Год 2010
– Так и будешь героя из себя изображать? – Мотор присел на табурет и бесстрастно посмотрел на избитого мужчину, глаз которого заплыл от страшного удара, а нос оказался свернутым на сторону. Засохшая кровь покрыла коркой его губы и подбородок. Он сидел со связанными руками, на одной из которых на двух пальцах не хватало фаланг, и монотонно качался взад-вперед.
Подвал одного старого, разваливающегося дворянского особняка, выкупленного неким господином Ивановым, пропускал мало света в узкое полукруглое окошко, но зато весенняя сырость, тянущаяся от земли, легко проникала внутрь и оседала на каменной кладке. Кое-где на кирпичах даже капли воды выступали.
– Вы не понимаете, – проскулил мужчина, со страхом глядя на безучастного Мотора, потом его взгляд метнулся в сторону, где в углу на ржавой панцирной кровати развалился Окунь. – Это жестокие люди, и за любой стук отрезают голову! Лучше убейте меня сразу.
Он молча заплакал, глотая слезы, а Мотор вздохнул тяжело. Этот слизень понимал только угрозу своему физическому здоровью, когда увечили тело. Или посредник действительно ничего не знал, кроме того, что уже выложил, или оказался очень крепким орешком.
– Слушай внимательно, – он закинул ногу на ногу и медленно покачал носком туфля. – Мы тебе предлагаем сделку. Выгодную сделку, без дураков. Мы, конечно, тоже не плюшевые люди, и кости ломать умеем, как ты убедился. Но твое слово в обмен на жизнь – устраивает?
– Вы обманете, – прошептал узник.
– Хорошо. От имени хозяина я обещал сохранить тебе жизнь, – кивнул Мотор. – Правда, пару отрезанных пальцев я не смогу вернуть, но у тебя будут новые документы, ты сможешь уехать за границу или спрятаться в любом месте нашей необъятной империи. Мы тебя даже подлечим…
Мужик снова заскулил, вспоминая как страшный сон щелчки секатора и безумную боль, пронзившую его тело.
– Я не знаю вашего хозяина! – слезы выступили на глазах увечного.
– Он человек слова, а мы подчиняемся его приказам. Ну? Всего две услуги: где искать Шута и нарисовать цепочку сбыта товара. Все! Какая проблема, мужик?
– Фраер, не играй героя, – лениво произнес Окунь, лениво перелистывая мужской журнал с модными красотками, который у него всегда был в кармане для таких вот случаев. Беседу вел Мотор, а он только мог плющить носы, отрывать уши или пальцы. Ему совсем неинтересно раскалывать терпил посредством интеллектуальных бесед, а Мотор почему-то получал от этого удовольствие.
Молчание затягивалось. Мужчина, вероятно, принимал какое-то решение, ломая страх перед будущими испытаниями, а Мотор спокойно ждал. Но и его терпению пришел конец.
– Окунь, тащи свою задницу сюда, – сказал он со вздохом. – И секатор захвати. Видимо, фраеру не жалко еще одного пальца.
– Да скажу я! – истерично выкрикнул узник. – Дайте вспомнить!
– Уже лучше! – обрадовался Мотор. – Только ты долго не молчи, а то я рассержусь. Одна минута…
Связанный мужчина облизал кровавую пленку с губ и срывающимся голосом начал говорить. Что-то он повторял, но появились новые детали, которые тщательно скрывались до тех пор, пока не полетели на пол отрезанные пальцы.
– Шут – всего лишь курьер в давно налаженной цепи, но очень опытный, – сказал заложник, прикрыв глаза. – Он ездит в Якутию только после сигнала, что товар готов к транспортировке. При нем всегда кейс, замагиченный на несанкционированное открытие. Если кто другой его попытается взломать – взлетит на воздух вместе со всем содержимым.
– Понятно. Что по алмазам? – прервал его Мотор. Он похвалил себя за ту осторожность, что не дала ему самому открыть крышку кейса в поезде.
– Алмазы он получает с рук на руки в Якутске от мелких сбытчиков. Скомплектовав партию – сразу уезжает. Сначала самолетом до какого-нибудь крупного города, а оттуда с пересадками до Вологды. Почему так – не знаю. Но всегда в Петербург он приезжает из Вологды. Это точно.
– А что у него в Вологде?
– Я не знаю! Наши встречи длятся не больше двух-трех минут, и нам вообще некогда расспрашивать его. Да и вряд ли Шут стал бы распускать язык.
– Ладно. Дальше.
– Товар всегда при нем. По приезде в столицу он не сразу выходит на связь с нами. Может неделю ходить кругами, может и месяц. Месяц – самое большее, потому что дальше нет смысла тянуть. Заказчик тоже не железный, и у него свои графики. Но они принимают во внимание осторожность Шута и не сильно на него давят.
– Они? Значит, их несколько? Кто является заказчиком? Я имею в виду того, кто заинтересован в получении качественного товара?
– Это люди из посольства Британии и САСШ. В большей степени – англичане.
– Кто именно? Знаешь его имя?
– Некто Джеральд Фицрой, – пошевелив бровями, произнес мужчина. – Он так назвался при налаживании контактов, сказал, работает вторым секретарем в посольстве Британии. Именно ему чаще всего мы передаем товар. Полагаю, его профессия – всего лишь прикрытие. На самом деле может быть агентурным работником.
– Предположения оставь при себе, – попросил Мотор. – Фицрой получает товар и укрывает его за стенами посольства. Дальше что?
– Не имею понятия. Полагаю, что алмазы по дипломатическим каналам уходят из России. Не думаете же вы, что я слежу за их перемещениями, когда получаю деньги за услуги?
Заложник впервые за много дней усмехнулся, и разбитые губы снова закровоточили.
– А у американцев кто засветился?
– Называет себя Эндрю Сквайром. Может, врет, как и Фицрой. Но именно под таким именем встречается с кем-нибудь из нас.
– Алмазы точно контрабандно уходят за бугор? – Мотор встал и прошелся по добротному, но уже старому деревянному полу, сложенному из лиственничных плах. Надо бы здесь залить все бетоном и выложить плиткой. Сыро. Даже стены в некоторых местах плесенью покрыты. Неуютно находиться в таком помещении. Грибок буйствует, пожирает здание.
– Да. По слухам, что часть алмазов проходит огранку и выставляется на аукционах, а остальное дробится в пыль. Ну, там самые мелкие и дефектные камни.
– Зачем? – очень удивился Мотор.
– Не знаю. Есть одна версия, которая не лишена смысла. Это делается для того, чтобы смешивать дробленые алмазы с каким-то магическим составом. Потом все добро исчезает в лабораториях, и что там делают с ними, мне неизвестно. Но именно оттуда выходит продукция, ради которой скупаются алмазы. Она поступает на черный рынок, а оттуда расползается по свету. Барыши баснословные, если хозяева считают такой варварский способ нужным и готовы платить за алмазы твердой валютой.
– Погоди, так это же… Не про «радугу», случаем, ты сейчас говоришь?
– Да, она и есть. Алмазная пыль, смешанная с какой-то магической гадостью. Технологический процесс мне неведом, врать не буду. Все, что знал, рассказал.
