Пролог
*** Та́ркес***
– Та́ркас, иди в озере искупайся! – крикнул мне седовласый дух хрустальной долины.
Я отвлекся от тренировки и удивлённо на него взглянул. И как не удивиться? У духа хрустальной долины Слава я жил уже третий ми́нос1, и он никогда не разрешал мне даже приближаться к озеру, а тут такое.
Как я появился у Слава, знаю только с его слов. Аварийный портал брата-близнеца выкинул меня в его спальне. Это все, что он мне сказал. Я же не помню вообще ничего: ни свою прошлую жизнь, ни того, что способствовало моему появлению у Слава. К слову сказать, в момент моего явления я был на грани между жизнью и смертью. Слав приложил немало сил, чтобы не только не дать переступить последнюю черту, но и вылечить меня. Вот только память вернуть не удалось. Как только я смог ходить, начал тренироваться, восстанавливать изрядно ослабшие мышцы.
Не удержав своего любопытства, все же спросил:
– Слав, ты же запрещал мне даже близко подходить к озеру. А сейчас: «иди искупайся». Что изменилось?
– Я сказал, иди искупайся, – сварливо повторил он. Резко встав из плетеного кресла, направился к дому.
– Ты думаешь, ко мне память вернется? – с надеждой спросил у уходящего мужчины.
– Все может быть, пока не попробуем – не узнаем, – буркнул он себе под нос.
Ни будь я оборотнем, не услышал бы его слов. Воодушевленный таким напутствием поспешил к озеру.
Я очень хотел вспомнить, кто я, откуда, и кто та, что снится мне каждую ночь. Может, эта моя жена или невеста, я не помню. Знаю только одно: это та, кого я люблю. Мысли об этой женщине мне не давали покоя ни во сне, ни наяву. В своих грезах я чувствовал вкус её губ, жар ее тела. А этот голос, как музыка, звучал у меня в голове еще долго после пробуждения. Я и имя-то свое узнал только благодаря ей. Между нашими поцелуями она шептала: «Та́рк, милый, я так скучаю по тебе». Так я понял, что меня зовут Та́рк.
Подойдя к озеру, разделся, вошел в его прохладные воды. Постояв немного, нырнул, поплыл. Вначале было все хорошо, я даже доплыл до средины озера, благо оно было не очень большое. Когда развернулся, чтобы вернуться на берег, в глазах потемнело, а на меня лавиной хлынули воспоминания. Я был не в силах справиться с таким потоком информации. Тело почти перестало меня слушаться. На периферии сознания понял: доплыть до берега не смогу. Уже был готов пойти ко дну, когда до моего затуманенного воспоминаниями сознания дошло одно: нужно выпустить своего па́ргуса. Это единственное спасение.
Я впервые обращался к второй ипостаси в воде. Подумать о том, смогу или нет, не было времени. На кону была моя жизнь. Все прошло хорошо. Мой зверь был рад порезвиться, ведь я все это время не позволял себе его выпустить. Он, точнее я в своей второй ипостаси, быстро добрался до берега. Ведь ему не мешали воспоминания. Это я, Та́рк, впитывал их, совсем не контролируя свою вторую сущность, как когда-то в детстве.
Пришел в себя уже в чаще леса, когда са́йнес2 и калия3 клонились к закату.
– Долго же резвился мой зверь, – подумал я отстраненно, но перекидываться не стал. Поспешил на берег озера за одеждой. Не дело голышом по лесу бегать.
– Какой красивый зверь! – услышал я восхищенный голос. Обернувшись, никого не увидел. Покрутив головой, прислушался. Слышался только шорох листвы и никаких посторонних звуков. Посчитав, что мне показалось, – такие вот слуховые галлюцинации, – припустил к берегу озера.
Приблизившись к воде, решил взглянуть на себя, вспомнив слова «галлюцинации». Я был очень изумлен. Из зеркальной глади на меня смотрел незнакомый мне па́ргус редкого, иссиня-черного с фиолетовыми полосами окраса. Кисточки на ушах отливали голубовато-фиолетовым и никаких шрамов. Шерсть зверя лоснилась здоровьем.
Как такое могло произойти? Моему изумлению не было предела. Это вообще я? Не поверив своим глазам, лапой ударил по воде, разгоняя круги и рябь. Когда вода успокоилась, вновь увидел отражение своего зверя.
Я все смотрел и смотрел в озеро не в силах поверить преображению. Мой па́ргус всегда был дымчато-серебристый с едва различимыми темно-серебристыми полосами и шрамами, оставшимися от магической плети. Отметинами было изуродовано не только тело зверя, но и моё, человеческое. Задумавшись, вновь услышал знакомый голос.
– Воды озера лечат, меняют, открывая истинную суть.
Отвлёкшись от самолюбования, повернул голову в сторону голоса, но вновь никого не увидел. Нет, это уже не галлюцинация, решил я. Быстро перекинувшись, оделся.
– Ты кто? Покажись! – потребовал я, оглядываясь по сторонам в поисках говорившего.
Трава у озера заколыхалась, ко мне вышел ше́регер. Я уже хотел отшатнуться, помня, чем грозит встреча с этим существом. Но решил: если бы ше́регер хотел – навредил, а раз этого не происходит, значит, зверь не опасен для меня.
– Что ты сказал про озеро? – уточнил я у него.
– Это озеро уникально, оно излечивает все раны. Ещё оно может изменить животное, – мои глаза расширились в изумлении.
– О нет, не пугайся так, – истолковал по-своему мою мимику зверёк, – озеро может изменить только окрас на тот, который больше подходит к твоей сути.
– То есть дымчато-серебристый окрас мне, по мнению озера, не подходит? Поэтому я теперь черно-фиолетовый? – изумленно уточнил я.
– А тебе не нравится? – удивился он. Я даже растерялся от такой непосредственности.
– Да нет, нравится, просто непривычно и неожиданно, – уже спокойно ответил я.
– Тогда прощай, – бросил ше́регер и направился в заросли травы. Сделав пару шагов, обернулся.
– Как найдешь её, передай: – Я помню и люблю её. Если сможет, пусть приезжает. Дери её тоже помнит и любит. Мы по ней скучаем. – Сказав это, ше́регер скрылся.
– Кому ей? – выкрикнул я, но мне уже никто не ответил.
Постояв еще немного, развернулся и направился к дому. Хотелось быстрее отправиться на поиски моей Э́леа. Но тут я подумал, а может, ше́регер говорил о моей любимой. Ладно, как найду, спрошу. Ведь теперь я вспомнил все: кто я, кто та, что была со мной каждую ночь, хоть и во снах.
Подходя к дому, заметил Слава. Он стоял на крыльце дома и внимательно всматривался в сгущающиеся сумерки. Черты его лица, да и вся поза, выдавали обеспокоенность. «Наверняка меня ждет, – подумал я. – Ведь ушёл к озеру ещё утром, а сейчас уже вечер». Мне даже стыдно стало за то, что заставил его волноваться. Заметив меня, Слав расслабился. Я же, подойдя к нему, поспешил поделиться своей радостью.
– Я все вспомнил! Мне надо идти.
– И куда ты пойдешь? Может, расскажешь? – его вопросы прозвучали спокойно и даже как-то равнодушно, что не вязалось с его поджатыми губами и внимательным взглядом.
– Слав, ты чего? Мне надо найти свою истинную, пока… – и тут я осекся. Я ведь не знаю куда идти, где её искать.