Уходят лица.
Дотла сгорает, как свеча, еще одна твоя страница.
Фотографии и память – все, что осталось.
Это история писалась Богом, но не читалась.
Книга скорби, написанная кровью смертных…
Самир А.
Москва, наши дни
На улице уже слегка похолодало, а в душе еще кружатся летние дни. Куда меня снова занесло? Выдуманный герой прошлого все еще в моей голове. Я здесь не для того, чтобы спорить или играть против своего эго. В одной руке обычная шариковая ручка, а в другой ключи от автомобиля. Слышен детский смех. Чумазый малыш, улыбаясь, бежит по улице: видимо, радуется поздней зиме. А ведь только неделю назад, сидя с кружечкой чая у окна, я встречал Новый год. Наверное, мой мир не хочет осознавать, что зима есть, и теперь ей править три-четыре месяца. Разглядываю пятиэтажный дом напротив: на мой взгляд, его расположение оставляет желать лучшего. Где же тут играть детям? Весь двор заполнен автомобилями и большими мусорными контейнерами. Я не фанат новостроек, но верю, что через пару лет руки добрых рабочих людей соорудят в этом дворе хорошие детские площадки. Но к тому времени кружащийся вокруг меня малыш будет учиться в школе, и бог знает, как сложится его жизнь. Может, после школы он высоко взлетит по карьерной лестнице и упадет или не взлетит вовсе. Может, откроет студию звукозаписи, прославится и покончит жизнь самоубийством?
Точно так же, как тип, к которому я приехал со своими вопросами. Может, и он спился и умер, и о нем все забыли. На форуме hip-hop.ru прошел слух, что его нет в живых, и я решил удостовериться, так это или нет. На самом деле его участь и даже жизнь меня особо не интересовали, к ушедшему у меня были вопросы личного характера. Я искал человека, который круто изменил мою жизнь. Человека моего времени, моего мира. Но, увы, искать через того, кого уже нет с нами, мне не по силам. У меня часто бывает ощущение, будто я скучно, нарушая свой покой, ищу то, что нужно. И когда нахожу, я счастлив.
Жизнь должна быть интересной, как песни, загруженные вперемежку в плеер автомобиля. Вот и я здесь, гонюсь за интересом. Еще несколько минут назад я был на втором этаже. Не думая, нажал звонок, мне открыли. Лучше бы я этого не делал. Добрых пару недель буду винить себя за это, ведь я напомнил матери о кончине ее сына. Мать – это святое, а любовь матери к сыну – это больше, чем построить дом, открыть фирму или выиграть Олимпиаду. Это почти девять месяцев зарождения жизни внутри женщины, в утробе. А тут нарисовался я со своими дурацкими вопросами о человеке, которого даже вживую-то не видел. Извинившись раз десять, поблагодарил мать, потерявшую сына, и удалился. И вот я здесь, около своей машины, смотрю на ребенка, который радуется просто тому, что бегает. Побегать бы и мне с ним, но не могу. Я не такой, совсем другой.
Блокнот так и остался в кармане, доставать его не пришлось. Хотел записать ответы на вопросы, которые помогли бы мне в дальнейших поисках. У блокнота нет никакой таинственной истории, его подарил мне один бакинец, который учится со мной в университете. За пять лет обучения так и не смог понять, что же это за нация такая – бакинская. Могу на пальцах сосчитать знакомых из Баку, все они бегут по жизни, будто по оголенному электрическому проводу. Всегда мнительны и осторожны со всем, что их окружает. Из года в год мой бакинский одногруппник пытается вспомнить, кто он, откуда и что заставило его уехать из своего города. В чужой стране, будто в чужом доме, можно забыть, кто ты и что делал еще вчера. Сегодня он ничего не помнит, просто смотрит вдаль. Никто не знает, кто он и откуда. Может, завтра его и вспомнят, но не сегодня. Но уверен, что каждый из коренных жителей Старого города хотел бы проснуться на берегу Каспийского моря, соединиться между годами с небом и берегом.
Сел в машину, завел двигатель, в плеере новый альбом Птахи1, играет один из моих любимых треков – «Рубины». Недавно был на автограф-сессии, на ней же прошла презентация нового альбома. Обычно приходится слушать что попало, но альбом я ждал давно, считал дни до его выхода. Сделав немного погромче музыку, решил развернуть машину и выехать из двора, но услышал стук сзади. В боковом зеркале увидел ту самую женщину, которую сегодня побеспокоил. Выключив музыку, вышел из авто.
– Что случилось, мать?
– Постой, постой, я кое-что нашла. – Она держала в руках толстую тетрадку.
– Что это?
– Кажется, дневник того человека, которого ты искал. Я нашла его в студии сына, когда забирала его вещи. Он мне ни к чему, думаю, тебе пригодится. – И протянула тетрадку.
Я был удивлен до чертиков.
– Спасибо большое, думаю, это и вправду мне пригодится.
Ничего не ответив, женщина быстро направилась к своему подъезду. Снова сажусь в машину и с интересом открываю первую страничку. С обратной стороны потертой обложки читаю: «Эта история писалась Богом, но не читалась». Я узнаю эту строку… Никогда не любил быть хозяином чужой судьбы, изучать чьи-то дневники, но не сейчас.
Мою увлеченность сбил телефонный звонок. Звонил Артур, близкий друг, с которым последние два года моей жизни хоть в какой-то степени смогли стать интересными.
– Алло.
– Рус, здорово, ты где?
– Недалеко от Войковской, а что случилось?
– Может, вечером свидимся где-нибудь на Арбате?
– Без проблем, во сколько ты освободишься?
– Через четыре часа. Позвоню, когда выйду с работы.
– Договорились, я все равно свободен, выеду прямо сейчас. Встретимся, как обычно, в DD.
– О’кей.
Вот так, все довольно просто, развернулся и выехал из двора. К счастью, без лишних пробок доехал почти за час до Арбата. Обычно на Дмитровском шоссе можно наткнуться на жуткие заторы, это связано с постройкой новых станций метро. Бывало, приходилось от часа до двух торчать в пробке от кинотеатра «Ереван» до метро «Савеловская». Взяв с собой тетрадку, оставил машину напротив нашей любимой кофейни – DD. Мест для парковки было достаточно, днем там почти никого не бывает. Попросил у девушки за кассой пару пончиков, чай и уселся в первом зале, в углу. До встречи с Арчи оставалось еще три часа.
Наконец, создал для себя уютную обстановку, и вот настал тот самый подходящий момент, когда я могу начать читать дневник. Вид у «зеркала души» слегка потрепанный, следы пыли на обложке. Видимо, долгое время пролежал где-то вдали от людских рук. Снова раскрыл тетрадку и решил пролистать. Некоторые странички были сильно пожелтевшими, попадались запачканные листы, видимо, на них что-то проливали, причем неоднократно. Среди убитых страниц нашел фотографию, сделанную на Polaroid. Она сохранилась лучше, чем записи. Трое ребят на фоне какой-то крепости, причем один из них сильно напоминал мне того, кого я ищу. Дневник принадлежит ему, значит, и на снимке он. Несмотря на то что фото сделано давно, я смог узнать автора рукописи. На обратной стороне указан только год – 1998.
