1. ЧАСТЬ 1. Пролог. Одно лицо на двоих
ЧАСТЬ 1
Пролог. Одно лицо на двоих
Как жить, если у вас на двоих одно лицо? Если твоя сестра точная копия тебя…
Ты думаешь, это весело? Прикольно? Конечно! Можно разыгрывать друзей. Ты говоришь кому-то, что ты – это не ты, а она, а на самом деле это всё-таки ты. Смешно, правда?
Кому – как. Вот он, стоит перед тобой. Парень, который нравился тебе с седьмого класса. Тебе и ей. Он говорит, что любит. Кого? Тебя или её? Ты не знаешь, она не знает и он не знает…
Думаешь, поможет, если ты будешь одеваться не так, как она? Скажем, сестра наденет юбку, ты – брюки, сестра – чёрное, ты – белое. Думаешь, поможет?
А если перекрасится? Сделаться блондинкой? Хотя бы тогда ты сможешь быть уверена, что вон тот симпатичный парень улыбается тебе? Именно тебе, а не ей?
А если тебя вдруг не станет. Кто-нибудь поймёт, что не стало именно тебя? Экспертиза ДНК? Да, забыла сказать, кто не в курсе – у близнецов абсолютно идентичная ДНК...
.
– Пап, а вот если я погибну… ну, вдруг, например, ты потеряешь сознание, и машина врежется в столб… как мама и все остальные поймут, что погибла именно я, а не Леся?
– Ника, что за глупости? – возмутился мужчина за рулём.
– Не глупости. Если ты тоже погибнешь, никто не поймёт. Ведь, так? Ведь только ты нас умеешь различать.
Мужчина вздохнул. Он думал, что успеет подготовить дочь. Должен был успеть, но всё тянул и тянул, не знал, как к такому можно подготовить, не мог подобрать нужных слов. Но его умная девочка обо всём догадалась сама. И как это у неё получается? Он наклонился к самому её уху и что-то прошептал, а затем надавил на газ и направил машину в столб…
2. Глава 1. Что в сейфе?
Глава 1. Что в сейфе?
«Ну, сейчас начнётся», – думала Вероника, поднимаясь по ступенькам на второй этаж. Её вызвали в кабинет ректора, а это означало неминуемую взбучку, потому что в Университете N7H25 ещё никого не вызывали к ректору просто так.
Она шла не спеша – ей нужно было выиграть немного времени, чтобы придумать оправдание. Эх, если бы ещё понять, о каком из двух проступков узнал Пётр Иванович. Дёрнул же чёрт Веронику вчера вечером поспорить с этим выскочкой Никитой, что она сможет пробраться в кабинет ректора, когда тот уйдёт домой. Стоило бы догадаться, что добром это не кончится. Пробраться-то она смогла и даже в качестве доказательства, что ей это удалось, взяла со стола Петра Ивановича горячо любимую им красную ручку с чернилами необычного серебристого цвета. Именно взяла, а не стырила – она собиралась показать её Никите, а утром незаметно вернуть на место. Но вот незадача – ручка пропала.
Вероника, безусловно, догадалась, кто стянул у неё эту эксклюзивную канцелярскую принадлежность. Она не сомневалась – это был её одногруппник, затеявший глупый спор и как всегда вышедший сухим из воды, умудрившись при этом вольно или невольно подставить напарницу по пари.
Как только Вероника обнаружила пропажу, а было это около часа ночи, она тут же попыталась проникнуть в соседний корпус студенческого общежития. На отчаянный подвиг её толкала мысль: где ещё, как не в своей комнате, мог припрятать ручку Никита. Вероника уже рисовала в своём воображении сладкие картины мести. Но её планам подло помешали. Вахтёрша, Зинаида Степановна, видимо, только делала вид, что дремлет. Стоило Нике попытаться влезть в окно холла, как бдительная старушка заорала во всё горло:
– Воры!
И вооружившись первым, что подвернулось под руку, а именно шваброй, подбежала к окну, чтобы нейтрализовать преступника. Веронике пришлось ретироваться – резвой трусцой она помчалась в сторону своей общаги.
И вот он итог глупого спора – сразу два нарушения: удавшаяся попытка несанкционированного проникновения в кабинет ректора и неудавшаяся попытка опять же несанкционированного ночного проникновения в чужое общежитие. Ни по первому, ни по второму случаю придумать какой-либо вразумительной отмазки у Вероники не получилось, кроме как глупо настаивать, что вышеперечисленные инциденты произошли без её участия.
Пытаясь придать своему лицу выражение невинности, которое соответствовало выбранной тактике обороны, она подошла к кабинету ректора и решительно постучала в дверь:
– Можно?
Не успела Вероника просунуть голову в дверной проём, как к нему подскочил Пётр Иванович. Лицо его было красным. Нет, скорее даже багровым. А ещё точнее – лиловым. Лысина профессора была покрыта мелкой испариной, а остатки волос топорщились в разные стороны, делая непропорционально большую голову похожей на облезлого ежа. Ректор так судорожно втягивал воздух, что казалось, в его ноздри вместе с кислородом устремляется и близлежащая часть пространства. Схватив, студентку за руку, он резким движением втянул её в кабинет и быстро захлопнул дверь. Оказавшись внутри кабинета один на один с рассвирепевшим профессором, Вероника на мгновение почувствовала себя мышкой, перед носом которой голодный котяра ловким движением лапы захлопнул зловещий механизм мышеловки. Предательская дрожь прокатилась по телу Ники. Всё понятно – Пётр Иванович так взбешён, потому что уже знает об обоих её проступках.
– Двинская, ты что натворила? – ректор принялся сновать по кабинету взад-вперёд, – Ты хоть понимаешь, что теперь будет?
Этот неистовый вопль профессора, как ни странно, остановил волны дрожи, накатывающие на Веронику, и вернул ей самообладание. Она, конечно, догадывалась, что ректор будет в ярости от её проступков, но не до такой же степени. Что значит «что теперь будет?» Да ничего не будет. Она заберёт ручку у Никиты и вернёт законному владельцу – вот и всё.
– Что теперь будет? – голосом полным безысходного отчаяния опять повторил Пётр Иванович, продолжая наматывать бессмысленные круги вокруг своего письменного стола.
Вероника попыталась включить логику, чтобы хоть как-то объяснить себе, почему профессор так убивается из-за её, по большому счёту, безобидных поступков, но логика в данной ситуации была бессильна – не за что было даже зацепиться. В обычном ВУЗе, наверно, никто и внимание бы не обратил на такие проделки студента. Хотя, конечно, с обычным ВУЗом их Университет N7H25 сравнивать было нельзя. Здесь дисциплина была превыше всего. За малейшие нарушения можно было угодить к ректору на ковёр, а за серьёзные – студента могли запросто отчислить. Такая строгость была продиктована необходимостью. Университет, со странной цифробуквенной аббревиатурой вместо названия, выпускал особых специалистов. Профессорский коллектив ВУЗа должен был быть уверен, что знания, которые студенты приобретут во время занятий, будут использоваться ими только по назначению, именно там, где нужно и исключительно там, где можно. Наставники резонно считали, что любой, кто не способен быть дисциплинированным, строго и неукоснительно следовать университетским правилам не может быть допущен к информации, работать с которой можно только по самым строгим правилам.
