Настя.
– Можно?
Сжимаю дрожащие пальцы в кулак и стучусь в дверь его кабинета. Как ни стараюсь – выходит тихо. И голос звучит предательски глухо.
– Входи.
Услышав приказ, толкаю дверь, оказавшись в его покоях. По углам прячется темнота, а воздух дрожит от ароматов свежей древесины, костра, кальяна и чего-то еще… Наверное, запаха Беса…
А вот и он сам… Восседает на черном кожаном диване и сверлит взглядом. Или высасывает из меня энергию. Иначе, как объяснить мое состояние? Я закашливаюсь и хватаю воздух ртом, дрожу как осиновый лист, краснею… А он ведь еще ничего не сделал…
Нога, обутая в изящную туфельку на шпильке, подгибается. Я едва не падаю на ровном месте. Черт бы побрал его… Ненавижу… Я всей душой ненавижу Бесо Гомартели!
Бесо поднимается с места и подходит ближе. Застывает на расстоянии вытянутой руки и прищуривается. Его цепкий взгляд ползет по моему лицу, задерживаясь на губах, шее, ниже… Правильно, Бес, смотри, как меня подготовили. Все ли пожелания исполнили? Короткое черное платье сидит на мне, как вторая кожа, а чулки с ажурной резинкой поблескивают в тусклом свете настенных светильников. Кристина нарядила меня как куклу… А я и есть игрушка… Так он думает…
– Настя. Афанасьева. Все-таки пришла, – вздыхает он. Подходит почти вплотную, взмахивает ладонью и касается моих волос.
Кристина выполнила просьбу Бесо – не трогать волосы. Их немного завили, оставляя струиться по спине. Его твердые сухие пальцы сжимаются на моем подбородке. Я непроизвольно открываю рот и вздыхаю. Не удивлюсь, если Бес пересчитает мои зубы, как племенной кобыле. Но он просто смотрит… Высокий, он нависает надо мной, как гора. Разглядывает макияж, сощурив карие, почти черные глаза в опушке длинных ресниц. Наверное, в другой ситуации я посчитала бы его красивым… Белоснежная рубашка контрастирует с его загорелой кожей, а в начищенных туфлях легко найти свое отражение. Бес любит роскошь. Дорогую одежду, часы, парфюм. Дорогих женщин. Непонятно тогда, что здесь делаю я – Настя Афанасьева – простая студентка?
– Боишься? – шепчет он, не отнимая ладони от моего лица. Кажется, я чувствую дрожь его пальцев.
Молчу. Слишком много чести объясняться с ним – все равно не поймет. Опускаю взгляд и отступаю, стряхивая с себя его прикосновения.
– Не боишься, раз пришла.
– Вы… Вы не оставили мне выбора, вот и все, – отвечаю с горечью. – Маме требуется срочная операция, мой дом сгорел, и меня хотят отчислить из университета. Вы… Вы сломали мою жизнь, Бесо Георгиевич. И я ненавижу вас…
– Здесь учитываются только мои желания, Настя. И чувства, кстати, тоже.
– Не сомневаюсь, – возмущенно сиплю я. – Люди для вас так, мусор. Да и…
– Одно касание моих пальцев, и на счет больницы поступит нужная сумма, – он обрывает мои путанные возмущения, демонстративно вынимая из кармана айфон. – Ты уверена, что хочешь продолжить разговор? Или мы, наконец, приступим к делу?
– Сначала я хочу убедиться, что операция оплачена.
Во рту пересыхает, а силуэт Беса расплывается из-за выступивших слез. Жалкая идиотка… На что я рассчитываю? Такие, как он не испытывают человеческих чувств. Они умеют лишь потреблять…
– Ты помнишь, что должна мне неделю сопровождения?
– Такое не забыть. Эти семь дней будут самыми ужасными в моей жизни.
