Симонов В.Ф. Вячеслав Фёдорович Симонов
© Вячеслав Симонов, 2017
ISBN 978-5-4485-9314-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Телеграф на «полный», в рубке тишь и мрак.
Лишь экран радара спешит подать мне знак.
Не гони, браток, успокойся, остуди свой пыл,
Сбрось немного обороты, чтоб потом не ныл.
Видишь, целей сколько и какой туман,
Для чего ж несешься, для кого обман.
Может, память стерта в буйной голове,
Как спасал кубинцев в прошлом феврале.
Ведь не зря же молча, просим бога все,
Чтоб помог нам выжить в этой толчее.
Чтоб вернулись с моря с радостью в глазах,
Ощутив томленье в милых, дорогих устах.
Принимай решение, не рискуй опять,
Замедляй движенье, но не надо вспять.
Пусть утихнут страсти, и исчезнет дрожь.
Успокойся. Верю, свой кальмар возьмешь.
Будешь ещё часто на крутой волне
Поднимать по слипу в мертвой тишине
Под завязку полный, треск, ловя в тросах,
Свой мешок с уловом, слыша вздох в устах.
Аргентинский шельф
Промысел глубоководного кальмара.
На дальний юг в Анголу спешим,
Расстанемся с ними надолго.
Часто в районе Нордкапа по ним
Ориентиры держали мы строго.
За экватором звезды иные. Ведь там
Они в небе порою висят не мигая.
Но Медведицы, верьте, приятнее нам,
И к ним любовь у нас совсем другая.
Чем дальше на юг за экватор идём,
Тем чаще дом вспоминаем, родных.
И память наша их хранит вдвоём,
Наших медведиц дружных и милых.
Мы будем тосковать и порою часто,
На норд смотреть, чтоб вспомнить их.
Но встреча будет. Ведь не напрасно,
За экватором память их держит двоих.
Коку Марчук С. посвящается.
Ты не ругай меня, кандей,
Ведь я ни в чем не виноват.
Тогда в то утро он, Злодей,
Устроил нам проверку, брат.
Как помнишь, ты же наш затейник,
Мы чай все пили, молча, не спеша.
Но полотенце, положив под чайник,
Ты не намочил его. А это неспроста.
Ну а потом внезапно всё пришло.
Голодных глупышей куда-то унесло.
Порывы ветра, быстро набирая силу,
Волну нагнали. Я запустил машину.
Я даже спешно объявил аврал.
Всё закрепили мы по-штормовому.
Но что поделаешь? Кто б знал,
Что делать всё придется по-иному.
Курс «носом на волну» немедленно сменив,
Пришлось всем флотом двинуться к Фарерам.
И ветер крепкий, с курсом власть не поделив,
Валы швырял на палубу уж по своим манерам.
Мы все спешили к островам,
Чтоб там укрыться в непогоду.
А курсы выбирать, скажу я Вам,
Не привык кому-нибудь в угоду.
Я, в рубке тоже на природу злясь,
В тебе уверен был, что не паникуешь.
И стиснув зубы, матерно бранясь,
Надёжно, быстро всё ты принайтуешь.
А камбузник как уж вертеться будет
С тобою в этой страшной кутерьме.
Но в час обеда, когда тот настанет,
Вкусный борщ нальёте всей братве.
Сегодня не будет пирожков на ужин нам,
Их при такой погоде не готовят.
Но я уверен, как стихнет ураган,
Ты снова вкусненьким обрадуешь ребят.
Устанет буря, плавно перейдет на штиль.
И глупыши опять вернутся раньше сроков.
За чашкой кофе трудность прошлых миль,
Ты вспомнишь, улыбнувшись, без упреков.
Норвежское море.
Зима.
P.S. Кандей – судовой повар,
Глупыш – птица, спутник
рыбаков.
Давно уж волны многих нас не беспокоят.
И телеграмм мы с берега давно не ждём.
Но воспоминания, порою, так накроют,
Что кажется, мы полным ходом всё идём.
И режем волны промысла форштевнем,
В борьбе за план ведём тяжёлый бой.
Это чувство в нас, и помним мы о нём.
Братве морской мы преданы с тобой.
Сегодня праздник наш, кают-компания полна
И тост «За тех, кто в море» прозвучать обязан.
Где бы ни был ты, даже там, где крупная волна.
Вспомни тех, кто много лет был с морем связан.
Живи, трудись без показушной видимой возни.
И помни, что нам осталось не так уж много лет.
Но умоляю, когда утихнут будни твоей жизни,
Решись на подвиг и в город юности купи билет.
Одесса всегда тебя с любовью встретит,
Пригреет, приютит и щедро стопочку нальёт.
Обрадует, весёлым юмором тебя подлечит,
Вселит надежду и веру в лучшее привьёт.
Что опять приехал, ты не пожалеешь
И время дорогое проведёшь не зря.
Посетишь друзей и новых встретишь
Взамен ушедших, с кем ходил в моря.
А это в положении нашем бесценно.
Ведь мы, как и раньше, в океане одни.
А на твой SOS, узнав его мгновенно,
Ответят быстро, пожалуй, лишь они.
Ты что, Тукан, в тот миг не мог
Спокойно днищем сесть в песок
И отпустить быстрей людей на сушу.
Зачем ты муки принял на свою душу?
Зачем ты ждал указаний каких-то,
Из тёплых кабинетов советов чьих-то.
И вот над тобою проходя скорбя,
На ленте самописца фиксирую тебя.
Лежишь на илистом песке
Пологой маленькою кочкой.
И Скагеррак, приняв тебя,
Уж не пугает Вас своею качкой.
Утихло всё. Кого спасли – живым остался.
А остальных, с трудом подняв из вод,
В тот мартовский холодный страшный год
Доставили в ближайший датский порт.
Спасибо, Дания. Ты помогла нам в той беде
Исполнив всё, что в те минуты можно было.
И вот теперь мы забираем их на борт.
Чтобы доставить в наш родимый порт.
Личные вещи, венки, всё в живых цветах
И они в тех беломраморных коффинах.
Когда услышал чётко цифру сорок шесть,
Мне трудно стало осознать такую весть.
Оркестр рождает траурные звуки.
Мы, молча, принимаем их с причала.
И забираем всех, принявших те муки,
Хоть палуба всех их и не вмещала.
Простите, братцы, нас всех за то,
Что не успели к вам, хоть и спешили.
Мы, капитаны, виновны в этом все,
Когда на кнопку SOS нажать решили.
Ведь делать это надо бы чуть-чуть пораньше,
Чтобы на помощь к нам действительно пришли.
Чтобы потерь, людских трагедий было меньше
И всегда в безбрежных водах нас всё-таки спасли.
1967 г. Пролив Скагеррак, СРТР-9091
P.S. – «Тукан» – имя затонувшего судна.
Стоишь на полке с ним, пережив его года,
Памятным подарком мне в тот день рождения.
И друга с грустью вспоминая, я всегда
Тебя беру с любовью, и, что за наваждение.
Далёкое время лихое вспоминаю воочию,
Когда секстанты держали в руках иногда.
Тихим солнечным днём и чудною ночью
Без них, как без рук, всем нам было тогда.
Я искал неспешно ночью Бетельгейзе,
Чтоб на горизонт её спокойно посадить.
Затем спешил Капеллу чуть быстрее
Таким же образом в водичке утопить.
Но она, как гордая царица, в поздний час ночной,
С небес ко мне спускаясь всего лишь для замера,
Противилась, когда качал её я нежно над водой.
Но вдруг сдавалась, услышав счёт секундомера.
Секстант ловил мне часто Солнце и Луну,
Небрежно бросив их на воды горизонта.
Мне оставалось лишь тогда помочь ему
Светила укачать, не пропустить момента.
Теперь стоишь на книжной полке
И взгляд ты часто привлекаешь мой.
А в памяти моей, в уютном уголке
Остался друг, хозяин бывший твой.
Как в блокаду выжил, известно лишь ему.
Он родом был из города-героя Ленинграда.
Окончив школу, пройдя и мореходку – ЛВИМУ,
Жизнь трудную связал с морями навсегда.
