У каждой истории есть своя предыстория. Как бы ни складывалась наша жизнь, как бы не переплетались её ветви, она ведёт нас к чему-то масштабному, и из тонких ветвей, рано или поздно, выйдет побег, который позже превратится в красивый цветок. Он может быть большим, а может, и маленьким. Может быть один, а может, и оказаться, что всё дерево жизни будет усыпано бутонами, которые в своё время распустятся.
Большая тайна таится в цветовой гамме. В какой цвет будут окрашены эти плоды нашей жизни, эти цветы – остаётся загадкой до тех пор, пока они не распустятся. Эта загадка скрыта в самой женщине. И именно раскрытие женщины предвещает выпущенный побег на её древе жизни.
У каждого человека наступает переломный момент в жизни, когда он не понимает, куда несёт его река. Когда шлюпка, разбитая в щепки, расплывается по водной глади так же, как и рассыпаются наши иллюзии при столкновении с действительностью, и мы оказываемся наедине с собой и нашими заблуждениями. Барахтаясь в этой водной стихии, нас куда-нибудь да выносит, прибивая чаще всего к одному из берегов. И уже на берегу мы начинаем оценивать трезво, что же всё-таки произошло. Но на раздумья времени мало, надо жить дальше. И мы ищем ту соломинку, которая в последующем может оказаться прочным спасительным канатом, а может и наоборот притопить нас.
Так, потеряв смысл в жизни, свою работу и получив очередной отказ от издательства, я брела по городу, который меня отвергал. Я была женщиной не в его вкусе. И он, устроив чистку, решил убрать лишнее в себе. Уже на тот момент я понимала, что имею полное право быть, но как «быть» я не знала.
Отправившись на очередное собеседование, я понимала, что шансы мои ничтожно малы. Но усталость в человеке сменяется блефом как защитной реакцией. Это то состояние, пребывая в котором, понимаешь, что уже терять нечего. Оно делает нас непредсказуемыми и лёгкими. Именно в этом состоянии у нас всё получается неожиданно хорошо.
Он сидел за столом уставший и какой-то скучающий. Заместитель директора по чему-то там. Лавры славы, превратившиеся в бремя ответственности, заметно его тяготили, отчего затянувшийся отпуск самого директора уже не радовал. В кабинет меня привела секретарша.
– Это к тебе девочка, – хихикнула она и вышла, смерив меня тяжёлым оценивающим взглядом.
На тот момент я обнулилась настолько, что отчётливо понимала, что кроме как расплакаться я уже ни на что не способна. И на вопрос:
– Чего бы Вы хотели от нашей компании?
Я ответила:
– Мне нужна работа. Любая работа.
Взгляд его был настолько спокоен, и сам он излучал спокойствие, что, находясь рядом, в какой-то момент я поняла, что эта война для меня окончена. Я почувствовала, как огромный груз, который я везде носила с собой, исчез. Стало вдруг легко. И я разрыдалась.
Все три столпа, которые отвечали за существование живого организма, были разрушены. Изначально человеческая стая, моя семья, определила меня как слабое звено, так же я презентовала себя и дальше как человека, заслуживающего низшую иерархическую ступень.
Болезненный разрыв с мужчиной, которого я ещё долго потом называла любимым человеком, с грохотом обрушил второй столп, который отвечал за мою сексуальность.
Последней каплей было моё сильно подкосившееся здоровье из-за достаточно продолжительной болезни. Человек в болезни мерзкий и трусливый паникёр без пола, но с очень раненой душой.
Вместе с ними была разрушена и я, до основания. Внешне я была ещё просто печальна, но внутри уже мертва, то ли от обиды, то ли от страха. Жизнь как будто тащила меня по земле, оставляя на ней отвратительные борозды из слёз и отчаяния. Живы были лишь мои амбиции, кипящие в едва живой душе. Они как будто бы кричали, стегая меня: «Вставай, я не верю, что это ты!»
Вообще моё представление о себе сильно отличалось и конфликтовало с тем, с чем мне приходилось сталкиваться за пределами себя. Желание доминировать сильно подавлялось доминацией извне, уже другими людьми.
В последнее время я перестала верить во что-либо и доверять кому-либо. Но к огромному моему удивлению я поняла, что почему-то абсолютно доверяю этому незнакомому человеку.
– Будем знакомиться? Я Ден, – приветливо сказал он.
– Лиза, – невнятно пролепетала я.
– Смелее. Красивое имя, – произнёс Ден. – Я как раз подбираю себе помощницу, слишком много документов и нужен кто-то наподхват. Ничего сложного, думаю, у тебя получится.
– Спасибо, я попробую.
Наличие Дена в компании говорило мне о том, что в мою жизнь входит что-то интересное. И я решила не отказываться от этой работы. Хотя у меня в жизни уже был один такой «подхват», когда вся нелюбимая работа отдела перекочевала на мой рабочий стол. Моей большой проблемой было то, что я плохо презентовала себя в обществе. Работодатель брал меня неохотно, возможно, оттого, что я боялась даже саму себя. Мне очень не хватало уверенности.
Если же меня все-таки принимали, то я быстро попадала под сбитый и довольно плотный слой уже имеющегося штата сотрудников, через который позже уже никак не могла пробиться, чтобы хоть чуть-чуть подняться с самого низа, на который меня изначально брали. Меня обгоняли люди, пришедшие после меня, сама же я оставалась в вечном подмастерье и часто занималась чужими делами.
Несмотря на то, что я была очень неглупа и достаточно исполнительна, я была весьма труслива и не умела отказывать. И это сильно мне мешало заниматься именно своими непосредственными обязанностями. Начальники и коллектив это чувствовали и периодически подбрасывали мне всякую дребедень, на которую попросту не хотелось тратить своё время. Я скрипела и тащила, откладывая свои дела в сторону, за что позже получала нагоняй от руководства за несвоевременное их завершение.
Я всегда была худшим работником, но, когда я это понимала и принимала решение увольняться, увольняли меня уже с большой неохотой. Так, однажды, когда меня в очередной раз обошла премия, я почувствовала, что это последняя капля, и явилась к своему руководителю, положив ему на стол заявление об уходе, он был в ударе. Тогда мне предлагали повышение зарплаты и смену условий труда, но мне так нужны были те деньги, которых меня лишили, что моя обида побеждала всякий здравый смысл. Я всё-таки ушла.
