом..., - произнес мужчина и еще сильнее подстегнул лошадь.
- Не смотри, - прошептала женщина, попытавшись притянуть меня в свои объятия.
Я же не могла отвести взгляд от этого зрелища. Огонь не просто уничтожал всех и все, что было мне дорого, он выжигал мою душу, оставляя на ее месте голое пепелище, на котором рождалось что-то новое, темное, до этого момента совершенно мне не знакомое… ненависть к тому, кто клялся защищать меня, а вместо этого уничтожил… к будущему мужу.
