Любая религия основана на вере, а вера – внушение и самовнушение, то есть гипноз. А гипноз в переводе с греческого «сон», то есть сон мозга. А когда мозг спит, им руководит внушение «заинтересованных лиц» или самовнушение самого человека.
«Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: „перейди отсюда туда“, и она перейдёт; и ничего не будет невозможного для вас» (Матф., 17: 20)
«Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва?» (Иак., 2: 20).
Вера является внушением и самовнушением, именно тогда и гора сдвинется с места, на самом деле это будет лишь иллюзия, самообман, внушение и самовнушение. Для этого и нужны некие дела.
Олег Мороз в статье «Все болезни – от Земли», с. 161, в книге «От имени науки», утверждает: «На протяжении многих тысячелетий, с самого зарождения человеческого мозга, психики, неизменной спутницей человека была вера. Сильно поверить во что-то было почти равнозначно осуществлению этого чего-то. Стоило человеку уверовать, что он нездоров, и его действительно одолевал недуг. Стоило поверить в выздоровление – и он поднимался с одра болезни. Все дело именно в том, чтобы поверить твердо, по-настоящему. Во все времена были люди, игравшие в этом деле роль катализаторов, дрожжей, – колдуны, кудесники, волхвы, шаманы…»
В качестве примера в статье «По подсказке богов…", с. 61—70, этой же книге он, ссылаясь на профессора Принстонского университета Джулиана Джейнса, рассматривает героев «Илиады» Гомера, у которых есть примечательное свойство: сплошь и рядом важные решения за них принимают боги.
Действие в поэме начинается с того, что вождь ахейцев царь Агамемнон отвергает просьбу «жреца непорочного» Хриса вернуть ему за богатый выкуп его дочь, плененную ахейцами. В отместку за такую дерзость бог Аполлон обрушивает на ахейцев кары.
Далее цитаты из «Илиады»:
«…Быстро с Олимпа вершин устремился, пышущий гневом,
Лук за плечами неся и колчан, отовсюду
закрытый…
В самом начале на месков напал он и псов
празднобродных;
После постиг и народ, смертоносными
прыща стрелами;
Частые трупов костры непрестанно пылали
по стану».
Боги подсказывают сподвижнику Агамемнона Ахиллесу (Пелиду) путь к спасению:
«Девять дней на воинство божие стрелы
летали;
В день же десятый Пелид на собрание
созвал ахеян.
В мысли ему то вложила богиня державная
Гера:
Скорбью терзалась она, погибающих видя
ахеян».
«На сонме» Ахиллес предлагает узнать – через «жреца, иль пророка, или гадателя снов», – чем же разгневан Аполлон. «Верховный птицегадатель» Калхас и объясняет ахеянам, в чем дело.
Агамемнон соглашается отдать Хрису дочь, но взамен угрожает присвоить другую пленницу, Брисеиду, являющуюся собственностью Ахиллеса, его «наградой», – чтобы Ахиллес понял, насколько он, Агамемнон, властью выше его.
Оскорбленный Ахиллес терзается в поисках решения – либо немедленно убить обидчика, либо покориться.
Снова решение приходит от богов: «В миг, как подобными думами разум и
душу волнуя,
Страшный свой меч из ножен извлекал он, – явилась Афина…
«Бурный твой гнев укротить я, когда ты бессмертным покорен,
С неба сошла; ниспослала меня
златотронная Гера…
Кончи раздор, Пелейон, и, довольствуя
гневное сердце,
Злыми словами язви, но рукою меча не
касайся…»
Нельзя сказать, чтобы боги всегда давали мудрые и спасительные советы. Не моргнув глазом, они дают советы коварные, завлекающие в ловушку. Так, Зевс, чтобы отомстить Агамемнону за Ахиллеса, советует вождю ахейцев повернуть войска на Трою, завоевать ее: по замыслу Зевса, ахейцы вместе со своим вождем будут истреблены в этой войне.
Такие эпизоды – когда боги действуют, словно суфлеры, – действительно пронизывают всю поэму. На этом основании профессор Дж. Джейнс делает неожиданный вывод: древние греки не обладали сознанием.
«Потрясающий факт! – восклицает он. – Герои „Илиады“ были фактически автоматами. Они не принимали решений, не строили планов… Всякий раз, когда назревала необходимость принять решение, появлялись боги. Как только возникала критическая ситуация, кто-нибудь слышал их голоса или видел их… Без подсказки же древние греки совершали поразительно наивные поступки. Взять хотя бы знаменитый эпизод с троянским конем. Как можно было польститься на громадного коня, которого подсунули враги?»
Что же, боги в самом деле существовали в ту пору? Джейнс считает, что мозг древнего человека был расщеплен. В правом полушарии накапливался опыт и созревала подсказка, как действовать. Она передавалась левому полушарию – органу исполнительной власти – в форме слуховых галлюцинаций. Человек как бы слышал голоса извне. Естественно, он принимал их за голоса богов. К слуховым галлюцинациям часто добавлялись и зрительные. Боги запросто являлись сыновьям Земли.
Действительно ли «Илиада» дает повод для таких заключений? Случаев, когда люди принимают самостоятельные решения, без всякого участия богов, в поэме, конечно, не меньше, чем случаев с продиктованными советами.
По своей, а не по чьей-то воле Агамемнон принимает то самое решение, с которого все началось, – не возвращать Хрису его дочь:
«…Гордо жреца отослал и прорек ему
грозное слово:
«Старец, чтоб я никогда тебя не видал
пред судами!
Здесь и теперь ты не медли и впредь не
дерзай показаться!
Или тебя не избавит ни скипетр, ни венец
Аполлона.
Деве свободы не дам я; она обветшает
в неволе,
В Аргосе, в нашем дому, от тебя, от
отчизны далече —
Ткальный стан обходя или ложе со мной
разделяя.
Прочь удались и меня ты не гневай, да здрав возвратишься!»
Так же – без всяких подсказок – решает Агамемнон отнять у Ахиллеса Брисеиду:
«…Он, призвав пред лицо Талфибия и с ним Эврибата,
Верных клевретов и вестников, так заповедовал, гневный:
«Шествуйте, верные вестники, в сень
Ахиллеса Пелида;
За руки взяв, пред меня Брисеиду немедля представьте:
Если же он не отдаст, возвратитеся —
сам я исторгну:
С силой к нему я приду, и преслушному
горестней будет».
Когда сходятся и выстраиваются друг перед другом войска ахейцев и троянцев, Парис, похититель Елены, решает выйти вперед и вызвать на единоборство храброго воина неприятельской рати. Боги при этом молчат.
«…Вышел вперед от троян Александр, небожителю равный,
С кожею парда на раме, с луком кривым за плечами
И с мечом при бедре; а в руках два копья медножалых
Гордо колебля, он всех вызывал из Данаев храбрейших,