Бес неуверенно касается экрана и открывает банковское приложение. С замиранием сердца наблюдаю, как его длинные аккуратные пальцы вводят нужную сумму. Вспархивают на мгновение и решительно жмут на кнопку «отправить». Фу-ух…
Я едва сдерживаю стон облегчения… Вот и все, мамочка, у тебя есть шанс на выздоровление. И на жизнь – ценой моей растоптанной жизни… Вряд ли я смогу собрать себя по кусочкам после него…
– Теперь ты довольна, колючка? Идем…
Его горячее дыхание щекочет висок, а пальцы перебирают мои волосы. Бес так близко… Ароматы чистоты и дорогого парфюма щекочут ноздри, а его близость отзывается внутри мелкой дрожью. Мерзавец тоже подготовился к нашей встрече.
– Довольна? Вы серьезно? Я никогда не буду довольна вашими стараниями, ясно? Вам меня не купить! Вы… Вы мне омерзительны! Я люблю другого человека. И мы поженимся, когда кончится этот ад. И он…
– Надо же? И кто твой молодой человек? – кривит губы Бесо.
– Это не ваше дело, но я его очень люблю. И Ваня меня тоже… А вы… Вы заплатили за услугу, ясно? – чувствую, как румянец ползет по щекам. – Мою душу вам не купить ни за какие деньги. И я… И вы…
– Я бы очень хотел вымыть твой соблазнительный дерзкий ротик с мылом, детка. Но я предпочту другое… Идем.
Бес хватает меня за руку и тащит к дивану. Садится, дергает ремень брюк и спускает их вместе с бельем. Расстегивает рубашку и разводит полы в стороны… Боже… Мне хочется зажмуриться, но я лишь нервно сглатываю и закусываю щеку изнутри. Терпи, Настя… Семь дней пройдут очень быстро…
– Присаживайся, куколка. Знаешь, что нужно делать, или объяснить? Считай сегодняшний вечер началом твоей работы. Ну же…
С трудом восстанавливаю дыхание. Опускаюсь на прохладный мраморный пол, задвинув подальше гордость и волнение. Я никогда этого не делала… И никогда не видела такого красивого мужского тела. У Беса широкие плечи, выступающие косые мышцы живота, гладкая смуглая кожа.
– Не робей, Настя, – хрипло произносит Бес. – Он не кусается.
Метнув на меня острый, как рентгеновский луч взгляд, он закрывает глаза и откидывается на спинку дивана. Его грудь поднимается, словно в нее замуровали кузнечные меха, а пальцы сжимаются в кулаки. Он возбужден до предела… Или разъярен…
Обхватываю каменный ствол пальцами и слегка его сжимаю, чувствуя, как в бугрящихся венах ревет кровь. Зажмуриваюсь и касаюсь багровой налитой головки языком. Бес сдавленно стонет и подается вперед. Разводит бедра шире и зарывается в мои волосы. Гладит их, пропускает между пальцев… И толкается навстречу моим неумелым движениям, толкается…
Я мечтаю, чтобы это поскорее закончилось. Плевать на боль в коленках и чудовищное, затопившее меня унижение. На все плевать… Облизываю его внушительный член, пытаюсь взять поглубже, вывожу языком узоры на его коже… Сжимаю ствол у основания, потерявшись во времени и его шумном, сбившемся дыхании…
Не знаю, как ему удается так быстро кончить. А мне – не сдохнуть от нехватки воздуха. Бес шипит сквозь зубы и сдавливает мои плечи. А я ловлю себя на мысли, что не могу подняться – в глазах темнеет, а щеки словно обжигают некстати выступившие слезы. Да у меня все лицо залито ими!
– Настя, – произносит он, встряхивая меня за плечи.
Да, Бес, ты своего добился – размазал меня, растоптал, как букашку… Именно так я себя и чувствую – заплаканная, с распухшими губами, жалкая, как подзаборная собачонка… Такая я тебе нравлюсь? Тебе меня не сломать, ублюдок! Поднимаюсь с пола, смаргивая слезы и поправляя задравшееся к талии платье. Бес встает следом. Возвращает на место белье и одежду, наливает в стакан воду из графина и протягивает мне:
