С появлением ребенка, я стала ценить даже самые короткие мгновения, проведенные тет-а-тет. Умыться в ванной одной – это большое достижение, а если при этом удастся почистить зубы – подвиг.
Как правило, когда сын висит под мышкой, сует руки в кран с водой и всячески участвует в процессе утреннего умывания, времени на себя не хватает, потому что по итогу приходится еще и полы мыть, собирая большое количество воды у ванной, поднимать с пола уроненные вещи. Но сегодня я могу позволить себе блаженно прикрыть глаза и вытянуть ноги, сделать глоток горячего кофе и покачать головой от наслаждения. И пусть завтрак у меня начался в десять утра, в то время, как сын проснулся в шесть – до этого мне не удавалось нормально, спокойно и не торопясь поесть так, как я хочу. Благо утром приехали свекровь со свекром и забрали любимого и единственного внука к себе в гости, обещаясь к двенадцати доставить ребенка обратно.
Поэтому с девяти часов я просто кайфую, даже не смотрю в сторону раковины, которая доверху забита грязной посудой, не оборачиваюсь на гору белья, которую предстоит перегладить, и делаю вид, что не замечаю бардака в комнате.
Сейчас я просто радовалась тому, что могу насладиться любимым напитком в относительной тишине. Напрягают крики мужа, которые доносятся из зала. Он опять играет в свою игру, громко комментируя и крича на собратьев по оружию. Обычно такими криками нас с Ярославом прогоняли на улицу, потому что мы своими разговорами и недовольными ворчаниями мешали процессу игры.
Было всегда жутко обидно и неприятно, но любые разговоры на эту тему сводились к тому, что мы мешаем: кричим, громко разговариваем, отвлекаем и дальше по списку можно перечислять долго и муторно. А то, что ребенок тянется к отцу, то, что ему мама как бы уже и не очень нужна – мы попросту не замечаем.
Чувствую, как начинаю заводиться, поэтому снова перевожу мысли на позитивный лад, достаю с полки шоколадку и медленно с наслаждением съедаю целых три кусочка. Увы, больше позволить себе не могу из-за набранного после родов веса, который сбросить никак не получается. Знаю, что после беременности организм восстанавливается три года, а у кого-то и больше, но хочется быть прежней: стройной, без растяжек на теле, не такой замученной, выспавшейся, в конце концов.
Снова смотрю в сторону комнаты, откуда раздается оглушительный рев и качаю головой, понимая, что человек, который играл всю жизнь в компьютер – другим уже никогда не будет. Это раньше было смешно рубиться по сети, а вот сейчас, когда ждешь хотя бы какой-нибудь элементарной помощи – нет.
Мой мир очень сильно и резко перевернулся, сын этому поспособствовал основательно. Раньше то, что я не замечала, теперь лезет наружу. Я совсем иначе смотрю на быт, на отношения, на наши увлечения. Понимаю, что большая часть обязанностей и большая ответственность лежит на мне, но так как раньше, уже никогда не будет. Именно это и пытаюсь донести до супруга, только он не понимает, почему утром я не могу приготовить полноценный завтрак, почему в туалете долго не посидишь, почему он должен, о боже, поставить чайник самостоятельно. Раньше это все было на мне и что самое интересное – даже устраивало. Сейчас ухаживать еще и за супругом у меня просто нет возможности, да и сил. Уж самые элементарные вещи он мог бы сделать сам, но не делает.
Когда в кухню заходит муж, я уже стою у раковины и домываю последнюю тарелку. Взгляд периодически соскальзывает на газовую плиту, где стоит совсем не забытая, а просто отложенная в сторону сковорода. Ее оставила на закуску, так сказать.
– Ань, где мои джинсы, – муж все это время роется в чистом белье, выискивая вещи.
– В стирке, – припоминаю я.
– Я же просил их постирать! – он чуть повышает голос, но видимо я настолько к этому привыкла, что реагирую спокойно. Просто оборачиваюсь и отвечаю.
– Ты про них вчера вспомнил в двенадцатом часу ночи, когда я ушла спать.
Паша сверлит меня взглядом, бросает собранные в руки вещи обратно и широким шагом покидает кухню. Снова возвращаюсь к своему делу, давлю внутри себя раздражение, которое за последние дни съела большую часть моего терпения и сил. Но через некоторое время вновь поворачиваюсь на голос.
– А футболка белая?
– В шкафу на полке, – выключаю воду, уже прекрасно зная, что нужная вещь найдена так и не была.
– Тут нет! – раздается голос из спальни, а я вытираю руки и иду искать парадно-выходную футболку.
Минуточку.
– А ты куда? – смотрю на суетившегося супруга, который успел и про игру забыть, а сейчас носится по квартире, собирая одежду.
– К Саньку поеду, с ночевкой сегодня у него останусь.
– А почему я узнаю об этом только сейчас? – такие спонтанные поездки – стали слишком регулярными. У Санька своя семья, в которой мой супруг прописался взрослым дитем, которого жалеют, выслушивают и подкармливают. Дома-то ему плохо, вот и рвется на волю.
– Я сейчас предупредил, – складывает на груди руки муж и недовольно добавляет: – Я хочу отдохнуть! У меня выходные!
– Тогда привези мне, пожалуйста, цветы, – подхожу к шкафу и закусываю губу.
– А цветы-то зачем? – действительно, зачем женщинам цветы? Особенно тем, кому их итак не дарят…
Я выуживаю нужную футболку и протягиваю Павлу.
– Потому что ты едешь отдыхать уже третий раз за эту неделю, тебе там весело, приятно. Вот и я хочу получить хоть грамм приятности.
Паша сверлит меня нечитаемым взглядом, а потом его лицо перекашивается от гнева.
– Это я должен откупиться, чтобы уехать к другу?
– Почему откупиться? – удивляюсь. – Ты просто подаришь мне цветы, сделаешь приятно.
Я смотрю на супруга, уже прекрасно понимая, что не видать мне цветов – опять.
– Я тебе ничего дарить не буду!
– Можешь тогда там хоть жить остаться, – произношу в его спину, потому что эти ссоры – они меня достали. Возникают на пустом месте, перерастают в непонятно что. Ну, неужели сложно? Букет из трех хризантем стоит у нас в городе триста рублей!
– Да и останусь! – резко разворачивает и припечатывает: – Можем вообще развестись!
Я смотрю долгие несколько минут и понимаю, что Паша не шутит, более того, он явно будет рад от нас избавиться, ведь к этому все и идет – так? Очень долго идет, целых одиннадцать месяцев с момента рождения Ярослава.
– Звони своим родителям, пусть привезут мне сына, – я прошла мимо, пытаясь собрать в голове мысли. – Будет тебе развод. Можем хоть сейчас уехать.
Хотя ни черта не можем, ехать просто не куда!
– Да я сам уеду! – Паше только остается ударить себя в грудь, показывая всю суть своего благородного поступка. – Только вещи заберу и комп!
– Позвони родителям. Пусть привезут ребенка. Сейчас.
Четко и внятно проговариваю свои слова. Мое терпение подходит к нулю, меня жутко трясет.
