Небесная Рози
1
– О, Рози. Моя Рози, как мне с тобой хорошо. Без тебя моя жизнь пуста, не имеющее смысла пустое место. Только о тебе все мои мечтания. А дни в твоих объятьях так коротки, – он тяжело вздохнул и с силой прижал молодую и нагую барышню к своей груди так крепко, насколько у него только хватило сил. Девушка в первое мгновение напряглась и хотела освободиться. Но, не сделав по-настоящему достойной попытки, сдалась и обмякла в его объятиях так, как он этого и желал. – А завтра ветер снова унесёт меня от тебя за тысячу миль. За пустыни, за горы, – он замолчал.
Девушка тоже ничего не ответила, и они так и лежали в крепких объятиях, слушая, как за головами сыплется песок.
Он знал, что скоро его время кончится. Песок из верхней чаши песочных часов утечёт в нижнюю, и по стенам, обклеенным розовыми обоями, и мебели из чёрного дерева отразится со всех сторон режущее петушиное пение, и его жизнь снова полетит к чёрту на куличики.
Часть его нутра желала приподняться из объятий его Рози и только одним глазком посмотреть в угол комнаты, где на чёрной тумбочке с пошёрканным верхом стояла ваза, в которую она поставила его букет цветов. Что это были за цветы, он не разбирался, но стоили они дорого. Но чёрт бы его побрал, он мог себе это позволить. Он небоход третьего ранга, и пусть этот сраный веник стоил ему пять дней в небе, но он мог себе это позволить. В конце концов, небоход он или нет.
Вдруг что-то у него за головой щёлкнуло, и в ту же секунду комнату, освещаемую лишь парой ароматных свечей, заполнил петушиный пой.
«Нет, не хочу», – подумал он, а его тело сократилось в мышечных рефлексах, и девушка стала зажата ещё крепче, чем была.
– Как я не хочу с тобой расставаться, – сказал он тихо, с грустью.
– Я тоже, милый. Но первые петухи уже пропели, – обнажённая девушка тяжело вздохнула, слегка приподнялась на локте и запустила свои тонкие пальчики с пёстрыми ноготками в его густые чёрные и слегка вьющиеся волосы. – Хотя бы ещё часик. Мир так жесток.
Её голос, сладкий, нежный, её тонкий, слегка курносый носик почесался о его трёхдневную щетину, и девушка тяжело упала на его грудь и так вздохнула…
– Мне нужно идти. Прости.
– Но твой корабль уходит только завтра? – быстро перебила его красавица.
Завтра, это действительно так, и то только после обеда. Он, несомненно, мог бы ещё остаться. Но как бы этого ему ни хотелось, в его кармане от этих простых желаний монет не добавлялось, а за эти три дня он уже потратил все свои заработанные деньги и даже умудрился влезть в двухмесячные долги. «Нет, я встану и уйду», – твёрдо решил он, и хоть и нехотя, но выбрался из её цепких объятий, и, не оглядываясь, отправился к креслу, на спинке которого висели его единственные приличного вида брюки и рубашка.
– Ты разбиваешь моё сердце! – с упрёком в голосе сказала девушка и с обидой повернулась к нему спиной.
Ярко-жёлтый халат, расписанный цветными цветами, по типу тех, что он ей подарил за астрономическую цену, элегантно прикрывал её молодое желанное тело. Но ему нужно было идти. В кармане оставалось всего десять или двенадцать монет, и то половина из них ему не принадлежала. Ещё нужно было зайти в аптеку и купить зелёную настойку для Сани.
– Вино! Милый, у нас ещё осталось вино! – она резво вскочила с широкой трёхспальной кровати с искомканными одеялами и простынями, и, подбежав к маленькому прикроватному столику с большим зеркалом, разлила остатки оранжевого наркотического вина по кручёным спиралью бокалам, и, подпрыгнув к нему вплотную, всунула бокал в его руки.
– А как же петухи? Мне нужно идти, – слабо возразил он молодой особе, завлекаемый к большой широкой кровати.
От первого глотка наркотического вина закружилось в голове, и её сладкие чувственные губы уже снова подбирали пролитые им капельки вина с груди. Глаза в дурном блаженстве закрылись, и мужчина, не в силах сопротивляться более, бессильно упал спиной на кровать, таща молодую особу за собой.
– Подожди, – сказала она, резво перевернув песочные часы, стоявшие на столике рядом с непонятным букетом цветов, скинула с себя лёгкий халатик и тут же нырнула в его объятия.
Через час всё повторилось вновь. Петухи пропели, а за ними пришли боль, горечь и тяжесть расставания. Правда, на этот раз девушка, зная всё печальное финансовое состояние своего партнёра, очень спешно ускорила его тяжёлые проводы.
– Рози, я буду безумно по тебе скучать, – стоя уже в дверях, с комком в горле проговорил мужчина, наблюдая, как красивая девушка ловкими движениями превращает скомканную постель снова в аккуратно собранную.
Рози не обмолвилась ни словом. Наверное, за шелестом шёлковых простыней попросту его не услышала. Хотя, если честно признаться, Яану было очень обидно. Так хотелось услышать от неё, что и она по нему будет скучать и ждать того дня, когда он снова к ней придёт. Поцелуя на прощанье. Ведь никогда нельзя знать, когда они встретятся вновь. Может быть, через три недели, как в этот раз, или через несколько месяцев. Так что, засыпая, ему хотелось бы вспоминать её тёплые слова на прощанье или жаркий поцелуй…
– Мужчина, – чья-то тяжёлая рука легла ему на плечо, – не задерживайте очередь.
– Что, простите? – сбивчиво переспросил Яан, пытаясь вернуться от своих тяжёлых мыслей к куда более тяжёлой реальности.
Перед ним стояла женщина под два метра ростом и в плечах шире его самого раза в два. По её лицу можно было судить, что она никогда в своей жизни не улыбалась. Она стояла и смотрела на него с нескрываемым презрением. Как та женщина, которая за свою жизнь насмотрелась на все виды мужской мерзости в таких объёмах, что трудно себе и вообразить. Вдруг пренебрежительно мускул над её верхней губой дёрнулся. Скорее непроизвольно, чем осознанно, и она ещё раз доходчиво донесла стоявшему напротив неё мужчине свою мысль:
– Это не твоя жена. Плати и хоть живи с ней или убирайся восвояси.
Яану ни ответить, ни заплатить было больше нечем. Он грустно опустил голову и пошёл прочь. Он только хотел, чтобы она с ним попрощалась. Кроме неё ему больше никто не нужен. Он ей говорил это тысячу раз, и она ему тоже. Эти чёртовы песочные часы и проклятые петухи. Как могут эти адские штуки так менять её настроение и отношение к нему? Видимо, она переживает ещё сильнее, чем он. Другого объяснения просто нет.
На улице было светло, как днём. Но какое сейчас по правде время суток, было сказать затруднительно. Так как в это время года здесь всегда было светло, «как днём». Не круглые сутки, конечно, часа на два темнело, и снова на улицах рассветало. Но, скорее всего, сейчас была ночь, по крайней мере, так рассудил Яан из-за отсутствия толп людей, слоняющихся без дела взад и вперёд по узким каменным городским улочкам.
