В оформлении обложки книги использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0
«Уважаемые граждане чиновники! Настоящим письмом сообщаю вам, что моя соседка, Уприна Наталья Александровна, облучает меня неизвестным газом из розетки. Из-за данного облучения я уже поправилась на 12кг и у меня начался диабет 2 типа. Я жаловалась на облучение своему участковому врачу, Симериди Татьяне Алексеевне, но она меня высмеяла, сказала, что надо меньше есть, и никаких мер по недопущению вышеозначенного облучения не предприняла. Настоящим письмом требую наказать:
– Уприну Наталью Александровну, из кв. 64 (выселить ее из нашего дома за 101й км! Нигде не работает, к ней все время ходят подозрительные личности, график мытья лестничной клетки не соблюдает!);
– Симериди Татьяну Алексеевну, участкового врача городской поликлиники №2 (на прошлой неделе она опоздала к началу приема населения, то есть, нас, то есть, больных и недужных людей, на 13 минут!) – ее можно просто уволить;
– Скуратова Павла Николаевича, главного инженера нашей управляющей компании – я уже 2 года пишу ему письма про вредоносное облучение, а он мер никаких не принимает! Смеется, и говорит, что это не к нему, а к врачу! А врач у нас Симериди, она за розетки не отвечает!! Это мне и заведующий отделением поликлиники, Шервадзе Вахтанг, подтвердил. Отчества не знаю, но он там один!
И еще. Скуратову я сказала, что буду на него Президенту писать. А он сказал – ну и пиши, плевал я на него! Представляете, на Президента плевал!
Жду от вас отчет о проделанной работе в установленные законом сроки!
Ступова Нина Георгиевна, пенсионер»
А за окошком месяц март, месяц март. А в белой кружке черный чай, черный чай. Хотя нет, у Сукачева был май, не март, точно. Потому и «чай», что он рифмуется с «май». Но у меня за окном март. Еще один март, потом апрель, весна, лето, осень и опять придет зима. И ничего в моей жизни не меняется. И работа эта дурацкая, «государственная работа с обращениями граждан», не меняется тоже.
Была бы моя воля – я бы Нине Георгиевне отправила байку, про императора покойного Николая Второго и солдата Орешкина. Во время правления императора Александра III некий солдат Орешкин напился в кабаке. Начал буянить. Его пытались образумить, указывая на портрет государя императора. Мол, негоже перед ликом царя-батюшки так себя вести. На это солдат ответил: "А плевал я на вашего государя императора!". Его арестовали и завели дело об оскорблении помазанника Божьего. Ознакомившись c делом, Александр III понял, что история гроша ломаного не стоит, и начертал на папке монаршую резолюцию: "Дело прекратить, Орешкина освободить, впредь моих портретов в кабаках не вешать, передать Орешкину, что я на него тоже плевал". Но, к сожалению, я вынуждена при сочинении ответов возмущенным гражданам руководствоваться правилами официального делопроизводства, а не соображениями здравого смысла и чувства юмора. Работа у меня такая.
С одной стороны, моя работа в местной управе – предмет зависти моих подруг: стабильная, пусть и невысокая зарплата, зато вовремя. Сидишь на месте, бумажки перебираешь, пишешь ответы вот таким вот Нинам Георгиевнам, которым, конечно, прав Павел Николаевич-инженер, действительно к врачу, но они пишут в органы государственной власти. И приходится отвечать им на полном серьезе, с упоминанием федерального законодательства, Конституции и норм всевозможного права. Зато над головой не капает, «белое» трудоустройство, все гарантии, пенсия гарантирована.
Время от времени я задумываюсь: как меня угораздило сюда попасть? Я ведь молодая, довольно деятельная женщина, с высшим гуманитарным образованием. Кой черт меня занес на эти галеры?! Хотя, в общем, понятно, кой черт. Маленький Лёнька много болел, продленка – не вариант, кто там за ним смотреть будет, душа то материнская болит. Я тогда работала в рекламном агентстве, а это значит ненормированный график, командировки, дед-лайны. Всё это плохо сочетается с наличием маленького ребенка. Пришлось уходить и искать работу поспокойнее. Короче, то одно, то другое. Теперь Лёнька вырос, только я уже никому не нужна. И вот я здесь, чиновник средней руки, отвечаю за ответы на письма населения.
Конечно, не все письма в служебной почте такие смешные и дурацкие. Но мне достаются все больше именно такие. Нас, кроме начальницы, всего трое в отделе. Марина Рональдовна, старейшина отдела, еще немного и на пенсию, досиживает необходимые годы для нужного для пенсии стажа госслужбы, молодая стервочка Ирочка, дочка подруги нашей начальницы, и я. Ну, и угадайте, при таком-то раскладе, кто отвечает на письма граждан с сезонными обострениями, кому отдают всякую фигню? Вот то-то и оно…
– Ась, ты? Я знаю, что рабочий день, я по-быстренькому. Ась, платежка на газ пришла, аж 5 тыщ нажгли. Чего делать-то?
Муж, Роберт. Блин. Какое ж идиотское, претенциозное имя. Хотя другого моя свекровь с именем Изольда Марковна придумать не могла. «Мы не такие, мы совсем другие. И сыночке моему единственному уготовлена особая судьба. И вы, Анастасия, должны помнить об этом и не мешать ему искать себя». Так и ищет Робочка себя, скоро 20 лет будет как ищет. А поиски себя, знаете ли, плохо сочетаются с зарабатыванием денег. Отвлекают, так сказать, ищущего.
– Роб, ну что делать, что делать. Варианты, что ли, есть? Платить. Иначе газ отключат. Теперь они долго не чикаются с задолжниками. К тому же, и за март много нагорит, видишь, холодно как? А за два месяца платить сразу – мы столько денег не найдем.
– А у меня денег нету. Я часть зарплаты отдал за кредит на «Дэу», и себе немного оставил на проезд.
– И у меня нету, прикинь.
– Я к матери за деньгами больше не пойду, если ты на это намекаешь. Мы ей итак уже почти тридцать тысяч должны.
– Я ни на что не намекаю, Роб. Я открытым текстом говорю: надо платить. И где денег взять, я тоже не знаю.
Надо сворачивать разговор. Тётки затихли, слушают нашу с мужем перебранку. Прямо вижу, как у них уши увеличиваются в размерах, локаторы поворачиваются в мою сторону. Потом в столовой все кости мне перемоют. Дома лучше договорим.
– Всё, пока, вечером обсудим. Лёнька там как, проснулся уже?
Блин, опять не та тема для чужих ушей, времени полтретьего. Нормальные люди в такое время не спят. Вчера он пришел опять часа в два ночи. Я никак не могу себя приучить к тому, чтобы не ждать его, а ложиться и спать – мне, в отличие от него, рано утром на работу. Роб повесил фонарь перед крыльцом так, что он горит прямо перед окном спальни и светит мне чётко в бессонный глаз. Ни одни шторы не спасают. Лёнька приходит – свет на крыльце выключает. Я каждую ночь лежу и маюсь, дремлю вполглаза, жду, когда выключится фонарь. Мужики мои мне предлагают фонарь выключать вечером и не ругаться. Но тогда я могу пропустить Лёнькин приход домой, и маяться без сна от волнения буду уже до самого утра.
