Легенда о том, как мир потерял богов Трэйши, Мэйба и Вэдза
Не было горя и слез на планете Герснее,
Но из глубин непроглядных злой бог появился.
Он пожелал колдовство напитать ее силой,
Стать главным богом во всей необъятной вселенной.
Земли пронзил как копьем он глубоким колодцем
И, плодородие черной водой обернувши,
Башню воздвиг, а к воротам двух стражей приставил –
Злобных крылатых собак, Левилайку с Левроем,
Боги, что с древних времен охраняли Герснею,
Тарром поставленных псов одолеть не сумели.
Стали они всех сильней, из колодца напившись.
Трое богов отступили пред мощью чудовищ.
Скоро народы свои не прокормит Герснея,
Прежде цветущая, чахнет она, погибая.
Бьются напрасно бессмертные боги с заклятьем,
Башня стоит неприступная Тарру на радость.
Были такие, кто к Тарру в нужде обратился,
Темный их принял, дал пищу и создал чудовищ –
Верных злодеям, покрытых броней рагатысков,
Чтоб населенье Герснеи рабами их стало.
Боги смогли помешать совершиться злодейству:
На трех волшебных камнях они горы воздвигли.
Поняли Трое – не смогут без помощи смертных
Тарра изгнать и Герснею от ига избавить.
Все обойдя племена, что им верность хранили,
Трое избрали достойнейших для испытаний.
Преодолели их пятеро самых отважных,
Первыми Трэйши их с Мэйбом и Вэдзом назвали:
Пахтыхтамай, самый мудрый Великих избранник.
Быстрый Челанг, музыкант, златодел и целитель,
Грозный боец Ар-Раар, воин неустрашимый,
Ловкий торгаш Шикиэрт и Кигил – землепашец.
Их именами с тех пор называют пять кланов
Дабы потомки деяния их не забыли
Зелье богам удалось сотворить из их крови,
Чтобы признали их злобные псы за хозяев.
Тарр был уверен в полнейшем своем превосходстве,
С башни заклятие снять трем богам не под силу,
Люди же мимо крылатых собак не проникнут.
Он и не ведал, что смертные возле порога.
Чтобы могли люди сил у Герснеи набраться,
Боги велели с собой привести братьев меньших.
Пятеро к башне подходят с питомцами вместе,
Внутрь их ведут и дают из колодца напиться.
Преображает животных вода колдовская:
Приобрели звери власть превращать ее силу
В мудрость, отвагу и мощь для любимых хозяев,
Внешность тотемов теперь навсегда изменилась.
Ларлы вернулись обратно, не лошади вовсе:
В небе без крыльев парящий, скайларл серебристый,
Мощный пырларл черногривый с шипами и ядом;
Вовсе не кот, когтиранья – хитра и опасна;
Вырос орел, он теперь клюковаст меднокрылый;
Быстрым флюмайсом стал аист Челанга ручной.
Гром прогремел – это Тарр, спохватившись, явился.
Вышли защитники смело на битву с злодеем.
Многие дни звон мечей и заклятья гремели,
Тарр осознал, что сильнее враги оказались.
Понял ошибку владыка и прыгнул в колодец,
В мир неизвестный бежал он от мести героев.
Добрые боги гордятся добытой победой,
Но понимают, что Тарр до конца не повержен.
Будет беда, если он в этот мир возвратится.
Трое решили сразиться с ним в мире подземном.
Избранных боги наукам скорей обучают
Править народами мудро, судить справедливо.
Пятеро клятву дают, что планету Герснею
Будут беречь. Отправляются Трое на битву.
Счастливо люди живут, а избранники правят,
Годы бегут скоротечно в пустом ожиданье,
В тщетной надежде, что боги вернутся обратно.
Камнем на душах лежит их судьбы неизвестность.
Годы меняют заклятую Таррову башню,
В мир выползают из недр ее чудища злые,
Землетрясенья камнями дома засыпают,
Вихри из пламени вьются от шпиля до неба.
Снова и снова с напастями пятеро бьются
С болью в душе и утратив надежду на встречу.
Нет от богов им ответа и сохнет колодец,
Высвобождая все злое, что Тарр в нем упрятал.
Нечего делать, нелегкое ждет их решенье
Вместе избранники силу тотемов призвали
Башню с колодцем разрушили до основанья
И неприступные горы вокруг сотворили
Минули годы с времен тех далеких и смутных
Кланы избранников дружно живут на Герснее
Чтут Основателей и соблюдают заветы
Втайне надеясь, что добрые боги вернутся.
неточный перевод с языка древних,
жрец третьего уровня храма великого Скайларла
Тамайн
– Ги-Мла! Они уедут без нас! – стоящий на пороге комнаты худощавый юноша нервно теребил медальон на шее.
– Не говори под руку, Ки-Клат, и так тороплюсь, – девушка в спешке закалывала непослушные светло-русые пряди, – Мурец пробрался в комнату, устроил погром, я шпильки еле собрала! А кое-кто обещал его запереть!
– Этот проныра залег где-то, я его не нашел, – теперь зеленые глаза юноши смотрели виновато, – и потом, кто его выгнал отсюда? Непростое это дело, сестренка!
Он вытянул руку со свежими царапинами.
– Ой, ее нужно перевязать! – Ги-Мла выронила последнюю шпильку.
– Нет времени, идем! – Ки-Клат толкнул сестру к выходу.
Ки-Киял, митверхал клана Кигилов, начинал терять терпение. Еще не старый мужчина, он бы мог быть в расцвете сил. Но жизнь согнула его и выбелила виски раньше времени, поставив во главе клана землепашцев, батраков и прислужников. Необходимость постоянно оправдываться и искать лазейки, чтобы хоть как-то заботиться о соплеменниках, сделала взгляд бегающим и настороженным. Племянники опаздывали, и страх оказаться виноватым снова давил на плечи, заставляя сгибаться все ниже Они с супругой ждали негодников добрых четверть часа, сидя в открытой повозке возле самого крыльца. Повод для выезда был более чем безрадостный. Три дня весь город только и говорил, что об убийстве Шираиши – жены митверхала клана Шикиэртов. Сегодня ее провожали в последний путь. Опоздание на церемонию – вопиющее неуважение, а Кигилам приходилось дорого расплачиваться за любую оплошность.
– А ну бегом! – закричал Ки-Киял, увидев юношу и девушку, – Ки-Маск, трогай!
Провинившаяся парочка на ходу запрыгнула в повозку.
– Вы представляете, что творится на улицах?! А то мало Кигилам тычков! – напустился на племянников митверхал, и без того вечно издерганный.
– Простите, дядя, это все из-за нашего синакотика, – вступилась за брата Ги-Мла.
– Да, он…
– Может, мне и преемником сделать вашего Мурца? Что за детский лепет? И на этого мальчишку я должен оставить клан! Хорош будущий митверхал!
Ги-Мла замолчала, Ки-Клат с виноватым видом ерошил шевелюру, в которой причудливым образом сочетались светлые, темные и медные пряди. Вкупе с зелеными глазами это было главным признаком чистокровных Кигилов, или трехцветок, как презрительно именовали их остальные. Каждый из пяти кланов мог похвастать присущим лишь ему цветом волос: черноволосые Ар-Раары, платиновые Челанги, серебристо-русые Пахтыхтамаи, каштановые Шикиэрты. Лишь кигильские головы пестрели разными оттенками, все «внеклановые» полукровки и незаконнорожденные считались Кигилами, и чистых трехцветных осталось не так уж много.
Ки-Киял продолжил распекать нерадивую молодежь, но повозка дернулась, внезапно остановившись. Они едва проехали треть пути.
