Пролог
Сейчас
Младенец надрывно орал. Его маленькое личико сморщилось и побагровело от оглушающего крика. Крошечные ручки то сжимались в кулачки, то разжимались.
— О Господи! Да что тебе надо? — с отчаянием крикнул Руслан. — Я же только тебя покормил. Ну что еще ты от меня хочешь?
Малыш, однако, на слова Руслана отреагировал единственным известным ему способом: он заорал еще громче.
— Че-е-ерт! — в отчаянии промычал Руслан. — Черт! Черт! Черт! — Руслан запустил обе руки и в без того растрепанные волосы.
Он отошел от детской кроватки и принялся искать мобильник, который оказался завален грудой пеленок. Он отодвинул одежду младенца в сторону, неловко отбросил подальше большую упаковку подгузников, которые тут же веером рассыпались по полу.
— Вот же блин!
Руслан глянул на часы: он безбожно опаздывал на важное совещание. Распроклятая няня сегодня не пришла и даже не предупредила. На его звонки не отвечала, а во время очередной, кажется, сто пятой попытки ей дозвониться, Руслан услышал в трубке сообщение, что такого номера не существует. Эта дрянь его заблокировала.
Это было час назад. У него переговоры с турками, а он заперт тут с вопящим младенцем и ничего не может сделать.
— Черт бы все побрал! — снова выругался Руслан и набрал номер.
Трубку подняли через три гудка.
— Рита, ну где ты, в конце концов? — зло рявкнул он в телефон.
Из-за младенческого плача он не расслышал ответа, а потому вышел из детской, прикрыв за собой дверь.
— Скоро ты будешь?
— Я же сказала, что еду. Здесь пробки.
— Быстрее, Рита. Быстрее. У меня переговоры вот-вот начнутся.
— Подождут твои переговоры, — огрызнулась она в трубку. — Почему Сашка так надрывается?
— Откуда я знаю. Этот ребенок все время плачет.
— Может, он голодный?
— Только покормил.
— Значит, пора памперс сменить, — уверенно гнула свою линию Рита.
— Я менял пять минут назад, — раздраженно ответил Руслан.
— Дорогой мой, ну сколько раз тебе говорить, что дети свои делишки делают очень часто. Проверь подгузник. Я скоро буду.
Рита бросила трубку, и Руслан неприлично выругался.
— Покорми! Смени памперс! Я что ей, нянька, что ли?
Тем не менее он вернулся в детскую и подошел к орущему малышу.
— Ну что, Саня? Говорят, ты опять напрудил в штаны? А я думаю, не может этого быть.
Руслан, несмотря на, того и гляди, готовые окончательно слететь с катушек нервы, осторожно придерживая головку младенца, взял его на руки и переложил на пеленальный столик. Снял с него крошечные штанишки, насилу справился с липучками подгузника.
— Ну вот, я же говорил — только сменил памперс.
Малыш наконец-то замолчал, радостно задрыгав ножками.
— Сухой ты, Саня, сух...
Руслан не успел договорить, как младенец окропил его темно-синий костюм за несколько тысяч долларов мощной струей.
— Твою ж...
Кажется, маленькому Саше понравилось только что сотворенное им действо, и он заулыбался Руслану беззубым ртом.
— Ну, Саня. Натворил дел, а теперь смеешься?
Руслан сердито прищурился, но Сашку это не смутило. Он продолжал улыбаться. У Руслана отрывисто забилось сердце, отдаваясь где-то в горле.
Раздался звонок в дверь, и Руслан, переложив ребенка в кроватку, бросился открывать.
— Ну наконец-то.
— И тебе доброе утро, — усмехнулась Рита и окинула Руслана удивленным взглядом. — Ты чего мокрый такой?
— Твои насмешки совершенно неуместны, Рита.
Из комнаты снова раздался детский плач. Рита отодвинула Руслана в сторону и прошествовала в детскую.
— А кто это у нас тут плачет? А что это за мальчик у нас такой хороший? — она подхватила Сашу на руки, и тот снова замолчал, кажется, довольный появлением Риты. — Ох уж этот папка, ничего не умеет, да?
Рита засмеялась, а Руслан, стоявший в дверях, поморщился, покачал головой и ушел. Ему нужно было побыстрее переодеться и ехать в «Валид».
Через минуту дверь его спальни распахнулась, и вошла Рита с Сашей на руках. Она уже успела одеть малыша и теперь аккуратно качала его, а он мирно закрыл глазки, посасывая пустышку.
— Он всю ночь плакал, — начал жаловаться Руслан, застегивая пуговицы рубашки. — Орал, будто я его резал. Этот ребенок бесконечно орет, Рита. Просто беспрерывно.
— Все дети плачут, — спокойно ответила она.
Руслан раздраженно передернул плечами.
— Мне не нужно все это. Так не может больше продолжаться. Я не высыпаюсь ночами. Я ничего не соображаю на работе. У меня просто мозги плавятся от всего этого.
Руслан наконец-то справился с запонками и теперь завязывал галстук. Это он мог сделать с закрытыми глазами. Это вам не памперсы менять или кормить двухмесячного орущего младенца из бутылочки.
— Я не могу принимать адекватных решений. А ты прекрасно знаешь, как много в «Валиде» зависит от моих решений.
— Я! Я! Я! — Рита закатила глаза. — Тебя послушать, так ты пуп земли.
— Рита!
— Что, Рита? — разозлилась она. — Что ж вы за мужики такие, Закаевы? Один ноет, потому что жениться не хочет. Другой — от жалости к себе. Третий — потому что сын ему костюмчик обоссал. Может, пора подумать и о других, а не только о себе?
Их взгляды встретились, и очень долго ни Рита, ни Руслан глаз не отводили. Когда-то она боялась его вот этого сурового взгляда, очень боялась. Да... Много воды с тех пор утекло.
— Что мне делать, Рит? — с мольбой в голосе спросил Руслан.
Ей стало жаль его. Кто бы мог подумать? Стальной, непробиваемый Руслан Закаев — и в таком отчаянии.
— Сегодня я посижу с Сашей, так и быть. Попробую найти вам новую няню.
Рита опустила глаза на ребенка. Голоса взрослых убаюкали его, и он тихонько посапывал, пригревшись в Ритиных объятиях.
— Спасибо, — кивнул Руслан.
— Но это не выход, Руслан. Я не могу бросать все дела и нестись к вам каждый раз, как ты не справляешься с младенцем. Тебе нужно что-то решить.
Он отвернулся к шкафу и снял с вешалки чистый пиджак.
— Что ты имеешь в виду?
«Хитрец! — подумала Рита. — Прекрасно ведь знает, что я собираюсь сказать, но делает вид, что не понимает».
— Руслан, Саше нужна мать.
Он обернулся, зло сверкнув глазами.
— Мать?
— Да, мать.
— Мать... Мать...
Руслан сжал руку в кулак и бесшумно опустил его на закрытую дверь шкафа, хотя от отчаяния ему хотелось со всей силы врезать этим кулаком в стену, разнести здесь все к чертовой матери. Но Сашка наконец-то затих, уснул. Нельзя шуметь и пугать ребенка.
— Мать, — снова повторил Руслан. — И что ты предлагаешь?
Он увидел сочувствие во взгляде Риты, отчего на душе стало совсем скверно. Хотя куда уж хуже?
— Ты знаешь что. Найди ее.
Руслан закусил губу.
— Она не захочет вернуться. Она никогда меня не простит, — с упрямством в голосе произнес он.
— Простит, обязательно простит.
