Поздравляю, вы – беременны!
Очередь под кабинетом напоминала мне очередь в кассу супермаркета. Все недовольно посматривали на первую несчастную, сверлили её взглядом и прикидывали: долго она будет у врача? Нет? Успею я поесть или до туалета сбегать?
Мысленно приготовив блокнот и ручку, старательно и вдохновенно списывала образы. Вот одна беременная поглаживает живот и довольно жмурится, будто сытая кошка. А её соседка есть сушки яблочные. Торопливо так. Хрустит, словно белочка. Напротив меня сидит инстаграм дива. Это видно по гиалуроновым губам, татуажу бровей, одежде и макияжу. Как-то все собрались с хорошими сроками, и никто из команды «колобков» не выглядел настолько хорошо. Мне кажется, что и рожать она поедет с селфи-палкой… Как в воду глядела: красотка достала мобильный телефон, прихорошилась в него и сделала селфи. Я едва удержалась от того, чтобы не сделать рука-лицо.
И зачем меня к этим беременяшам посадили? Неужели нельзя было попасть к гинекологу в другое время? К чему такая спешка? И почему именно здесь? Терапевт решила подстраховаться? Вот же повезло с этой дурацкой медкомиссией!
Телефон в сумочке завибрировал. Потянулась за ним и разочарованно выдохнула: Руслан. Сбросить? Ответить? Закатила глаза и нажала на кнопку «принять».
– Кира?
О! Сарказм внутри поднялся едкой волной. Мне очень хотелось сейчас сравнить Руслана со зловредной таракашкой, но не стала. Зачем быть самому себе вредной Буратиной?
– Ты помнишь, что сегодня нам нужно в суд.
– Конечно, я помню. Но сейчас я сижу у врача.
– Что-то случилось? – Руслан тревожно повысил голос.
– Русланчик, ты же помнишь, что я больше не твоя Людмила? – нервно хихикнула. – Больше не нужно меня спасать. В общем, я постараюсь не опоздать. И я всё помню.
– Ты всегда опаздываешь…
Ну что с меня взять? Сначала родилась я, а пунктуальность появилась… Часов через двадцать. После. Хромая, калечная и подслеповатая. Я миссис опоздание, точнее, скоро стану мисс. Мой почётный титул! А ещё один титул можно вешать золотой медалью: недержание языка за зубами. Что поделать, профессия тоже к этому располагала. Как можно вести авторскую колонку в газете, блог и не пытаться всё разболтать? Ну и не сунуть нос куда-нибудь. Руслан же не такой. Обстоятельный, немного суровый, с плохим, я бы даже сказала подпорченным чувством юмора. Мы, выражаясь словами Пушкина: волна и камень, лёд и пламень. И наша любовь… Ну, это как курить рядом с мешком с порохом. Пых! И всё.
– Сегодня я не опоздаю. Даю стопроцентную гарантию.
– Хорошо. Удачи тебе!
На меня уставился десяток пар глаз.
Ещё одна моя особенность. Я громкая. Как иерихонская труба. Как пожарная сирена. Как… Громкая в общем. И кнопки «выключить», как и рычажка регулировки громкости, нет.
Я слишком громко говорила с Русланом. Конечно, вокруг все беременные на меня также смотрят. Пусть я уже и не ношу подушку под комбинезоном и не притворяюсь, но привычка одеваться во всё свободное осталась. Теперь выглядела, наверное, немного мешковатой и полноватой. Но я же такого эффекта добивалась? Теперь все настороженно смотрели на меня, словно стадный инстинкт сработал. Парочка девушек даже уже открыли рот. Сейчас начнутся разговоры по душам. Не-не-не!
Демонстративно достала жевательную конфету и принялась её поглощать. Старательно так.
Дверь в кабинет открылась. На пороге показалась полноватая медсестра.
– Романчук!
Я даже на стуле подпрыгнула. Моя фамилия, точнее, Руслана. Странно, сейчас ведь не моя очередь. Почему зовут меня. Удивлённо встала и обречённо побрела в кабинет. Теперь вопросов стало ещё больше.
Гинекологическое кресло внушало ужас. Только врач, молодая и привлекательная женщина, как-то смягчала эти страшные ощущения. Привычно встала за ширмой, разделась, села на кресло и…
…Я летала в розовых облаках с пони. Или с единорогом. Вокруг бабочки порхали. А ещё пахло попкорном и сладкой ватой. Карамелью. Вкусно так…
– Вас зовут Кира?
Кажется со мной заговорил единорог. Я лениво моргнула, опустила голову и поняла, что говорит врач.
– Да-а-а…
– Кира, когда у вас в последний раз была менструация?
– Эм… Ну… – я немного опешила от такого вопроса. Попыталась вспомнить. Давненько так. Всё из-за стрессов, из-за толчка в спину от Ники, от решения Руслана. Да… – Честно, я не помню.
Гинеколог так выразительно посмотрела на меня, что я покраснела. Ну да, ну да… Я дура, знаю.
– У меня часто бывают задержки.
У меня не только задержки, у меня вообще куча проблем. Поэтому Руслан и сваливает с тонущего корабля. В этом вся проблема! Во мне.
– Ну, причине вашей задержки уже как минимум двадцать недель.
Если можно было упасть, я бы упала. Но так – просто распласталась на кресле, еле дыша. Ерунда какая-то…
– Нет, вы неправы. Этого не может быть! Я… я не могу быть беременна.
– Но вы беременны, – врач мило улыбнулась. – Я вас поздравляю. У вас даже есть время подготовиться.
– Нет, вы не понимаете. Мне поставили бесплодие… Я не могу быть беременна!
Но врач уже встала, выпрямилась и стала снимать перчатки. Смотрела на меня при этом она с лёгкой усмешкой: я же должна радоваться.
Это всё тот стул! Проклятущий стул! Будь он неладен.
Прижимая к груди кучу документов и стопку направлений на анализы, я торопливо набирала номер Руслана. Кажется, я снова опоздаю: хочу точно увериться, что беременна. Пойду на УЗИ, сдам кровь. Вдруг ошибка, вдруг это банальная ошибка?!
И, если это не так, то как теперь всем объяснять, что… что я беременна по-настоящему?
Где-то 20 недель назад
– Ты посмотри только! – Ника передвинула горшок с геранью и спряталась за него. – Наш Кинг-Конг разбушевался. Того и гляди, начнёт себя кулаками в грудь бить!
– Это всё из-за меня, точно тебе говорю! – я склонилась к столу и вместе с подругой продолжала смотреть на нашего главреда. – Его сейчас удар хватит. Даже лысина вспотела…
– Никогда не понимала, почему ты его обезьяной называешь, – Ника затаила дыхание и чуть высунулась, чтобы было лучше видно и слышно нашего начальника, буянившего в своём кабинете.
– Классику нужно смотреть…
– Ты про фразочку о красоте?
– Боже, Ника, начни смотреть что-то кроме ток-шоу и мыльных опер… Некогда объяснять! Тихо!
Из-за стеклянной двери стали раздаваться странные звуки. Будто Борис Егорович, наш главный редактор и директор в одном лице, стал играть на баяне и горланить частушки.
– Что он там делает? Поёт? – Ника недоумённо посмотрела на меня. – Он же только что орал по телефону.
– У него разгон от макаки до оперного певца, видимо, доли секунды…
На самом деле Бориса Егоровича я не просто так за глаза называла обезьяной. Мимика у него была живая, даже слишком. Манеры – не очень обходительные. И он очень любил бананы. Если у него кончились бананы, то можно смело брать всех операторов и мчаться снимать кормёжку голубей в сквере, лишь бы не находиться в одном помещении с таким неуравновешенным типом. Творческая личность! Харизматичная! Кинг-Конг тоже был харизматичным. Но он ещё по небоскрёбам лазил.
